Если бы он не был заперт внутри, тогда конечно… но раз уж он оказался там…
Кавик не договорил. Задумчиво почесав небритый подбородок, он добавил:
– К тому же ему и дышать чем-то надо, а там, внутри, нет ничего, кроме дыма и огня.
Низкорослый мужчина обернулся и помрачнел. Спасшиеся из огня дети разбежались. Похлопав Кавика по плечу, он молча указал пальцем на то место, где они только что были.
– Пусть идут. Мы не за ними сюда пришли, – беззаботно отозвался Кавик. – К тому же сам посуди, кому они станут рассказывать о том, что видели?
Низкорослый улыбнулся и кивнул.
Он как раз поворачивался вокруг своей оси, когда выскочившее из мрака чудовище ударило его широкой грудью.
Кости его вылетели из суставов, а из носа хлынула кровь. Окружающий мир внезапно опрокинулся, и ветхие дома принялись описывать перед его глазами широкие круги. Человек увидел пламя и понял, что падает прямо в него. Повисшая над головой мостовая неожиданно опустилась, придавив несчастного невероятной тяжестью.
Он почувствовал, что его кости треснули словно стеклянные.
Человек лежал неподвижно, и его конечности странным образом оказались придавлены телом. Он попытался подняться, но не смог даже пошевелиться. Голова его покоилась на неподвижном теле словно на неудобной жесткой подушке.
Красные от крови зубы и черные кожаные губы… огненные глаза и влажные десны… Человек прожил еще несколько мгновений, пытаясь вспомнить, как называется тварь, прикончившая его, но когти вонзились в его грудь…
Он провалился в черноту небытия.
Тварь приподнялась над неподвижным окровавленным телом. Несмотря на свой немалый рост, она напоминала паука. Мускулистые руки и ноги сочленялись с горбатым телом под странным углом, и отовсюду прорастала длинная жесткая шерсть. Голова твари была похожа на собачью, но казалась много шире из-за мощных челюстных мышц. В алой пасти сверкал частокол острых зубов. Глаза твари мерцали в темноте, отражая пламя пожара.
Тело твари было похоже на человеческое, и передние конечности даже заканчивались пальцами, однако на пальцах вместо ногтей темнели изогнутые когти.
Кавик испуганно попятился назад, откидывая с лица капюшон. Он хотел броситься бежать, но взгляд чудовища приковал его к земле. Тварь приближалась, обдавая его своим смрадным дыханием, и Кавик сумел-таки сделать еще один шаг назад, к огню. Внезапно он вспомнил про кинжал, заткнутый за пояс. Порывшись в складках плаща, он выдернул его из ножен – блестящий и гладкий клинок, по которому перебегали красные отблески пожара.
– Назад, оборотень! – прохрипел Кавик. – Это серебряный клинок!
Чудовище, казалось, улыбнулось. Затем заговорило скрипящим и свистящим голосом.
– Где он?
Кавик побледнел. Раз тварь умеет говорить, значит, она умеет и думать. Держа кинжал перед собой, он ответил вопросом на вопрос:
– Где – кто?
– Где мой друг? – проревело чудовище. Его дыхание показалось Кавику горячее, чем огонь пожара.
– Он в безопасности. Он выбрался из дома, и мы его отпустили.
– Лжешь! – взвыл оборотень.
Он прыгнул вперед и схватил Кавика за пояс своей когтистой лапой. Тот с силой опустил кинжал, но серебряный клинок отскочил от руки оборотня. Чудовище яростно взревело и, приподняв Кавика в воздух, швырнуло его прямо в огонь.
Пламя с жадностью набросилось на человека в плаще. Некоторое время Кавик еще пытался бороться, потом упал и застыл неподвижно.
– Торис!
Собравшись с силами, Казимир запрыгнул на объятую пламенем крышу пристройки. Солома уже вся сгорела, оставив только стропила и балясины. Юноша в волчьем обличье перепрыгивал с одной балки на другую, и пламя обжигало его ноги, а шерсть, покрывавшая все его тело, трещала и скручивалась в шарики. Еще один головоломный прыжок, и Казимир оказался возле окна спальни.
Большая часть пола на втором этаже уже обгорела и провалилась, но возле окна еще оставался небольшой уступ. В комнате было гораздо горячее чем снаружи, и Казимир невольно зажмурился. Среди углей и тлеющих тел он наконец разыскал Ториса: тот лежал у самого окна, засыпанный обвалившейся штукатуркой, которая и спасла его от огня.
Но он не дышал.
Казимир забросил безжизненное тело на плечо, стараясь не повредить друга своими когтями. Казалось, что у Ториса не осталось ни одной целой кости – настолько мягким и податливым казалось его тело. В одной руке он, однако, крепко сжимал почерневшую от жара маску Раненого Сердца, а в другой – деревянную саблю, которую Казимир подарил ему когда-то очень давно.
