Они обошли вросший в землю сад скульптур у галереи Хиршорна и направились к зданию из коричневого кирпича с остроконечной крышей.
– А что это за выставка?
– Столетие чего-то.
– Ты имеешь в виду, двухсотлетие?
– Нет. Столетие. Так мне сказал этот парень.
К двухсотлетнему юбилею Смитсоновский институт оформил зал экспонатов, которые демонстрировались во время празднования столетнего юбилея в 1876 году. Выставку собирались закрыть в 1977 году, но она пользовалась такой популярностью, что ее оставили.
Там демонстрировалась одежда, механизмы, посуда, корабельное оборудование, еда и лекарства, а в задней части здания было собрано всевозможное оружие, какое только было известно человеку середины девятнадцатого столетия: скорострельные пушки Гатлинга, мортиры, томагавки, ножи, “дерринджеры”. На стене, на огромной стеклянной витрине, располагалась коллекция огнестрельного оружия системы “Кольт”.
Юстин стоял перед витриной, пожирая глазами каждый из экспонатов, и воображение уносило его к полям сражений, к лагерям индейцев и к погоням за зверьем.
Мейнард же вернулся к разговору с Майклом Флорио. Он повторял про себя вопросы и ответы, вспоминал цифры. Каждый вопрос, на который мог быть дан удовлетворительный ответ, неизбежно приводил к следующему вопросу, на который не могло быть и намека на ответ.
– Это моя любимая, – сказал Юстин, указывая на капсюльную винтовку с шестизарядным магазином.
– Это редкость. Они существовали недолго.
– Почему? У них шесть зарядов. А у других только один.
– Да, но появился “винчестер”, где использовались металлические патроны с капсюлем в центре – это тебе не бумажный патрон. Проблема с капсюльными винтовками состояла в том, что когда приходил в действие один патрон, то из-за плохой обтюрации могли взорваться и остальные. Люди теряли глаза, у них могло оторвать кисть левой руки, – Мейнард посмотрел на часы. – Пора идти.
На дороге к Национальному аэропорту особого движения не было, так что они приехали за двадцать минут до вылета. Они пошли по проходу к своему самолету, мимо отделения касс Национальных авиалиний – там стояла толпа пассажиров, летящих на Майами. Мейнард вдруг остановился.
– Что такое? – спросил Юстин.
Мейнард не ответил. В голове все смешалось – сомнения, смутные догадки, обобщения. Здравый смысл говорил, что ему надо возвращаться в Нью-Йорк и выбросить историю об исчезновении судов из головы. Подумай. Поговори с Киллером. Это был путь к благополучию и безопасности. Но в глубине души он чувствовал: в его жизни нет ничего такого, что стоило бы сохранить, и ему незачем возвращаться в Нью-Йорк. Ведь выбирать приходилось не между благополучием и риском, речь шла о выборе между достижением чего-то и возможностью остаться ни с чем.
Он взял Юстина за руку.
– Пошли, – он повернул в холл Национальных авиалиний.
– Это не наш самолет!
– Теперь наш.
– Почему?
– А почему бы и нет? Ты когда-нибудь был на Майами?
– Я даже не знаю, где это!
– В двенадцать лет ты не знаешь, где Майами? Ну, пора тебе это узнать.
Юстин позволил потащить себя к кассам.
– У-у! Мама точно убьет меня!
– Зачем ты повторяешь одно и то же? Никогда раньше она тебя не убивала. Кроме того, мы вернемся раньше, чем она об этом узнает.
Мейнард достал из бумажника свою карточку “Америкэн Экспресс” и двинулся к билетной кассе.
Глава 5
– У меня даже нет зубной щетки.
– Купим. Во Флориде люди тоже чистят зубы. Это возражение было одиннадцатым по счету, которое Юстин изрек, а Мейнард парировал. Эти возражения нельзя было принимать всерьез, Мейнард не сомневался в этом; просто Юстин был возбужден – еще бы, нарушен привычный порядок – и выпаливал любое возражение, какое только приходило в голову, втайне надеясь, что все это разрешимо. И по мере того, как его отец решал, или, вернее, объяснял, как он позже решит все эти проблемы, мальчик все больше успокаивался.
– А что мы там будем делать?
– Поразвлекаемся. Встретимся с некоторыми людьми. Зададим несколько вопросов. Может быть, осмотрим достопримечательности.
– Когда ты повзрослеешь, папа? Ошарашенный, Мейнард ответил:
– Послушай, это ведь не твои слова, не так ли? Это ведь мать?
Юстин покраснел.
– Ну да ладно. А почему ты спросил? Почему ты считаешь, что я не взрослый? Недавно я прочитал объявление для “Плейбоя” – так они считают меня вообще перестарком. После тридцати четырех ты не годишься даже для изучения рынка.
– Взрослые такое не вытворяют, – Юстин жестом указал на самолет.
– Разве взрослые не могут поразвлечься?
– Мама говорит, что ты себя больше не любишь. Поэтому ты работаешь в “Тудей” и заведуешь разделом “Тенденции”.
Мейнард хотел было обратить все это в шутку, но не смог. Он чувствовал замешательство и злость – особенно злость, потому что они с Девон договорились никогда не отзываться пренебрежительно друг о Друге, беседуя с сыном.
– Послушай, Юстин...
Юстин потянулся и осторожно взял Мейнарда за руку.
– Я-то тебя люблю. Как же ты себя не любишь? Я тебя люблю.
– Послушай, приятель... – Мейнард похлопал Юстина по руке и отвернулся. Спустя некоторое время он продолжил: – Я тебе скажу. Я работаю в “Тудей” по многим причинам. Они мне хорошо платят, так что нам хватает на еду. То, что я там делаю, я умею делать хорошо, а это уже кое-что. Это неплохая работа. Множество людей были бы счастливы писать в “Тудей”.
– И ты ничем другим не хотел бы заниматься? Мейнард улыбнулся.
– Когда повзрослею, ты имеешь в виду? Юстин казался смущенным.
– Да.
– Не знаю. Я об этом все время думаю, а иногда пытаюсь об этом не думать. Легче думать о том, что ты есть, а не о том, чем ты не являешься. Если уж я и хотел бы на кого-нибудь быть похожим, то только на Сэмюэла Элиота Моррисона.
– Кто это?
– Он объехал весь мир и все видел, а о том, что он не мог увидеть, потому что это было в прошлом, он читал и старался это пережить в душе; а потом писал книги и рассказывал в них о том, что он узнал.
– Ты хочешь писать разные истории.
– Истинные истории. Это одна из причин, почему мы летим во Флориду.
Юстин кивнул, очевидно, удовлетворенный объяснением.
– А кем ты хочешь стать, мистер Инквизитор? – спросил Мейнард. – Ты когда-нибудь об этом думаешь?
– Иногда. Когда я был молохе, я думал заняться бионикой, но теперь я не очень в этом уверен.
* * *
Как только они приземлились в Майами, Мейнард послал Юстина купить несколько развлекательных книжек и вечернюю газету. Он надеялся, что там сможет найти еще какие-нибудь факты о пропавших супружеских парах из Нью-Джерси. А сам он в это время направился к окошку с надписью “Бюро услуг”. Полная энтузиазма молодая женщина – с крашеными светлыми волосами, с лицом, как у куклы Барби, и с надеждами на фигуру, как у Долли Партон, – улыбнулась ему и объявила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63