Впрочем, на остальных князей, ярлов и воевод слова Ползуна подействовали сильнейшим образом, и никто не заикнулся: мол, нечего чужестранцу здесь делать. Только Ефимбор проворчал, не скрывая неприязни:
- Как же, слыхали о таком… Кровавый Палач Шай-танда - сколько он там мирного люду погубил. Своих и чужих.
- Случается, не вредно кровушку-то черную выпустить, - все так же ласково пропел великий князь Царедара.
Реплика Ефимбора возмутила гирканца, и он, не сдержавшись, выкрикнул, не обращая внимания на шиканье Златогора:
- С каких это пор магрибские наймиты стали тебе «своими»? А если для тебя с Чорносвитом они, может, и «свои», то для нас - средиморцев, рыссов, сарматов - они лютыми врагами были.
Неожиданно его поддержал Сахадур-Мурза, который командовал в Бактрии туменом, стоявшим на перевале Шаланг. Темпераментный степняк вскричал запальчиво:
- Лжет собака, Ефимбор, как всегда! Моя там был, моя хорошо знает: Ганлы-Паша не убивал мирный человека, Ганлы-Паша резал только демонов, из Тартара извергнутых!
- И хорошо убивал, - горделиво подтвердил Агарей. - Надолго меня нечисть запомнила - даже сегодня вспоминает, как видите…
Неприкрытое оскорбление больно задело Ефимбора, его испитое лицо вновь налилось густой краснотой - еще чуток, и лопнет, как перезрелый помидор. Предупреждая нежелательную стычку («бойку», как говорили в Турове), князь Борис похлопал ладонью по столу и сказал, сделав ужасно строгое лицо:
- Не кипятись, парень, ты же не самовар. И ты, Сахадур, тоже успокойся. Никто в эту брехню, конечно, не верит, будто в Бактрии наши войска своих убивали.
- Брехня?! - Андис аж подпрыгнул. - У меня на сей счет почти точные сведения имеются.
- Брехня! - спокойно и веско процедил, сохраняя невозмутимость, Алберт, сын Громарда. - Грязная ложь.
Авторитет этого прославленного рыцаря был столь непререкаемым, что даже ополоумевший старикашка предпочел заткнуться. Поблагодарив воеводу Алберта коротким кивком, Борис продолжил:
- Никто в эту брехню не верит! Только, Сумукдиар, ты ведь в самом деле там немало народу ихнего положил, а не одних только ифритов и дэвов. Неужто нельзя было помягче?
Пожав плечами, джадугяр произнес равнодушно, поскольку для него тут проблемы не было:
- Чтобы убить Зло, приходится убивать его носителей, даже случайных. - Он опять криво ухмыльнулся. - Что поделать, если не слишком справедливо устроен даже мир - чего же тогда говорить о войне!
Ползун удивленно и весело поглядел на него, будто собирался о чем-то спросить, но промолчал. А вот Герослав - тот высказался. Буквально прошипел со злобой:
- Хорош звереныш… А кто-то, кажись, давеча успокаивал нас: нету, дескать, вокруг претендентов на роль Джуга-Шаха. Нет, не оскудела талантами земля Средиморская, плодоносить еще способно чрево, которое вынашивало гадов…
- Сам такой, - сообщил старику Пушок и уточнил: - Чучело облезлое, козел рогатый. Вот ухвачу за бороду…
И разгорелась свара - из тех, о которых рядовые рыссы и жители окрестных стран знали только понаслышке. Разом припомнив былые обиды, нанесенные в стародавние времена неведомыми пращурами, князья ринулись, уподобившись деревенским смердам, стенка на стенку. При этом солидные государственные мужи с упоением придумывали заковыристые оскорбления. В такой словесной битве наиболее вескими доводами почитались упоминания о худородстве происхождения, равно как ссылки на запечатленные летописцами многочисленные супружеские измены прародительниц, безбожно грешивших и в массовом порядке приживавших детей от соседей, дворовой челяди, проезжих скоморохов, а то и вовсе от неведомо какой дряни…
Когда накал перебранки приблизился к рубежу, за которым неизбежно должна была последовать рукопашная, а то и поножовщина, соблаговолил вмешаться Великий Волхв. Ветвистая молния, ударившая под потолок с растопыренной пятерни Светобора, озарила терем призрачным голубым сиянием и враз утихомирила бузотеров. Насупленно пыхтя и обмениваясь злобными взглядами, князья поспешно расселись по местам.
- Ну вот что, братишки, - по лексике Ползуна чувствовалось, что в молодости он служил на флоте, - мы тут немного отвлеклись, а Бравлин-то добрую мыслю подал. Пускай гирканский парнишечка поведает, как ему видятся наши основные задачи на данном этапе развития. Порою с чужой-то колокольни лучше видать…
Возражающих не нашлось - все были слишком злы, чтобы спорить, - и Сумукдиар подошел к большому столу, став на пустое место напротив Бориса Туровского. Он не собирался выступать на Вече и. теперь торопливо размышлял, с чего начать и как поубедительнее преподнести свои соображения.
