Моросящий дождь превратился в туман, а вскоре прекратился, и жара быстро высосала из воздуха влагу.
Преследования пока Дэнни не обнаружил. Хотя… кроме Гаэтано, у Зебека наверняка есть и другие подручные. А как их распознаешь среди такого количества народа?
Дэнни убыстрил шаг. Свернул за угол и через арку вышел на площадь с великолепным фонтаном в центре. Он был художник и сразу понял, где находится. Знаменитая пьяцца Навона с шедевром Бернини «Фонтан четырех рек». На площади был развернут настоящий рынок. Достаточно многолюдный, несмотря на позднее время. По периметру площади у фонарей работали художники-шаржисты. Далее к центру несметное количество лотков с сувенирами, цветами, детскими и взрослыми игрушками и прочими, порой весьма неожиданными товарами. Шныряли стайки подростков, среди них немало девочек. Его внимание привлекли африканцы, торгующие игрушечными кошками, работающими от батареек. Наблюдая забавные движения своих подопечных, продавцы взрывались хохотом. У кошек были сияющие зеленые глаза, они переминались с лапы на лапу и слабенько мяукали.
Дэнни приблизился к фонтану, захватил в ладонь воды и окропил затылок. Что теперь? Он остановил взгляд на освещенной прожектором скульптуре титана, который стоял в воде, окруженный вьющимися мошками. Теперь-то что?
В голове была сплошная сумятица. Свое положение он оценил, лишь увидев тело Инцаги — разбитую голову, лужу крови. Это уже не газетное сообщение о смерти Терио или телевизионный репортаж об убийстве Патела. Дэнни своими глазами увидел кровь. Очень близко, так, что мог окунуть в нее палец и даже всю руку.
Заметив в кафе напротив незанятый столик, Дэнни вошел и сел. Вокруг веселье, разговоры, смех, звон бокалов, отдаленное рычание мотороллеров. Он остановил проходящего мимо официанта и заказал пиво, пытаясь вспомнить, когда ел в последний раз. Кажется, утром… или вчера вечером. Впрочем, какая разница?
Столики обходила восточная женщина с корзинкой небольших бронзовых херувимов. Под бурные восклицания она демонстрировала херувимский секрет. Нажимала ему на затылок, и из его маленького пениса извергался красный луч света. В другое время Дэнни бы позабавило то, как обошлись с шедевром Бернини, но сейчас красный цвет у него ассоциировался с кровью Инцаги и эта игрушка показалась ему отвратительной и похабной.
"Пойти в наше посольство и попросить помощи? Но что могут сделать в посольстве? Направят меня в полицию. А что я там скажу? Что головорезы Зебека убили священника? Представляю реакцию детектива. Он скрестит руки на груди, вскинет голову и начнет сверлить меня глазами.
— Молодой человек, вы отдаете себе отчет, кто такой сеньор Зебек? У вас есть какие-то доказательства?
— Да… вообще-то никаких… но Зебек угрожал мне и падре Инцаги.
— А каковы мотивы?
— В распоряжении падре были компьютерные файлы.
— Ах вот оно что! Какие файлы?
— Не знаю.
— Понятно…
Разговор с полицейским детективом мог бы быть более плодотворным, если бы у меня остались дискеты. А так я даже не знаю, что в этих файлах, и теперь уже, наверное, никогда не узнаю. Но там что-то важное, иначе Инцаги не убили бы. Дискеты я положил в рюкзак, который забрали у портье люди Зебека. И у меня нет ничего, кроме слов. На этом далеко не уедешь.
А если в полиции заинтересуются моими отношениями со священником? Тогда обнаружится, что я выдавал себя за копа. А это уже скверно. Если же я заговорю об убийстве Терио и Патела, меня могут просто отправить в психушку. Копы отпадают. Значит, домой. К Кейли, в мастерскую. — Дэнни задумался. — К сожалению, домой тоже нельзя. Там меня ждут люди Зебека. Но… я буду в своей стране, где родной язык и легче ориентироваться.
А разве Кристиан Терио и Джейсон Пател сумели как-то использовать преимущества игры на своем поле? К тому же у меня есть Кейли. Приехав домой, я невольно подставлю ее, если уже не подставил. — Осознав это, Дэнни застыл на стуле. — Ведь Зебек знает обо мне почти все! Про инсталляцию в «Торпедо фактори», работу из полированного алюминия в галерее «Окно в мир». Очевидно, о Кейли он знает тоже. Нужно найти телефон".
