Я имею в виду, что они, похоже, не из Америки.
Мейнард быстро пересказал Юстину то, что узнал. Закончив, он спросил:
– А что ты слышал?
– Они говорят, что я здесь останусь навсегда. Это так?
– Нет. Я найду способ, как нам обоим отсюда выбраться.
– Они говорят, что убьют тебя. Они действительно...?
– Убьют, если мы отсюда не выберемся. Все, что ты слышишь, рассматривай с точки зрения побега. Каждый факт – все. Думай про себя – сможем ли мы этим воспользоваться? Поможет ли это нам?
– Они мне говорили, что убежать невозможно.
– Что они тебе говорили?
– Что моторных судов нет. Они не держат – как они их называют? – длинноногих судов. – Юстин кивнул в сторону лежавших на песке лодок. – Это единственные лодки на острове.
Мейнард посмотрел на пинасы.
– Если бы мы смогли добраться на одном из них до морских путей...
– Их охраняют, даже ночью.
– Сколько времени мы здесь пробыли? – Мейнард заметил, что его вопрос озадачил Юстина. – Я спал. Не знаю, как долго.
– Это четвертый день.
– Ты ничего больше не слышал? Чего-нибудь, что могло бы нам помочь? Подумай.
– Ничего такого, что ты имеешь в виду. Только тренировка.
– Тренировка в чем?
– Они говорят – в том, чтобы стать мужчиной. – Юстин, глянув в сторону Hay, прошептал. – Как я могу быть мужчиной? Мне только двенадцать! Они, наверное, сумасшедшие!
Мейнард улыбнулся. Он похлопал Юстина по руке.
– Что это за тренировки?
– Они хотят, чтобы я стал хранителем оружия. Вот почему мне разрешили носить это, – он хлопнул по кобуре.
Глядя в глаза Юстину, Мейнард заметил искорку гордости, как будто бы мальчик, несмотря ни на что, был доволен тем, что ему поручено мужское дело. И в глазах Мейнарда, должно быть, появился упрек, так как Юстин отвел взгляд.
– Ты держишь его заряженным?
– Я должен. Л’Оллонуа говорит, что пустое оружие похоже на евнуха, – только внешний вид и никакой силы. Что такое евнух?
– Вытащи пару патронов из магазина и спрячь где-нибудь.
– Зачем?
– На всякий случай. Никогда не знаешь, что может пригодиться.
– Л’Оллонуа говорит, что нам нужно беречь каждую пулю.
– Юстин... если ты будешь его слушать, ты действительно останешься здесь навсеща. Он не друг тебе.
– Он говорит, что если кто-то не друг ему, то он его враг, и его следует убить. Я не хочу, чтобы меня убили.
– Тебя не убьют. Ты слишком важен для него.
– Я? Почему?
– Точно не знаю. Я думаю, что он беспокоится о будущем. Во всяком случае... скажи мне, где они держат оружие?
– Оно есть у каждого. Лишние – у Л’Оллонуа.
– Что они собой представляют?
– Кремневые и капсюльные ружья. У Л’Оллонуа есть старая М-16, но она вся ржавая и не действует.
– Современного оружия нет?
– Нет, кроме этого. – Юстин коснулся “вальтера”. – Они их не любят, потому что не могут перезарядить. Когда пули кончаются, им больше негде их взять и приходится выбрасывать оружие. Вот почему они хотели знать, сколько у нас к нему патронов.
– Что делает хранитель оружия?
– Многое. Отливает пули. Их три размера – для пистолета, для мушкета и птичья дробь. Он чинит их; я учусь разбирать замок и вставлять новую пружину. Это странно, – Юстин улыбнулся, делясь с Мейнардом этим открытием, – если о них заботиться, кремневые системы служат вечно. Во всей системе не больше трех движущихся частей.
Мейнард не мог ответить на его улыбку.
– Интересно, что предпринимает мама, – сказал он. Юстин уставился на него.
– Да.
– Тебе не интересно?
– Конечно интересно. Я просто не думал об этом.
– Думай об этом.
– Тюэ-Барб! – позвал Hay. Юстин вскочил на ноги.
– Твой прапрапрадед действительно убил Черную Бороду?
– Нет. Это был какой-то другой Мейнард.
– Они говорят, он. Потому они меня так и назвали: “Убийца Бородача”.
– Ну... не спорь. Подчиняйся. Я что-нибудь придумаю. Поверь.
– Хорошо, – Юстин нервничал. – Я должен идти. Юстин повернулся и понесся по берегу. Бет подобрала цепь. Мейнард ее не заметил; он смотрел вслед Юстину, пока он. Hay и Мануэль не исчезли за поворотом.
– Он ушел, – сказала Бет.
– Он там, недалеко.
– Я имею в виду, он ушел. От тебя.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, но...
– Чем быстрее ты это признаешь, тем быстрее пройдет боль.
– Я выбираю боль.
Она мягко потянула, и Мейнард пошел за ней.
– У меня есть для тебя перья, – сказала она.
– Для чего?
