- Улыбка его сделалась шире и добрее. - Право же, я искренне верю в то, что мы понимаем друг друга. И я не вижу, зачем вам нужно время, чтобы обдумать мое воистину щедрое предложение. Поэтому я не дам вам больше времени.
Он снова потянулся пальцем к сестре Уиндчайм.
- Так ты сольешься со мной или нет? Отвечай же!
* * *
Ривас вспомнил тень, промелькнувшую в воде под плотом, и с запозданием понял, что это было. Поначалу-то он решил, что это труп одного из нырнувших за своим лицом... но тот шевелился.
Он вспомнил, как неуютно чувствовал себя Севативидам... да что там, тот просто боялся - на планете плавающих шаров и моржеподобных существ. Когда все эти моржи погибли, там остались плавать между упавшими шарами голодные твари... разумные копии настоящих обитателей планеты, возникавшие каждый раз, когда туземцы принимали причастие Севативидама, испытывая особо острую боль... И ведь Севативидам действительно боялся их, ибо, хоть попытка опустошить его убила бы дерзкую копию, попросту перегрузила бы ее энергией, это нанесло бы ущерб и самому Севативидаму...
Ривас задумчиво придавил средний палец зубами - прикусив его при этом до крови, хотя постарался даже не поморщиться от боли. Потом опустил руку в воду рядом с погруженным в нее креслом и принялся ждать.
Прости меня, подумал он, стараясь спроецировать мысль, как проецировала свои мысли его душа четыре дня назад, паря над Шатром Переформирования. Я твой, думал он, приди и возьми меня. Прости, что я делал тебе больно, прости, что бежал от тебя. Приди и возьми мою кровь.
Палец Севативидама придвигался все ближе к сестре Уиндчайм.
- Стойте! - рявкнул Ривас. Он ощутил в воде движение - совсем рядом с рукой. - Я отдаю вам себя - во всяком случае, ту часть меня, которая больше всего вас интересует.
- Мой дорогой мальчик, - произнес Севативидам, опуская руку.
Ривас ощутил, как в руку его впиваются зубы. Он вовремя удержался от вскрика и улыбнулся - а потом, извернувшись как человек, пытающийся зажечь спичку о штанину, выдернул хемогоблина из отверстия.
На какое-то мгновение все изумленно застыли. И этого мгновения ему хватило, чтобы швырнуть пискнувшую тварь прямо в лицо Севативидаму и, продолжая это же движение, выброситься из своего подводного кресла, перекатиться кубарем через плот - он успел еще услышать хлопки выстрелов и свист пролетающих совсем близко пуль - и нырнуть в воду, уже под водой выхватывая укушенной рукой нож.
Он не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Возможно, этим своим ходом он подписал смертный приговор себе, Ури и сестре Уиндчайм; впрочем, он не сомневался в том, что все они и так обречены.
А потом его оглушил тяжелый грохот, сопровождаемый громким бульканьем. Что-то очень большое и тяжелое со всей силы врезалось в воду. Грохот продолжался, и, решив, что происходящее, чем бы это ни было, может по крайней мере отвлечь стрелков, он вынырнул на поверхность.
Грохот здесь стоял еще более громкий, чем под водой. Над головой что-то трещало и сыпалось, визжали падающие люди, ружейный огонь не стихал, хоть и велся вслепую, однако внимание Риваса было приковано к плоту, который он покинул всего несколько секунд назад, - и не только из-за скрюченной от боли фигуры сестры Сью, явно схлопотавшей по меньшей мере одну из предназначавшихся Ривасу пуль.
Человек, пытающийся кричать, надувая при этом воздушный шар, возможно, издавал бы такие звуки, какие слышались сейчас со стороны Севативидама. Приглядевшись, Ривас заметил, что туша Севативидама заметно уменьшилась в размерах. Худеющие на глазах руки Мессии рвали на куски прозрачную, светящуюся мембрану, обволакивавшую его голову, и за те две-три секунды, что потребовались Ривасу, чтобы доплыть до плота и забраться на него, интенсивность свечения мембраны - пульсировавшей и дергавшейся независимо от попыток Севативидама сорвать ее - удвоилась, потом утроилась, а потом по ней начали перебегать языки бледного пламени.
Еще один тяжелый предмет упал сквозь затянутый дымом воздух и поднял фонтан воды. Ривас сообразил, что это рушатся каменные своды, что все это здание разваливается к чертовой матери. И все оттого, что Севати-видам лишился сил?
Сестра Уиндчайм уже выбралась из своего кресла, и Ривас повернулся к Ури.
- Вставай! - крикнул он. - Ну, давай же! Нам надо убираться отсюда!
Ури всхлипнула и протянула руки - одна из которых продолжала сжимать недоеденную taco - к Сойеру.
- Господи, спаси нас! - взвыла она.