Придерживая тело товарища на плече, Казимир выпрыгнул в окно.
Их окружил раскаленный воздух, которым хоть и с трудом, но можно было дышать. Казимир приземлился ногами на бревно, служившее коньком крыши пристройки, и попал на раскаленные угли. Ступни ног немедленно прижарились к бревну, и Казимир напряг мускулы чтобы оторваться. Под двойным весом бревно треснуло, и Казимир обрушился на пол кухни, окруженный тысячью горячих искр, которые просыпались на него сверху.
Опрокинув по дороге пылающие останки стола, Казимир ринулся к двери и с криком боли таранил ее плечом. Клин под дверью еще держался, но сама дверная коробка уже сильно обгорела. Горящие щепки фонтаном брызнули в разные стороны, и Казимир вырвался на свободу.
Один из малышей, вернувшийся к пожарищу, вскрикнул от ужаса, когда из огня вдруг появилось чудовище. Такое не могло привидеться и в кошмарном сне: худое, сильное животное, распространяющее запах горелой шерсти и плоти, выскочило из самого ада, сверкая желтыми зубами на черном лице. На плече чудовища безжизненно повис Торис.
В следующее мгновение тварь уже исчезла из вида, затерявшись в трущобах.
Торис очнулся, чувствуя как его бросает то в жар, то в холод. Его ноги словно свинцом налились – настолько холодны и бесчувственны они были. К тому же он не мог пошевелить и пальцем. Руки и спина, напротив, горели словно в огне. Дыхание давалось ему с трудом, легкие были словно наполненны песком, а все мускулы ныли и болели.
На фоне раскинувшегося над ним звездного неба Торис с трудом различил лицо Казимира. По лицу юноши пробегали отблески света, и Торис рассмотрел, как оно осунулось и обгорело. Казимир заботливо заглядывал в лицо своего товарища. На плечи его было наброшено некое подобие плаща, которого Торис никогда раньше у Казимира не видел.
Целый рой воспоминаний пробудился внезапно в мозгу Ториса, но он отогнал их и попытался сесть. Казимир помог ему, и только тогда мальчик расслышал плеск воды.
– Где… мы? – спросил он непослушными губами.
– У реки, мой добрый Торис, – ответил Казимир хриплым голосом. – Что касается конкретно тебя, то ты наполовину в реке. Впрочем, твои ожоги не так уж сильны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Кавик не договорил. Задумчиво почесав небритый подбородок, он добавил:
– К тому же ему и дышать чем-то надо, а там, внутри, нет ничего, кроме дыма и огня.
Низкорослый мужчина обернулся и помрачнел. Спасшиеся из огня дети разбежались. Похлопав Кавика по плечу, он молча указал пальцем на то место, где они только что были.
– Пусть идут. Мы не за ними сюда пришли, – беззаботно отозвался Кавик. – К тому же сам посуди, кому они станут рассказывать о том, что видели?
Низкорослый улыбнулся и кивнул.
Он как раз поворачивался вокруг своей оси, когда выскочившее из мрака чудовище ударило его широкой грудью.
Кости его вылетели из суставов, а из носа хлынула кровь. Окружающий мир внезапно опрокинулся, и ветхие дома принялись описывать перед его глазами широкие круги. Человек увидел пламя и понял, что падает прямо в него. Повисшая над головой мостовая неожиданно опустилась, придавив несчастного невероятной тяжестью.
Он почувствовал, что его кости треснули словно стеклянные.
Человек лежал неподвижно, и его конечности странным образом оказались придавлены телом. Он попытался подняться, но не смог даже пошевелиться. Голова его покоилась на неподвижном теле словно на неудобной жесткой подушке.
Красные от крови зубы и черные кожаные губы… огненные глаза и влажные десны… Человек прожил еще несколько мгновений, пытаясь вспомнить, как называется тварь, прикончившая его, но когти вонзились в его грудь…
Он провалился в черноту небытия.
Тварь приподнялась над неподвижным окровавленным телом. Несмотря на свой немалый рост, она напоминала паука. Мускулистые руки и ноги сочленялись с горбатым телом под странным углом, и отовсюду прорастала длинная жесткая шерсть. Голова твари была похожа на собачью, но казалась много шире из-за мощных челюстных мышц. В алой пасти сверкал частокол острых зубов. Глаза твари мерцали в темноте, отражая пламя пожара.
Тело твари было похоже на человеческое, и передние конечности даже заканчивались пальцами, однако на пальцах вместо ногтей темнели изогнутые когти.