Дэнни сунул под пустую бутылку десятитысячную купюру и покинул кафе. Через некоторое время, освоив правила пользования здешним телефоном-автоматом, он набрал номер. И услышал собственный голос: «Привет, вы позвонили Кейли и Дэнни. В данный момент мы говорить не можем…»
Сейчас в Риме полночь, значит, в округе Колумбия шесть часов вечера. То есть определить, где Кейли находится, сложно. На работе, в метро или поднимается по лестнице в квартиру? Он попытался позвонить в ее офис, где тоже включился автоответчик. На сей раз это был голос Кейли, и сердце Дэнни сжалось от тоски. Он собирался сказать, что попал в очень неприятное положение (неприятное по-настоящему), которое объяснить сейчас невозможно, и ей следует провести пару дней у подруг, Мишелл или Магды, но передумал.
«Такие слова напугают. Кейли станет переживать за меня и никуда не поедет. Будет ждать звонка».
Дэнни проговорил в трубку:
— Привет, милая. Очень по тебе соскучился, но пока приехать не могу. Все объясню при встрече. Попытаюсь позвонить завтра. Пожалуйста, проверяй, надежно ли заперта дверь.
Ну и что теперь? Дэнни очень устал и надеялся устроиться на ночлег в каком-нибудь отеле. Большинство отелей в районе пьяцца Навона были трех— или четырехзвездочные, а ему нужно что-нибудь подешевле.
На небольшой и тоже очень оживленной пьяцца Ди Ротонда толстый американец с лонг-айлендским выговором громко восторгался Пантеоном.
— Ты вообще-то представляешь, что это такое, Пантеон?
Ответ приятеля Дэнни не расслышал.
— Ты знаешь, кто такой был Юлий Цезарь? — не унимался толстяк. — Вот здесь, по этим камням, где мы с тобой стоим, две тысячи лет назад ходили римляне. В тогах! Просто не верится.
В обступающих площадь домах размещалось шесть отелей, причем прямо напротив знаменитого Пантеона — двухзвездочный «Абруцце». Дэнни заполнил регистрационный листок и, по предложению портье, заплатил наличными.
— No bagaglio?
— Потерялся в аэропорту, — объяснил Дэнни.
Грустно усмехнувшись, портье воздел глаза к потолку, потом выхватил из ящика ключ и повел Дэнни на второй этаж в небольшую комнату с высоким потолком.
— Caldo. — Портье подошел к окну открыть ставни.
Шторы всколыхнул слабый ветерок. Портье улыбнулся и приветливо кивнул. Дэнни настолько устал, что не сразу сообразил, на что он намекает. Наконец до него дошло. Он порылся в карманах, нашел долларовую купюру.
— Grazie, e buona notte, — произнес портье с почтительным поклоном и вышел.
Оставшись наконец один, Дэнни сел на кровать, затем откинулся на спину и закрыл глаза. За окном мягко звучал саксофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Преследования пока Дэнни не обнаружил. Хотя… кроме Гаэтано, у Зебека наверняка есть и другие подручные. А как их распознаешь среди такого количества народа?
Дэнни убыстрил шаг. Свернул за угол и через арку вышел на площадь с великолепным фонтаном в центре. Он был художник и сразу понял, где находится. Знаменитая пьяцца Навона с шедевром Бернини «Фонтан четырех рек». На площади был развернут настоящий рынок. Достаточно многолюдный, несмотря на позднее время. По периметру площади у фонарей работали художники-шаржисты. Далее к центру несметное количество лотков с сувенирами, цветами, детскими и взрослыми игрушками и прочими, порой весьма неожиданными товарами. Шныряли стайки подростков, среди них немало девочек. Его внимание привлекли африканцы, торгующие игрушечными кошками, работающими от батареек. Наблюдая забавные движения своих подопечных, продавцы взрывались хохотом. У кошек были сияющие зеленые глаза, они переминались с лапы на лапу и слабенько мяукали.
Дэнни приблизился к фонтану, захватил в ладонь воды и окропил затылок. Что теперь? Он остановил взгляд на освещенной прожектором скульптуре титана, который стоял в воде, окруженный вьющимися мошками. Теперь-то что?
В голове была сплошная сумятица. Свое положение он оценил, лишь увидев тело Инцаги — разбитую голову, лужу крови. Это уже не газетное сообщение о смерти Терио или телевизионный репортаж об убийстве Патела. Дэнни своими глазами увидел кровь. Очень близко, так, что мог окунуть в нее палец и даже всю руку.
Заметив в кафе напротив незанятый столик, Дэнни вошел и сел. Вокруг веселье, разговоры, смех, звон бокалов, отдаленное рычание мотороллеров. Он остановил проходящего мимо официанта и заказал пиво, пытаясь вспомнить, когда ел в последний раз. Кажется, утром… или вчера вечером. Впрочем, какая разница?
Столики обходила восточная женщина с корзинкой небольших бронзовых херувимов. Под бурные восклицания она демонстрировала херувимский секрет. Нажимала ему на затылок, и из его маленького пениса извергался красный луч света. В другое время Дэнни бы позабавило то, как обошлись с шедевром Бернини, но сейчас красный цвет у него ассоциировался с кровью Инцаги и эта игрушка показалась ему отвратительной и похабной.
