И даже если предположить, что бунт все-таки произойдет и заключенным удастся взять в свои руки целый сектор, то и в этом случае они тоже будут изолированы, Побег отсюда исключался на все сто процентов. Это было бы равносильно попытке пешком отправиться в соседнюю звездную систему. Дело в том, что на Луне Хадриана не имелось ни одного корабля. Отправка добытого бирания осуществлялась полностью автоматизированными транспортерами, приземлявшимися здесь ровно раз в четыре месяца и после погрузки на них контейнеров немедленно стартовавшими. Поскольку ни транспортный корабль, перевозивший контейнеры, ни сами контейнеры не имели команды, а управлялись автоматически, незачем было тратиться на то, чтобы оборудовать их поглотителями динамических ударов и перегрузок и подобной дорогостоящей ерундой, которая служила бы для того, чтобы сохранять жизнь на борту людям. И каждый пассажир-нелегал через пять секунд оказался бы уже пассажиром-мертвецом, поскольку был обречен быть раздавленным силой перегрузок. Кроме того, транспорт этот неизменно сопровождал тяжелый крейсерский корабль, который располагал на борту оружием, позволявшим ему сровнять эту станцию с землей в мгновение ока.
Седрик поймал себя на том, что мысль эта вызвала у него непонятное, даже абсурдное здесь и сейчас, чувство гордости. В конце концов, это же были его соотечественники, именно они и выдумали эту прекраснейшую и надежнейшую систему безопасности, и не только изобрели, но и установили ее здесь, воплотили в жизнь. Уже лишь благодаря этому она была просто обречена на совершенство. Короче говоря, их бунт не имел ни малейших перспектив.
Нет, Седрик не страшился смерти - он был готов умереть в любую секунду. Когда он был терминатором-сардайкином, смерть неотступно следовала за ним, став даже в некотором роде частью его жизни. Он прекрасно понимал, что дни его сочтены, стоило ему услышать свой приговор. Но мысль о том, чтобы погибнуть при таких смехотворных обстоятельствах, переполняла его злобой.
А ведь действительно все было очень смешно! Но вот только смерть не принадлежала к числу тех явлений, которые способны были вызвать у него смех.
Так, пребывая в молчании, они добрались до служебного помещения Шмиддера. Дверь стояла открытой настежь. После недолгих поисков Седрику удалось нащупать что-то, что по форме своей походило на карманный фонарь. Вблизи во тьме что-то зашуршало, и, включив фонарик, Седрик понял, что это. Здесь расположилась небольшая группа заключенных, которые решили удалиться от остальных восставших и воспользоваться продуктовым рационом Шмиддера: им показалось, что в данный момент для них не было ничего важнее, как лишь набить брюхо. Вначале это взбесило Седрика, но когда свет фонаря выхватил из темноты их изможденные, исхудавшие лица, от его злости и следа не осталось. Да и кто он был такой, чтобы предъявлять какие-то требования к людям, которые скорее всего и были-то не в своем уме? Пусть хоть наедятся вдоволь перед смертью…
Скользнув лучом фонаря по погасший экранам компьютера, он окончательно убедился в том, что центральная станция решила отключиться от них, Обыскав шкафчики, Шерил обнаружила еще два фонаря, после чего они вернулись к бронированной плите ворот.
В скупом свете фонарика Седрик огляделся. Их небольшая группа была довольно пестрой по своему составу. Шерил и он были единственными представителями сардайкинов, кроме того, здесь присутствовали еще двое партизан, четверо кибертеков и трое йойодинов. Что касалось троих последних, то наличие их здесь внушало Седрику беспокойство. До сей поры представители этой фракции воспринимались им как некая книга за семью печатями. Ему было известно, что они возникли после развала Империи в 3798 году из объединения прежних земных трестов, таких как «Скамура инкорпорейтед», «Тошиба Мифуне Стайл Корпорейшн» и «Транс Сони Релэйшн», и во главе их стоял Суморо Йойодине, по имени которого они и называли себя. Всем принадлежавшим к этой фракции было свойственно соблюдать некий весьма строгий и совершенно недоступный пониманию непосвященных кодекс чести. И поэтому Седрика весьма удивило, если не сказать ошеломило, присутствие здесь, в руднике, этих «йойо», как их презрительно называли, поскольку он, как и почти любой сардайкин, был абсолютно уверен в том, что их пресловутый кодекс чести воспрещал им пребывание в рабах в любом качестве. Тем более, он был удивлен, помня и о том, что йойодины, если не видели никакого выхода для себя и не желали подчиниться чужой поле, предпочитали пойти на почетную смерть, совершив акт «сеппуку».
Из всех шести существующих блоков здесь не было лишь представителей «Гильдии наемников» и фагонов. Что касалось наемников, то их отсутствие его нисколько не удивило. Поскольку почти все группировки время от времени прибегали к помощи «Гильдии наемников», пленных среди представителей этой группы практически не брали, что давало повод для всякого рода догадок о судьбе тех, кто не возвращался из боев. Что же происходило с пленными фагонами, Седрик не знал. Он не исключал, что они, вследствие своей особой биологической разновидности, просто не были приспособлены для работ по добыче бирания. Может быть, потому, что излучение непредсказуемо воздействовало на их созданные в результате генетических ухищрений организмы и способно было вызвать еще более жуткие изменения в них, нежели то, что осуществлялось в генетических питомниках фагонов. И Седрика явно не ободряла мысль о возможной схватке с кем-нибудь из этих ужасных существ.
Вообще, кроме собравшихся здесь, в этом секторе штольни работало по меньшей мере еще столько же узников. Но большинство из них попрятались кто куда мог в надежде, что это сохранит им жизнь в случае принятия наверху соответствующих мер, некоторые же продолжали монотонно долбить породу - это были те, кого бираний своими смертоносными лучами уже лишил рассудка. Но надеждам на то, что им сохранят жизнь, суждено было так и остаться надеждами. Седрик просто представить себе не мог, что такому человеку, как Крофт, могла прийти в голову даже мысль о пощаде - скорее всего, ему просто было незнакомо само это слово.
- Что же нам теперь делать? Как же нам теперь быть? - обратился к Седрику один из кибертеков. Он спрашивал об этом так, будто Седрик один мог знать ответы на подобные вопросы.
«Жить, пока нам будет хватать воздуха», - чуть было не выпалил Седрик, но сказать этого он по вполне понятным причинам не мог. Сейчас с нем вдруг стала пробуждаться та жажда деятельности, которая всегда выделяла его даже в среде терминаторов-сардайкинов.
Одна половина его разума, с холодной логикой анализируя положение, в котором они оказались, хоть и не могла предложить ничего такого, что могло бы приблизить хоть на миллиметр их свободу, но все же способна была увидеть единственно разумное, что можно было сейчас предпринять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67