Кавик испуганно попятился назад, откидывая с лица капюшон. Он хотел броситься бежать, но взгляд чудовища приковал его к земле. Тварь приближалась, обдавая его своим смрадным дыханием, и Кавик сумел-таки сделать еще один шаг назад, к огню. Внезапно он вспомнил про кинжал, заткнутый за пояс. Порывшись в складках плаща, он выдернул его из ножен – блестящий и гладкий клинок, по которому перебегали красные отблески пожара.
– Назад, оборотень! – прохрипел Кавик. – Это серебряный клинок!
Чудовище, казалось, улыбнулось. Затем заговорило скрипящим и свистящим голосом.
– Где он?
Кавик побледнел. Раз тварь умеет говорить, значит, она умеет и думать. Держа кинжал перед собой, он ответил вопросом на вопрос:
– Где – кто?
– Где мой друг? – проревело чудовище. Его дыхание показалось Кавику горячее, чем огонь пожара.
– Он в безопасности. Он выбрался из дома, и мы его отпустили.
– Лжешь! – взвыл оборотень.
Он прыгнул вперед и схватил Кавика за пояс своей когтистой лапой. Тот с силой опустил кинжал, но серебряный клинок отскочил от руки оборотня. Чудовище яростно взревело и, приподняв Кавика в воздух, швырнуло его прямо в огонь.
Пламя с жадностью набросилось на человека в плаще. Некоторое время Кавик еще пытался бороться, потом упал и застыл неподвижно.
– Торис!
Собравшись с силами, Казимир запрыгнул на объятую пламенем крышу пристройки. Солома уже вся сгорела, оставив только стропила и балясины. Юноша в волчьем обличье перепрыгивал с одной балки на другую, и пламя обжигало его ноги, а шерсть, покрывавшая все его тело, трещала и скручивалась в шарики. Еще один головоломный прыжок, и Казимир оказался возле окна спальни.
Большая часть пола на втором этаже уже обгорела и провалилась, но возле окна еще оставался небольшой уступ. В комнате было гораздо горячее чем снаружи, и Казимир невольно зажмурился. Среди углей и тлеющих тел он наконец разыскал Ториса: тот лежал у самого окна, засыпанный обвалившейся штукатуркой, которая и спасла его от огня.
Но он не дышал.
Казимир забросил безжизненное тело на плечо, стараясь не повредить друга своими когтями. Казалось, что у Ториса не осталось ни одной целой кости – настолько мягким и податливым казалось его тело. В одной руке он, однако, крепко сжимал почерневшую от жара маску Раненого Сердца, а в другой – деревянную саблю, которую Казимир подарил ему когда-то очень давно.
Придерживая тело товарища на плече, Казимир выпрыгнул в окно.
Их окружил раскаленный воздух, которым хоть и с трудом, но можно было дышать. Казимир приземлился ногами на бревно, служившее коньком крыши пристройки, и попал на раскаленные угли. Ступни ног немедленно прижарились к бревну, и Казимир напряг мускулы чтобы оторваться. Под двойным весом бревно треснуло, и Казимир обрушился на пол кухни, окруженный тысячью горячих искр, которые просыпались на него сверху.
Опрокинув по дороге пылающие останки стола, Казимир ринулся к двери и с криком боли таранил ее плечом. Клин под дверью еще держался, но сама дверная коробка уже сильно обгорела. Горящие щепки фонтаном брызнули в разные стороны, и Казимир вырвался на свободу.
Один из малышей, вернувшийся к пожарищу, вскрикнул от ужаса, когда из огня вдруг появилось чудовище. Такое не могло привидеться и в кошмарном сне: худое, сильное животное, распространяющее запах горелой шерсти и плоти, выскочило из самого ада, сверкая желтыми зубами на черном лице. На плече чудовища безжизненно повис Торис.
В следующее мгновение тварь уже исчезла из вида, затерявшись в трущобах.
Торис очнулся, чувствуя как его бросает то в жар, то в холод. Его ноги словно свинцом налились – настолько холодны и бесчувственны они были. К тому же он не мог пошевелить и пальцем. Руки и спина, напротив, горели словно в огне. Дыхание давалось ему с трудом, легкие были словно наполненны песком, а все мускулы ныли и болели.
На фоне раскинувшегося над ним звездного неба Торис с трудом различил лицо Казимира. По лицу юноши пробегали отблески света, и Торис рассмотрел, как оно осунулось и обгорело. Казимир заботливо заглядывал в лицо своего товарища. На плечи его было наброшено некое подобие плаща, которого Торис никогда раньше у Казимира не видел.
Целый рой воспоминаний пробудился внезапно в мозгу Ториса, но он отогнал их и попытался сесть. Казимир помог ему, и только тогда мальчик расслышал плеск воды.
– Где… мы? – спросил он непослушными губами.
– У реки, мой добрый Торис, – ответил Казимир хриплым голосом. – Что касается конкретно тебя, то ты наполовину в реке. Впрочем, твои ожоги не так уж сильны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95