Еще он подумал, что великий князь Иван не так прост, как полагают многие, и во всяком случае на голову умнее и дальновиднее большинства присутствующих. А если характером и волей не крепок, так это не каждому дано и не с каждого требовать следует. В эти минуты ему померещилось даже, что Ползун чем-то напоминает удава-полоза, который не всегда решается атаковать сильнейшего противника, но и жалить ядом исподтишка не способен, хотя при случае запросто может удушить чрезмерным дружелюбием стальных объятий…
- Высокочтимые вожди, да продлит Повелитель ваши годы! Сограждане по великому царству Белой Рыси, отцы и братья, к вам обращаюсь я, друзья мои! - заговорил Сумукдиар, поневоле перефразируя известную речь своего кумира. - Всех нас сегодня, в каком бы государстве мы ни жили, должна сплотить общая угроза. Отразить нашествие Орды возможно лишь титаническим совместным усилием. Только объединив разрозненные дружины в могучее войско, должным образом вооруженное да воодушевленное общим помыслом, сумеем мы разгромить наймитов Магриба, отбросим врага в породившие его пустыни, а затем, если удастся, сможем выжечь каленым железом, огнем и серой поганое логовище. И я уверен, что Вече примет решение, во исполнение коего на поле брани встанут рядом в дружбе и согласии полки рыссов, средиморцев, сарматов, хозар, а также народов, живущих на другом берегу Гиркана…
Его прервал Бравлин, сказавший с лязгающим варяжским акцентом:
- Какой же мы можем быть единый? Мы есть разный, вы есть разный. Вы есть хотеть воевать, мы есть мирный.
- Не такие уж мы разные, - возразил Сумук. - Рыссы отсчитывают историю от племенного клана Рыси. Мы - потомки парфян, или парсов, ведем свой род от племен Барса. Даже тем, кто не искушен в геральдике, нетрудно сообразить, что Барс и Рысь - родственные тотемы. Стало быть, и мы, и вы происходим от единого корня - древних арийских народов, обитавших в предгорьях на границе Хиндустана и Парфии…
Все варяги, сидевшие в зале, одинаково поморщились. Любые упоминания о древности происхождения иных племен эти северяне всегда воспринимали очень болезненно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
- Как же, слыхали о таком… Кровавый Палач Шай-танда - сколько он там мирного люду погубил. Своих и чужих.
- Случается, не вредно кровушку-то черную выпустить, - все так же ласково пропел великий князь Царедара.
Реплика Ефимбора возмутила гирканца, и он, не сдержавшись, выкрикнул, не обращая внимания на шиканье Златогора:
- С каких это пор магрибские наймиты стали тебе «своими»? А если для тебя с Чорносвитом они, может, и «свои», то для нас - средиморцев, рыссов, сарматов - они лютыми врагами были.
Неожиданно его поддержал Сахадур-Мурза, который командовал в Бактрии туменом, стоявшим на перевале Шаланг. Темпераментный степняк вскричал запальчиво:
- Лжет собака, Ефимбор, как всегда! Моя там был, моя хорошо знает: Ганлы-Паша не убивал мирный человека, Ганлы-Паша резал только демонов, из Тартара извергнутых!
- И хорошо убивал, - горделиво подтвердил Агарей. - Надолго меня нечисть запомнила - даже сегодня вспоминает, как видите…
Неприкрытое оскорбление больно задело Ефимбора, его испитое лицо вновь налилось густой краснотой - еще чуток, и лопнет, как перезрелый помидор. Предупреждая нежелательную стычку («бойку», как говорили в Турове), князь Борис похлопал ладонью по столу и сказал, сделав ужасно строгое лицо:
- Не кипятись, парень, ты же не самовар. И ты, Сахадур, тоже успокойся. Никто в эту брехню, конечно, не верит, будто в Бактрии наши войска своих убивали.
- Брехня?! - Андис аж подпрыгнул. - У меня на сей счет почти точные сведения имеются.
- Брехня! - спокойно и веско процедил, сохраняя невозмутимость, Алберт, сын Громарда. - Грязная ложь.
Авторитет этого прославленного рыцаря был столь непререкаемым, что даже ополоумевший старикашка предпочел заткнуться. Поблагодарив воеводу Алберта коротким кивком, Борис продолжил:
- Никто в эту брехню не верит! Только, Сумукдиар, ты ведь в самом деле там немало народу ихнего положил, а не одних только ифритов и дэвов. Неужто нельзя было помягче?
