– Чует моя селезенка – мы попали в захолустье штата Мэн. Может быть, даже это городок Бангор.
– Это очень плохо? – проскулил четвероногий попутчик, покрытый фосфорной краской.
– Едва ли не самое страшное место альтернативной Земли. Страшней даже, чем Крыжопольская Гробница.
Вдруг началась стрельба. Визжащая толпа осатаневших провинциалов пыталась линчевать плюгавенького типчика в джинсах и жилетке поверх драной рубахи, вооруженного двумя допотопными револьверами «скофилд» сорок пятого калибра. На руке пришлого не доставало трех пальцев, словно часть ладони ему откусила клешня гигантского краба или омара. Не было и ступни – как будто он наступил на противопехотную мину, выводя своих боевиков из окружения.
Несмотря на серьезные увечья, он шел через толпу, стреляя с двух рук из своих ублюдочных револьверов. При этом стрелок каким-то образом ухитрялся перезаряжать свое оружие. Фауст невольно залюбовался его мастерством, хотя и понимал, что на самом деле такая ловкость возможна лишь в низкопробных бульварных триллерах. И еще он понимал, что беспалый калека не должен достигнуть Башни.
– Доберется, – будто прочитав его мысли, азартно пролаяла собака. – Клянусь могилой сэра Генри!
– Не советую заключать пари с Судьбой, – флегматично заметил Фауст. – Проиграешь.
Когда стрелявший перебил всех аборигенов, к нему подбежал клоун – полная пасть огромных острых зубов – и откусил перезаряжавшему револьвер инвалиду обе ноги ниже колен. Полюбовавшись результатом, клоун убежал, хохоча во все горло.
Поглядев, как трепыхается стрелок, Фауст развеселился и спросил у четвероногого спутника нарочито недоуменно:
– Как ты полагаешь – это нормально, что он еще шевелит своими обрубками и даже пытается ползти?
– А чего ему не шевелиться, – удивился болевший за стрелка пес. – Живой – вот и шевелится.
– Кто живой? – переспросил нирванец. – Он, что ли? Ошибаетесь, милейший. Стрелок – покойник, а потому должен застыть без движения.
– Ты чего, с дерева рухнул? – гавкнул сбитый с толку пес и сел на обрубок хвоста, опасливо поглядывая на спутника. – Живой он, я точно вижу!
– Опять со мной спорят, – сделав печальное лицо, вздохнул Фауст. – Ну почему никто не хочет верить мне на слово?
Между тем калека продолжал ползти к Темной Башне, оставляя за собой кровавый след. Расстояние между стрелком и загадочным сооружением медленно сокращалось.
– Я же говорил, что доберется! – торжествующе выкрикнул пес.
– А вот и нет, – уперся нирванец.
– Пойми, это закон бульварной литературы, – принялся убеждать его четвероногий воспитанник первой красотки Коста-Рики. – Она так и называется «литература пути». Не важно, что происходит по дороге, главное – чтобы герой шел вперед и вперед. А в конце автор обязательно приведет его к цели, какой бы идиотской эта цель ни была. И к каким бы страшным последствиям ни вело ее достижение. Дошло?
Снисходительно посмотрев на громадного, как теленок, гибрида ищейки с мастифом, добрый доктор подошел поближе к стрелку, которому оставалось проползти последние метры. Передернув затвор автомата, Фауст крест-накрест перечеркнул пулями ползущую мишень. Стрелок дернулся и застыл, перевернувшись на спину.
Нирванец снова нажал на спуск, но выстрела не последовало. Чертыхнувшись, Фауст вставил новую обойму и сделал контрольную очередь. Тело еще немного подергалось, подбрасываемое ударами пуль. Больше стрелок уже не шевелился. Фауст вернулся к собаке и назидательно изрек:
– Если тебе говорят, что не доберется, значит, так оно и будет. И вообще, надо слушать умных людей. Одно дело законы бульварного чтива, а другое – реальная жизнь.
Пристыженный пес опустил голову, подергал хвостом и промолчал. Только печально поскуливал. Кажется, ему было жаль стрелка.
По-хорошему, стоило бы и с Башней разобраться, только стереть Кинжалом не получилось, а на дальнейшие эксперименты герцог не решился. Признав поражение, он погнал машину прочь от проклятого места.
Когда Фауст отбросил очередное Отражение, они оказались в краях, напомнивших псу родные болота. На радостях четвероногий выпрыгнул из машины, но быстро вернулся, неуверенно спросив:
– Может, мне пойти с тобой?
– Беги уж, – разрешил Фауст. – Позову, если понадобишься.