"Пойти в наше посольство и попросить помощи? Но что могут сделать в посольстве? Направят меня в полицию. А что я там скажу? Что головорезы Зебека убили священника? Представляю реакцию детектива. Он скрестит руки на груди, вскинет голову и начнет сверлить меня глазами.
— Молодой человек, вы отдаете себе отчет, кто такой сеньор Зебек? У вас есть какие-то доказательства?
— Да… вообще-то никаких… но Зебек угрожал мне и падре Инцаги.
— А каковы мотивы?
— В распоряжении падре были компьютерные файлы.
— Ах вот оно что! Какие файлы?
— Не знаю.
— Понятно…
Разговор с полицейским детективом мог бы быть более плодотворным, если бы у меня остались дискеты. А так я даже не знаю, что в этих файлах, и теперь уже, наверное, никогда не узнаю. Но там что-то важное, иначе Инцаги не убили бы. Дискеты я положил в рюкзак, который забрали у портье люди Зебека. И у меня нет ничего, кроме слов. На этом далеко не уедешь.
А если в полиции заинтересуются моими отношениями со священником? Тогда обнаружится, что я выдавал себя за копа. А это уже скверно. Если же я заговорю об убийстве Терио и Патела, меня могут просто отправить в психушку. Копы отпадают. Значит, домой. К Кейли, в мастерскую. — Дэнни задумался. — К сожалению, домой тоже нельзя. Там меня ждут люди Зебека. Но… я буду в своей стране, где родной язык и легче ориентироваться.
А разве Кристиан Терио и Джейсон Пател сумели как-то использовать преимущества игры на своем поле? К тому же у меня есть Кейли. Приехав домой, я невольно подставлю ее, если уже не подставил. — Осознав это, Дэнни застыл на стуле. — Ведь Зебек знает обо мне почти все! Про инсталляцию в «Торпедо фактори», работу из полированного алюминия в галерее «Окно в мир». Очевидно, о Кейли он знает тоже. Нужно найти телефон".
Дэнни сунул под пустую бутылку десятитысячную купюру и покинул кафе. Через некоторое время, освоив правила пользования здешним телефоном-автоматом, он набрал номер. И услышал собственный голос: «Привет, вы позвонили Кейли и Дэнни. В данный момент мы говорить не можем…»
Сейчас в Риме полночь, значит, в округе Колумбия шесть часов вечера. То есть определить, где Кейли находится, сложно. На работе, в метро или поднимается по лестнице в квартиру? Он попытался позвонить в ее офис, где тоже включился автоответчик. На сей раз это был голос Кейли, и сердце Дэнни сжалось от тоски. Он собирался сказать, что попал в очень неприятное положение (неприятное по-настоящему), которое объяснить сейчас невозможно, и ей следует провести пару дней у подруг, Мишелл или Магды, но передумал.
«Такие слова напугают. Кейли станет переживать за меня и никуда не поедет. Будет ждать звонка».
Дэнни проговорил в трубку:
— Привет, милая. Очень по тебе соскучился, но пока приехать не могу. Все объясню при встрече. Попытаюсь позвонить завтра. Пожалуйста, проверяй, надежно ли заперта дверь.
Ну и что теперь? Дэнни очень устал и надеялся устроиться на ночлег в каком-нибудь отеле. Большинство отелей в районе пьяцца Навона были трех— или четырехзвездочные, а ему нужно что-нибудь подешевле.
На небольшой и тоже очень оживленной пьяцца Ди Ротонда толстый американец с лонг-айлендским выговором громко восторгался Пантеоном.
— Ты вообще-то представляешь, что это такое, Пантеон?
Ответ приятеля Дэнни не расслышал.
— Ты знаешь, кто такой был Юлий Цезарь? — не унимался толстяк. — Вот здесь, по этим камням, где мы с тобой стоим, две тысячи лет назад ходили римляне. В тогах! Просто не верится.
В обступающих площадь домах размещалось шесть отелей, причем прямо напротив знаменитого Пантеона — двухзвездочный «Абруцце». Дэнни заполнил регистрационный листок и, по предложению портье, заплатил наличными.
— No bagaglio?
— Потерялся в аэропорту, — объяснил Дэнни.
Грустно усмехнувшись, портье воздел глаза к потолку, потом выхватил из ящика ключ и повел Дэнни на второй этаж в небольшую комнату с высоким потолком.
— Caldo. — Портье подошел к окну открыть ставни.
Шторы всколыхнул слабый ветерок. Портье улыбнулся и приветливо кивнул. Дэнни настолько устал, что не сразу сообразил, на что он намекает. Наконец до него дошло. Он порылся в карманах, нашел долларовую купюру.
— Grazie, e buona notte, — произнес портье с почтительным поклоном и вышел.
Оставшись наконец один, Дэнни сел на кровать, затем откинулся на спину и закрыл глаза. За окном мягко звучал саксофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92