Ривас опустил нож, отвел назад левую руку, сжал ее в кулак - и очень осторожно, но с силой двинул ее по подбородку. Рот ее на мгновение открылся - и тут же с лязгом зубов закрылся, когда голова ее упала на доски плота.
- Достань лодку! - крикнул он сестре Уиндчайм. - Сажай ее туда и садись сама. - Он снова взял нож на изготовку и повернулся к Сойеру. Просвистевшая пуля буквально обожгла ему кончик носа, поэтому он придвинулся ближе к Мессии, почти обняв его.
Находиться так близко от него было нестерпимо горячо, ибо хемогоблин полыхал ярким пламенем, но сквозь его испаряющееся тело Ривас видел глаза Севативидама, смотревшие только на него, полные боли и обещания мести.
Ривас подмигнул ему и сквозь липнувшее к Севативидаму тело хемогоблина вонзил нож тому в смуглую грудь. Ему пришлось поискать острием, прежде чем он нашел зазор между ребрами.
Странная вещь случилась, когда он выдернул лезвие: горящий хемогоблин начал втягиваться в Севативидама подобно воде, втягивающейся в слив ванны, когда выдернешь пробку. Теперь в глазах виднелся страх и еще что-то... мольба?
Ривас так и не понял, делает ли он это по собственной воле: он полоснул ножом по складчатому горлу и, отпрянув от фонтана крови и вытерев глаза рукавом, чтобы видеть хоть что-то, заметил угловатый предмет размером с большой палец, появившийся из разреза и зависший в воздухе перед его лицом.
Предмет дернулся, стряхивая с себя кровь, и Ривас увидел, что это кристалл.
За его спиной сестра Уиндчайм нашла гондолу и с трудом укладывала в нее безжизненное тело Ури. Стрельба стихла, но камнепад делался все сильнее, вода бурлила, воздух наполнился брызгами, а сквозь обвалившиеся части стен и сводов виднелось все больше звездного неба. Надо было спешить, но Ривас медленно протянул руку и взял кристалл.
В голове его сразу же послышался голос: «Проглоти меня. Ты победил. Ты босс. Я буду работать на тебя. Проглоти меня».
Он знал, что это означает: вечную жизнь, всегда помня, кем он был, с причудливой границей между тем, что составляло его, и тем, что не составляло; неуязвимость... и бесчувственность.
Неделю назад он мог бы и соблазниться. Он затолкал кристалл в бутылку текилы и крепко закупорил ее.
Он оглянулся. Сестра Уиндчайм залезла в гондолу к Ури и держалась за край плота, но терпение ее явно иссякало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Он снова потянулся пальцем к сестре Уиндчайм.
- Так ты сольешься со мной или нет? Отвечай же!
* * *
Ривас вспомнил тень, промелькнувшую в воде под плотом, и с запозданием понял, что это было. Поначалу-то он решил, что это труп одного из нырнувших за своим лицом... но тот шевелился.
Он вспомнил, как неуютно чувствовал себя Севативидам... да что там, тот просто боялся - на планете плавающих шаров и моржеподобных существ. Когда все эти моржи погибли, там остались плавать между упавшими шарами голодные твари... разумные копии настоящих обитателей планеты, возникавшие каждый раз, когда туземцы принимали причастие Севативидама, испытывая особо острую боль... И ведь Севативидам действительно боялся их, ибо, хоть попытка опустошить его убила бы дерзкую копию, попросту перегрузила бы ее энергией, это нанесло бы ущерб и самому Севативидаму...
Ривас задумчиво придавил средний палец зубами - прикусив его при этом до крови, хотя постарался даже не поморщиться от боли. Потом опустил руку в воду рядом с погруженным в нее креслом и принялся ждать.
Прости меня, подумал он, стараясь спроецировать мысль, как проецировала свои мысли его душа четыре дня назад, паря над Шатром Переформирования. Я твой, думал он, приди и возьми меня. Прости, что я делал тебе больно, прости, что бежал от тебя. Приди и возьми мою кровь.
Палец Севативидама придвигался все ближе к сестре Уиндчайм.
- Стойте! - рявкнул Ривас. Он ощутил в воде движение - совсем рядом с рукой. - Я отдаю вам себя - во всяком случае, ту часть меня, которая больше всего вас интересует.
- Мой дорогой мальчик, - произнес Севативидам, опуская руку.
Ривас ощутил, как в руку его впиваются зубы. Он вовремя удержался от вскрика и улыбнулся - а потом, извернувшись как человек, пытающийся зажечь спичку о штанину, выдернул хемогоблина из отверстия.
На какое-то мгновение все изумленно застыли. И этого мгновения ему хватило, чтобы швырнуть пискнувшую тварь прямо в лицо Севативидаму и, продолжая это же движение, выброситься из своего подводного кресла, перекатиться кубарем через плот - он успел еще услышать хлопки выстрелов и свист пролетающих совсем близко пуль - и нырнуть в воду, уже под водой выхватывая укушенной рукой нож.