Он сфотографировал собаку и дал газ. Промелькнули расчерченные каналами поля, фруктовые сады, разбомбленный аэродром, шумный митинг на площади. Следующее Отражение было островом, похожим на Аквариус, и зубастые морские чудовища плескались у берега, с интересом разглядывая ехавшего в машине гуманоида.
Море было спокойным, лишь легкие барашки гуляли по бухте, и Фауст сообразил, что буря утихла. Помахав рукой любознательным монстрам, Сын Вампира достал Колоду и переместился во двор своего дома в Дримланде.
С минуту Фауст сидел неподвижно, успокаивая нервы. Потом вошел в дом, поручив Амулету оповестить семью о завершении похода.
Первой откликнулась Гретхен. Фауст вдруг понял, как сильно по ней соскучился, и потянулся к возлюбленной, подбирая самые ласковые и нежные слова. Однако признания застряли в нейронах, не достигнув голосовых связок, когда герцог наткнулся на ее взгляд, полный злобной обиды.
– Мне это надоело! – процедила Гретхен. – Ты совершенно не обращаешь на меня внимания!
– Война, – напомнил Фауст.
– Разве это повод, чтобы бросать меня одну?
Сын Вампира попытался объяснить, что Повелители Теней несут тяжкое бремя ответственности за свои миры и что выбор невелик: либо непрерывные странствия по Отражениям, либо поражение и гибель. Не слушая его, Гретхен сорвалась на крик, осыпав Фауста обвинениями в изменах и прочих неблаговидных поступках…
Еще сильнее распалил ее козырной вызов Льювиллы. Призрачная фигура амберской принцессы замерцала в центре кабинета, затем снова растаяла – состояние межтеневых пространств оставалось неблагоприятным для переговоров на больших расстояниях. Однако и такой малости хватило, чтобы поднять скандал на новый качественный уровень.
– Так я и знала! – прошипела Гретхен. – Ты снова спутался с этой старухой.
Резко развернувшись на каблуках, она вылетела из комнаты, столкнувшись в коридоре с родителями и братьями Фауста. Семья проводила взбешенную девицу равнодушными взглядами, но говорить о ней никто не стал.
– Хорошо сработал, братишка, – сказал Мефисто. – Я имею в виду твое путешествие.
– Это было нетрудно, – отмахнулся Фауст.
– Подведем итоги, – приказным тоном предложила Геката. – У нас есть больная Птица, и тут сразу возникает вопрос: можно ли убить Прародительницу?
– Об этом позже… – поморщился Кул.
– Согласна. – Геката улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Это очень плохо? – проскулил четвероногий попутчик, покрытый фосфорной краской.
– Едва ли не самое страшное место альтернативной Земли. Страшней даже, чем Крыжопольская Гробница.
Вдруг началась стрельба. Визжащая толпа осатаневших провинциалов пыталась линчевать плюгавенького типчика в джинсах и жилетке поверх драной рубахи, вооруженного двумя допотопными револьверами «скофилд» сорок пятого калибра. На руке пришлого не доставало трех пальцев, словно часть ладони ему откусила клешня гигантского краба или омара. Не было и ступни – как будто он наступил на противопехотную мину, выводя своих боевиков из окружения.
Несмотря на серьезные увечья, он шел через толпу, стреляя с двух рук из своих ублюдочных револьверов. При этом стрелок каким-то образом ухитрялся перезаряжать свое оружие. Фауст невольно залюбовался его мастерством, хотя и понимал, что на самом деле такая ловкость возможна лишь в низкопробных бульварных триллерах. И еще он понимал, что беспалый калека не должен достигнуть Башни.
– Доберется, – будто прочитав его мысли, азартно пролаяла собака. – Клянусь могилой сэра Генри!
– Не советую заключать пари с Судьбой, – флегматично заметил Фауст. – Проиграешь.
Когда стрелявший перебил всех аборигенов, к нему подбежал клоун – полная пасть огромных острых зубов – и откусил перезаряжавшему револьвер инвалиду обе ноги ниже колен. Полюбовавшись результатом, клоун убежал, хохоча во все горло.
Поглядев, как трепыхается стрелок, Фауст развеселился и спросил у четвероногого спутника нарочито недоуменно:
– Как ты полагаешь – это нормально, что он еще шевелит своими обрубками и даже пытается ползти?
– А чего ему не шевелиться, – удивился болевший за стрелка пес. – Живой – вот и шевелится.
– Кто живой? – переспросил нирванец. – Он, что ли? Ошибаетесь, милейший. Стрелок – покойник, а потому должен застыть без движения.
– Ты чего, с дерева рухнул? – гавкнул сбитый с толку пес и сел на обрубок хвоста, опасливо поглядывая на спутника. – Живой он, я точно вижу!
– Опять со мной спорят, – сделав печальное лицо, вздохнул Фауст. – Ну почему никто не хочет верить мне на слово?