– Он же хотел, чтобы ты использовал оставшееся время... – она осеклась, смущенная своей резкостью, – ... использовал время, чтобы писать хронику. Как Эсквемелин.
– Хронику? Ты имеешь в виду переписку. Мне нечего записывать.
– Скоро будет, что.
– Откуда ты знаешь?
– Многое кончается – ром, баллончики, цитрусовые. Многое. Поговаривают о том, чтобы есть кожу. Скоро придется брать добычу. Богатую добычу.
Они прошли поселение шлюх, снова обменявшись любезностями, прошли жилище педиков и снова отсалютовали плевками. Когда они подходили к хижине Бет, Мейнард спросил ее:
– Сколько у меня еще времени, по-твоему?
– О, много, – ободряюще сказала она. – Я только начала ощущать легкие боли, которые говорят о том, что мой цикл начинается. Я бы дала тебе очень много времени.
– Серьезно? – Мейнард подсчитал. – Я бы дал себе не больше недели.
* * *
Он подождал, пока ее дыхание не стало ровным и глубоким. Затем, чтобы было наверняка, он подождал еще несколько минут. Бет захрапела. Ее губы двигались, бровь выгибалась, когда она спорила с существом, которое ей снилось.
На ощупь, проведя рукой по цепи, он нашел замок. Он не видел цифр на замке, поэтому он подполз ко входу и, откинув шкуру, поднял замок к лунному свету. Он набрал 000, и замок открылся.
Свои движения он соизмерял с ее храпом. Когда он освободился, он снова соединил при помощи замка концы цепи, запер его и перекрутил колесики. Он смутно надеялся, что это снимет с Бет вину за его побег. Если утром они найдут замок открытым, они могут обвинить ее в том, что она его отпустила; если же замок окажется прочно запертым, они могут счесть его побег проявлением волшебства, или, по крайней мере, ловкости его рук, и подумают, что они удачно от него избавились.
Он выполз из хижины и поднял палец на ветер. Мягкий ровный бриз дул с севера, так что он направился на юг. Он не имел представления о приливах и местных течениях, но знал, что ветерок, дующий от берега, поможет ему отплыть подальше от острова.
Он не стал пытаться найти или освободить Юстина. Он был уверен, что мальчика держат взаперти, под охраной. Даже если бы он и смог его освободить, он не хотел подвергать его опасностям, на которые готов был отважиться сам, – плыть в одиночку в открытом океане, пока ему не встретится земля или судно. Юстин будет здесь в безопасности, а он вернется с вооруженной помощью. Он убедил себя в том, что, независимо от того, что он может натворить, мальчику Hay не станет причинять вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Мейнард быстро пересказал Юстину то, что узнал. Закончив, он спросил:
– А что ты слышал?
– Они говорят, что я здесь останусь навсегда. Это так?
– Нет. Я найду способ, как нам обоим отсюда выбраться.
– Они говорят, что убьют тебя. Они действительно...?
– Убьют, если мы отсюда не выберемся. Все, что ты слышишь, рассматривай с точки зрения побега. Каждый факт – все. Думай про себя – сможем ли мы этим воспользоваться? Поможет ли это нам?
– Они мне говорили, что убежать невозможно.
– Что они тебе говорили?
– Что моторных судов нет. Они не держат – как они их называют? – длинноногих судов. – Юстин кивнул в сторону лежавших на песке лодок. – Это единственные лодки на острове.
Мейнард посмотрел на пинасы.
– Если бы мы смогли добраться на одном из них до морских путей...
– Их охраняют, даже ночью.
– Сколько времени мы здесь пробыли? – Мейнард заметил, что его вопрос озадачил Юстина. – Я спал. Не знаю, как долго.
– Это четвертый день.
– Ты ничего больше не слышал? Чего-нибудь, что могло бы нам помочь? Подумай.
– Ничего такого, что ты имеешь в виду. Только тренировка.
– Тренировка в чем?
– Они говорят – в том, чтобы стать мужчиной. – Юстин, глянув в сторону Hay, прошептал. – Как я могу быть мужчиной? Мне только двенадцать! Они, наверное, сумасшедшие!
Мейнард улыбнулся. Он похлопал Юстина по руке.
– Что это за тренировки?
– Они хотят, чтобы я стал хранителем оружия. Вот почему мне разрешили носить это, – он хлопнул по кобуре.
Глядя в глаза Юстину, Мейнард заметил искорку гордости, как будто бы мальчик, несмотря ни на что, был доволен тем, что ему поручено мужское дело. И в глазах Мейнарда, должно быть, появился упрек, так как Юстин отвел взгляд.
– Ты держишь его заряженным?
– Я должен. Л’Оллонуа говорит, что пустое оружие похоже на евнуха, – только внешний вид и никакой силы. Что такое евнух?
– Вытащи пару патронов из магазина и спрячь где-нибудь.
– Зачем?
– На всякий случай. Никогда не знаешь, что может пригодиться.
– Л’Оллонуа говорит, что нам нужно беречь каждую пулю.
– Юстин... если ты будешь его слушать, ты действительно останешься здесь навсеща. Он не друг тебе.