Он не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Возможно, этим своим ходом он подписал смертный приговор себе, Ури и сестре Уиндчайм; впрочем, он не сомневался в том, что все они и так обречены.
А потом его оглушил тяжелый грохот, сопровождаемый громким бульканьем. Что-то очень большое и тяжелое со всей силы врезалось в воду. Грохот продолжался, и, решив, что происходящее, чем бы это ни было, может по крайней мере отвлечь стрелков, он вынырнул на поверхность.
Грохот здесь стоял еще более громкий, чем под водой. Над головой что-то трещало и сыпалось, визжали падающие люди, ружейный огонь не стихал, хоть и велся вслепую, однако внимание Риваса было приковано к плоту, который он покинул всего несколько секунд назад, - и не только из-за скрюченной от боли фигуры сестры Сью, явно схлопотавшей по меньшей мере одну из предназначавшихся Ривасу пуль.
Человек, пытающийся кричать, надувая при этом воздушный шар, возможно, издавал бы такие звуки, какие слышались сейчас со стороны Севативидама. Приглядевшись, Ривас заметил, что туша Севативидама заметно уменьшилась в размерах. Худеющие на глазах руки Мессии рвали на куски прозрачную, светящуюся мембрану, обволакивавшую его голову, и за те две-три секунды, что потребовались Ривасу, чтобы доплыть до плота и забраться на него, интенсивность свечения мембраны - пульсировавшей и дергавшейся независимо от попыток Севативидама сорвать ее - удвоилась, потом утроилась, а потом по ней начали перебегать языки бледного пламени.
Еще один тяжелый предмет упал сквозь затянутый дымом воздух и поднял фонтан воды. Ривас сообразил, что это рушатся каменные своды, что все это здание разваливается к чертовой матери. И все оттого, что Севати-видам лишился сил?
Сестра Уиндчайм уже выбралась из своего кресла, и Ривас повернулся к Ури.
- Вставай! - крикнул он. - Ну, давай же! Нам надо убираться отсюда!
Ури всхлипнула и протянула руки - одна из которых продолжала сжимать недоеденную taco - к Сойеру.
- Господи, спаси нас! - взвыла она.
Ривас опустил нож, отвел назад левую руку, сжал ее в кулак - и очень осторожно, но с силой двинул ее по подбородку. Рот ее на мгновение открылся - и тут же с лязгом зубов закрылся, когда голова ее упала на доски плота.
- Достань лодку! - крикнул он сестре Уиндчайм. - Сажай ее туда и садись сама. - Он снова взял нож на изготовку и повернулся к Сойеру. Просвистевшая пуля буквально обожгла ему кончик носа, поэтому он придвинулся ближе к Мессии, почти обняв его.
Находиться так близко от него было нестерпимо горячо, ибо хемогоблин полыхал ярким пламенем, но сквозь его испаряющееся тело Ривас видел глаза Севативидама, смотревшие только на него, полные боли и обещания мести.
Ривас подмигнул ему и сквозь липнувшее к Севативидаму тело хемогоблина вонзил нож тому в смуглую грудь. Ему пришлось поискать острием, прежде чем он нашел зазор между ребрами.
Странная вещь случилась, когда он выдернул лезвие: горящий хемогоблин начал втягиваться в Севативидама подобно воде, втягивающейся в слив ванны, когда выдернешь пробку. Теперь в глазах виднелся страх и еще что-то... мольба?
Ривас так и не понял, делает ли он это по собственной воле: он полоснул ножом по складчатому горлу и, отпрянув от фонтана крови и вытерев глаза рукавом, чтобы видеть хоть что-то, заметил угловатый предмет размером с большой палец, появившийся из разреза и зависший в воздухе перед его лицом.
Предмет дернулся, стряхивая с себя кровь, и Ривас увидел, что это кристалл.
За его спиной сестра Уиндчайм нашла гондолу и с трудом укладывала в нее безжизненное тело Ури. Стрельба стихла, но камнепад делался все сильнее, вода бурлила, воздух наполнился брызгами, а сквозь обвалившиеся части стен и сводов виднелось все больше звездного неба. Надо было спешить, но Ривас медленно протянул руку и взял кристалл.
В голове его сразу же послышался голос: «Проглоти меня. Ты победил. Ты босс. Я буду работать на тебя. Проглоти меня».
Он знал, что это означает: вечную жизнь, всегда помня, кем он был, с причудливой границей между тем, что составляло его, и тем, что не составляло; неуязвимость... и бесчувственность.
Неделю назад он мог бы и соблазниться. Он затолкал кристалл в бутылку текилы и крепко закупорил ее.
Он оглянулся. Сестра Уиндчайм залезла в гондолу к Ури и держалась за край плота, но терпение ее явно иссякало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73