Между тем калека продолжал ползти к Темной Башне, оставляя за собой кровавый след. Расстояние между стрелком и загадочным сооружением медленно сокращалось.
– Я же говорил, что доберется! – торжествующе выкрикнул пес.
– А вот и нет, – уперся нирванец.
– Пойми, это закон бульварной литературы, – принялся убеждать его четвероногий воспитанник первой красотки Коста-Рики. – Она так и называется «литература пути». Не важно, что происходит по дороге, главное – чтобы герой шел вперед и вперед. А в конце автор обязательно приведет его к цели, какой бы идиотской эта цель ни была. И к каким бы страшным последствиям ни вело ее достижение. Дошло?
Снисходительно посмотрев на громадного, как теленок, гибрида ищейки с мастифом, добрый доктор подошел поближе к стрелку, которому оставалось проползти последние метры. Передернув затвор автомата, Фауст крест-накрест перечеркнул пулями ползущую мишень. Стрелок дернулся и застыл, перевернувшись на спину.
Нирванец снова нажал на спуск, но выстрела не последовало. Чертыхнувшись, Фауст вставил новую обойму и сделал контрольную очередь. Тело еще немного подергалось, подбрасываемое ударами пуль. Больше стрелок уже не шевелился. Фауст вернулся к собаке и назидательно изрек:
– Если тебе говорят, что не доберется, значит, так оно и будет. И вообще, надо слушать умных людей. Одно дело законы бульварного чтива, а другое – реальная жизнь.
Пристыженный пес опустил голову, подергал хвостом и промолчал. Только печально поскуливал. Кажется, ему было жаль стрелка.
По-хорошему, стоило бы и с Башней разобраться, только стереть Кинжалом не получилось, а на дальнейшие эксперименты герцог не решился. Признав поражение, он погнал машину прочь от проклятого места.
Когда Фауст отбросил очередное Отражение, они оказались в краях, напомнивших псу родные болота. На радостях четвероногий выпрыгнул из машины, но быстро вернулся, неуверенно спросив:
– Может, мне пойти с тобой?
– Беги уж, – разрешил Фауст. – Позову, если понадобишься.
Он сфотографировал собаку и дал газ. Промелькнули расчерченные каналами поля, фруктовые сады, разбомбленный аэродром, шумный митинг на площади. Следующее Отражение было островом, похожим на Аквариус, и зубастые морские чудовища плескались у берега, с интересом разглядывая ехавшего в машине гуманоида.
Море было спокойным, лишь легкие барашки гуляли по бухте, и Фауст сообразил, что буря утихла. Помахав рукой любознательным монстрам, Сын Вампира достал Колоду и переместился во двор своего дома в Дримланде.
С минуту Фауст сидел неподвижно, успокаивая нервы. Потом вошел в дом, поручив Амулету оповестить семью о завершении похода.
Первой откликнулась Гретхен. Фауст вдруг понял, как сильно по ней соскучился, и потянулся к возлюбленной, подбирая самые ласковые и нежные слова. Однако признания застряли в нейронах, не достигнув голосовых связок, когда герцог наткнулся на ее взгляд, полный злобной обиды.
– Мне это надоело! – процедила Гретхен. – Ты совершенно не обращаешь на меня внимания!
– Война, – напомнил Фауст.
– Разве это повод, чтобы бросать меня одну?
Сын Вампира попытался объяснить, что Повелители Теней несут тяжкое бремя ответственности за свои миры и что выбор невелик: либо непрерывные странствия по Отражениям, либо поражение и гибель. Не слушая его, Гретхен сорвалась на крик, осыпав Фауста обвинениями в изменах и прочих неблаговидных поступках…
Еще сильнее распалил ее козырной вызов Льювиллы. Призрачная фигура амберской принцессы замерцала в центре кабинета, затем снова растаяла – состояние межтеневых пространств оставалось неблагоприятным для переговоров на больших расстояниях. Однако и такой малости хватило, чтобы поднять скандал на новый качественный уровень.
– Так я и знала! – прошипела Гретхен. – Ты снова спутался с этой старухой.
Резко развернувшись на каблуках, она вылетела из комнаты, столкнувшись в коридоре с родителями и братьями Фауста. Семья проводила взбешенную девицу равнодушными взглядами, но говорить о ней никто не стал.
– Хорошо сработал, братишка, – сказал Мефисто. – Я имею в виду твое путешествие.
– Это было нетрудно, – отмахнулся Фауст.
– Подведем итоги, – приказным тоном предложила Геката. – У нас есть больная Птица, и тут сразу возникает вопрос: можно ли убить Прародительницу?
– Об этом позже… – поморщился Кул.
– Согласна. – Геката улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91