– Он говорит, что если кто-то не друг ему, то он его враг, и его следует убить. Я не хочу, чтобы меня убили.
– Тебя не убьют. Ты слишком важен для него.
– Я? Почему?
– Точно не знаю. Я думаю, что он беспокоится о будущем. Во всяком случае... скажи мне, где они держат оружие?
– Оно есть у каждого. Лишние – у Л’Оллонуа.
– Что они собой представляют?
– Кремневые и капсюльные ружья. У Л’Оллонуа есть старая М-16, но она вся ржавая и не действует.
– Современного оружия нет?
– Нет, кроме этого. – Юстин коснулся “вальтера”. – Они их не любят, потому что не могут перезарядить. Когда пули кончаются, им больше негде их взять и приходится выбрасывать оружие. Вот почему они хотели знать, сколько у нас к нему патронов.
– Что делает хранитель оружия?
– Многое. Отливает пули. Их три размера – для пистолета, для мушкета и птичья дробь. Он чинит их; я учусь разбирать замок и вставлять новую пружину. Это странно, – Юстин улыбнулся, делясь с Мейнардом этим открытием, – если о них заботиться, кремневые системы служат вечно. Во всей системе не больше трех движущихся частей.
Мейнард не мог ответить на его улыбку.
– Интересно, что предпринимает мама, – сказал он. Юстин уставился на него.
– Да.
– Тебе не интересно?
– Конечно интересно. Я просто не думал об этом.
– Думай об этом.
– Тюэ-Барб! – позвал Hay. Юстин вскочил на ноги.
– Твой прапрапрадед действительно убил Черную Бороду?
– Нет. Это был какой-то другой Мейнард.
– Они говорят, он. Потому они меня так и назвали: “Убийца Бородача”.
– Ну... не спорь. Подчиняйся. Я что-нибудь придумаю. Поверь.
– Хорошо, – Юстин нервничал. – Я должен идти. Юстин повернулся и понесся по берегу. Бет подобрала цепь. Мейнард ее не заметил; он смотрел вслед Юстину, пока он. Hay и Мануэль не исчезли за поворотом.
– Он ушел, – сказала Бет.
– Он там, недалеко.
– Я имею в виду, он ушел. От тебя.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, но...
– Чем быстрее ты это признаешь, тем быстрее пройдет боль.
– Я выбираю боль.
Она мягко потянула, и Мейнард пошел за ней.
– У меня есть для тебя перья, – сказала она.
– Для чего?
– Он же хотел, чтобы ты использовал оставшееся время... – она осеклась, смущенная своей резкостью, – ... использовал время, чтобы писать хронику. Как Эсквемелин.
– Хронику? Ты имеешь в виду переписку. Мне нечего записывать.
– Скоро будет, что.
– Откуда ты знаешь?
– Многое кончается – ром, баллончики, цитрусовые. Многое. Поговаривают о том, чтобы есть кожу. Скоро придется брать добычу. Богатую добычу.
Они прошли поселение шлюх, снова обменявшись любезностями, прошли жилище педиков и снова отсалютовали плевками. Когда они подходили к хижине Бет, Мейнард спросил ее:
– Сколько у меня еще времени, по-твоему?
– О, много, – ободряюще сказала она. – Я только начала ощущать легкие боли, которые говорят о том, что мой цикл начинается. Я бы дала тебе очень много времени.
– Серьезно? – Мейнард подсчитал. – Я бы дал себе не больше недели.
* * *
Он подождал, пока ее дыхание не стало ровным и глубоким. Затем, чтобы было наверняка, он подождал еще несколько минут. Бет захрапела. Ее губы двигались, бровь выгибалась, когда она спорила с существом, которое ей снилось.
На ощупь, проведя рукой по цепи, он нашел замок. Он не видел цифр на замке, поэтому он подполз ко входу и, откинув шкуру, поднял замок к лунному свету. Он набрал 000, и замок открылся.
Свои движения он соизмерял с ее храпом. Когда он освободился, он снова соединил при помощи замка концы цепи, запер его и перекрутил колесики. Он смутно надеялся, что это снимет с Бет вину за его побег. Если утром они найдут замок открытым, они могут обвинить ее в том, что она его отпустила; если же замок окажется прочно запертым, они могут счесть его побег проявлением волшебства, или, по крайней мере, ловкости его рук, и подумают, что они удачно от него избавились.
Он выполз из хижины и поднял палец на ветер. Мягкий ровный бриз дул с севера, так что он направился на юг. Он не имел представления о приливах и местных течениях, но знал, что ветерок, дующий от берега, поможет ему отплыть подальше от острова.
Он не стал пытаться найти или освободить Юстина. Он был уверен, что мальчика держат взаперти, под охраной. Даже если бы он и смог его освободить, он не хотел подвергать его опасностям, на которые готов был отважиться сам, – плыть в одиночку в открытом океане, пока ему не встретится земля или судно. Юстин будет здесь в безопасности, а он вернется с вооруженной помощью. Он убедил себя в том, что, независимо от того, что он может натворить, мальчику Hay не станет причинять вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63