В нижнем левом углу экрана периодически появлялась надпись "прямое включение", держалась там секунд тридцать, потом плавно тонула, чтобы еще через тридцать секунд вновь всплыть.
Когда к трибуне подошел Кондратьев и получил из рук президента коробочку со Звездой Героя России, сердце Сергея учащенно забилось, а потом... экран погас, но за миг до этого изображение переместилось в зал, когда же оно вновь вернулось к трибуне, к ней подходил уже другой человек.
- Это все?
- Все. Вам надо отдохнуть.
- Я и так долго отдыхал.
- У вас был комплекс вины перед этим человеком. По крайней мере, я смог сделать именно такой вывод, наблюдая за вашим состоянием. Теперь этого комплекса нет. Вы ни в чем не виноваты.
- Я не спросил вас, где нахожусь.
- Это ведомственная закрытая больница.
- Я пленник?
- Конечно нет.
Врач чуть не засмеялся, подошел к окну, заглянул в него, почти прислонившись к стеклу, видимо хотел рассмотреть что-то, что происходило у самых стен больницы. Обернувшись, он поманил Сергея пальцем.
- Подойдите сюда, пожалуйста.
- Э-э.
Сергей наконец нашел способ, как ему обойтись без одежды. Халата-то ему не предложили. Он набросил на себя простыню, став похожим то ли на римского патриция, то ли на последователя какого-то новомодного, недолговечного и запрещенного религиозного течения, вдел ступни в тапки, валявшиеся на коврике рядом с кроватью. Они оказались на несколько размеров больше необходимого, для того, наверное, чтобы никому не были малы. В них влезли бы и ботинки, а идти в них было так же неудобно, как на лыжах, даже еще неудобнее, потому что приходилось волочить подошвы тапок по полу, чтобы они не слетели.
В большое окно одновременно могли смотреть не то что два человека, а гораздо больше. Мир же за ним и вовсе был безграничен. Врач отстранился, отошел на шаг, встал за спиной Сергея.
- Посмотрите вниз.
- Неужели они пришли по мою душу.
Сергей увидел невысокий заборчик, опоясывающий больничный комплекс, домик проходной, а рядом с ним толпу человек в двадцать, вооруженную электронной аппаратурой. Ждали они здесь уже долго, успели обжиться, кто-то сидел на корточках, но более предусмотрительные захватили раскладные стульчики, удобно на них расположившись, читали газеты, журналы или книжки в пестрых и мягких обложках, другие курили, пережевывали пирожки или куски пиццы, запивая их газированной водой или кофе. Скоро они опять начнут отправлять гонцов в ближайшее кафе быстрого обслуживания за пакетами с продуктами. Похоже, они уже начали собирать на это деньги. Гонца тоже выбрали. Он выслушивал пожелания, забирал деньги и переходил к следующим заказчикам. Бак для мусора был заполнен обертками.
- Отчасти и по мою, но вы для них гораздо интереснее. Первый удар я принял на себя, - улыбнулся врач.
- Избавьте меня от второго.
- Постараюсь. Я же не выгоню вас прямо сейчас. Еще отдохнете немного.
- Но они не уйдут.
- Я знаю.
Одна из камер нацелилась на Сергея. Он отшатнулся, отошел от окна, чтобы его не было видно снаружи.
- Давно они здесь?
- С самого начала. Они сменяются. Заступают к проходной, как на пост. Внутрь я их не пускаю - все-таки режимное предприятие. Зачем нервировать пациентов. А мне прохода тоже не дают. Приходится скрываться. Но в больнице есть запасной выход. О нем, к счастью, мало кто знает. Играю с ними в кошки-мышки.
От окна тянуло холодом, который находил лазейки в прикрытых поролоновым утеплителем щелях, хотел пробраться внутрь комнаты и согреться. Сергей поежился, посильнее закутался в простыню, присел на краешек кровати, но она заскрипела, будто он шлепнулся на нее с разбега, как делают это детишки в лагерях отдыха.
- Знаете, больница чем-то похожа на дипломатическое представительство. Есть плюсы и минусы. Работаем за оградой, но зато имеем возможность оградить себя от излишне любопытных. Не от всех, конечно. Но ваши коллеги могут получить сюда доступ с большим трудом.
- А в качестве пациента?
- О, я и не подумал о такой возможности. Любопытно. Любопытно. Но чтобы получить сенсационный материал, пойдут и на это. Ведь так?
- Так, - кивнул Сергей, - еще можно устроиться сюда на работу или попытаться получить информацию у тех, кто уже здесь работает. Ценная информация - много стоит, а у ваших сотрудников, наверное, не очень высокая зарплата.
- Прямо детектив какой-то. Зарплата, соглашусь, не очень большая, но помимо зарплаты есть и другие поощрения. Устроиться сюда на работу - очень, очень трудно. Я не могу подозревать в сотрудничестве со средствами массовой информации всех своих сотрудников. Это будет похоже на патологию - знаете, как в те времена, когда в любом видели врага. Тут и до доносов недалеко.
Сергей посмотрел на врача, заметил, что тот опять о чем-то задумался, кивнул Миле, перевел взгляд на окно и опять на девушку. Он не хотел задавать этот вопрос, но очень интересовался ответом.
- Ты хочешь узнать, почему они за воротами, а я здесь?
- Ага.
- Я воспользовалась родственными связями. Это мой папа, - она кивнула на врача.
- Евгений Александрович, - представился тот.
- Сергей, - назвался репортер.
Он подошел к врачу. Они пожали друг другу руки. Ладонь у врача была сухой и крепкой, гораздо сильнее, чем у Сергея. Его ладонь прямо-таки утонула, зажатая со всех сторон. Он смутился, пообещав себе, что уделит немного времени занятиям с кистевым эспандером. Но тут же забыл об этом обещании.
- Мила мне рассказывала о вас. Упросила, чтобы я ее сюда провел. Это, конечно, нарушение правил, но, надеюсь, пойдет вам на пользу.
- Да? - смущенно переспросил Сергей. Фраза "Мила рассказывала о вас" могла иметь очень разное значение.
- Прошу прощения, - сказал врач, посмотрев на часы, - время истекло.
- Спасибо вам. Надеюсь, что вы придете еще... Вместе.
Когда дверь закрылась, Сергей опять выглянул в окно, но смотрел теперь не на проходную, а на окружавшие больничный корпус деревья, на подступавшие к ним сзади дома, на дорогу, по которой тащился грузовик, переполненный грязным снегом.
Солнце начинало припекать. Если смотреть только на небеса, то можно вообразить, что весна уже наступила, бросишь взгляд на землю и увидишь, что деревья утыканы почками, а снег, покрывшийся застывшей коркой, прочной, как панцирь черепахи, остался лишь в самых неприметных местах, куда еще не добрались лучи. Вдоль пешеходных дорожек в канавках, которые служат границей между газоном и асфальтовыми тротуарами, бегут ручейки, а следом за ними несутся детишки, стараясь успеть за корабликами, которые они пустили по течению. Лучи отражаются в чешуйчатой воде, блестят, кажется, что на дне грязных ручейков сверкают золотые крупинки.
Весна вступит в свои права, когда он сможет уйти отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106