Пожав плечами, джадугяр произнес равнодушно, поскольку для него тут проблемы не было:
- Чтобы убить Зло, приходится убивать его носителей, даже случайных. - Он опять криво ухмыльнулся. - Что поделать, если не слишком справедливо устроен даже мир - чего же тогда говорить о войне!
Ползун удивленно и весело поглядел на него, будто собирался о чем-то спросить, но промолчал. А вот Герослав - тот высказался. Буквально прошипел со злобой:
- Хорош звереныш… А кто-то, кажись, давеча успокаивал нас: нету, дескать, вокруг претендентов на роль Джуга-Шаха. Нет, не оскудела талантами земля Средиморская, плодоносить еще способно чрево, которое вынашивало гадов…
- Сам такой, - сообщил старику Пушок и уточнил: - Чучело облезлое, козел рогатый. Вот ухвачу за бороду…
И разгорелась свара - из тех, о которых рядовые рыссы и жители окрестных стран знали только понаслышке. Разом припомнив былые обиды, нанесенные в стародавние времена неведомыми пращурами, князья ринулись, уподобившись деревенским смердам, стенка на стенку. При этом солидные государственные мужи с упоением придумывали заковыристые оскорбления. В такой словесной битве наиболее вескими доводами почитались упоминания о худородстве происхождения, равно как ссылки на запечатленные летописцами многочисленные супружеские измены прародительниц, безбожно грешивших и в массовом порядке приживавших детей от соседей, дворовой челяди, проезжих скоморохов, а то и вовсе от неведомо какой дряни…
Когда накал перебранки приблизился к рубежу, за которым неизбежно должна была последовать рукопашная, а то и поножовщина, соблаговолил вмешаться Великий Волхв. Ветвистая молния, ударившая под потолок с растопыренной пятерни Светобора, озарила терем призрачным голубым сиянием и враз утихомирила бузотеров. Насупленно пыхтя и обмениваясь злобными взглядами, князья поспешно расселись по местам.
- Ну вот что, братишки, - по лексике Ползуна чувствовалось, что в молодости он служил на флоте, - мы тут немного отвлеклись, а Бравлин-то добрую мыслю подал. Пускай гирканский парнишечка поведает, как ему видятся наши основные задачи на данном этапе развития. Порою с чужой-то колокольни лучше видать…
Возражающих не нашлось - все были слишком злы, чтобы спорить, - и Сумукдиар подошел к большому столу, став на пустое место напротив Бориса Туровского. Он не собирался выступать на Вече и. теперь торопливо размышлял, с чего начать и как поубедительнее преподнести свои соображения.
Еще он подумал, что великий князь Иван не так прост, как полагают многие, и во всяком случае на голову умнее и дальновиднее большинства присутствующих. А если характером и волей не крепок, так это не каждому дано и не с каждого требовать следует. В эти минуты ему померещилось даже, что Ползун чем-то напоминает удава-полоза, который не всегда решается атаковать сильнейшего противника, но и жалить ядом исподтишка не способен, хотя при случае запросто может удушить чрезмерным дружелюбием стальных объятий…
- Высокочтимые вожди, да продлит Повелитель ваши годы! Сограждане по великому царству Белой Рыси, отцы и братья, к вам обращаюсь я, друзья мои! - заговорил Сумукдиар, поневоле перефразируя известную речь своего кумира. - Всех нас сегодня, в каком бы государстве мы ни жили, должна сплотить общая угроза. Отразить нашествие Орды возможно лишь титаническим совместным усилием. Только объединив разрозненные дружины в могучее войско, должным образом вооруженное да воодушевленное общим помыслом, сумеем мы разгромить наймитов Магриба, отбросим врага в породившие его пустыни, а затем, если удастся, сможем выжечь каленым железом, огнем и серой поганое логовище. И я уверен, что Вече примет решение, во исполнение коего на поле брани встанут рядом в дружбе и согласии полки рыссов, средиморцев, сарматов, хозар, а также народов, живущих на другом берегу Гиркана…
Его прервал Бравлин, сказавший с лязгающим варяжским акцентом:
- Какой же мы можем быть единый? Мы есть разный, вы есть разный. Вы есть хотеть воевать, мы есть мирный.
- Не такие уж мы разные, - возразил Сумук. - Рыссы отсчитывают историю от племенного клана Рыси. Мы - потомки парфян, или парсов, ведем свой род от племен Барса. Даже тем, кто не искушен в геральдике, нетрудно сообразить, что Барс и Рысь - родственные тотемы. Стало быть, и мы, и вы происходим от единого корня - древних арийских народов, обитавших в предгорьях на границе Хиндустана и Парфии…
Все варяги, сидевшие в зале, одинаково поморщились. Любые упоминания о древности происхождения иных племен эти северяне всегда воспринимали очень болезненно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123