– Докторишка остался внутри Узора.
– Тебе его жалко? – Жерар захохотал. – Пусть ветер унесет нирванца и размажет по скалам. Я не стану плакать.
– Идиот! Его унесет вместе с Камнем Правосудия! – всполошился Рэндом. – Корвин, Лью, у кого есть Козырь Фауста?
Льювилла поспешно достала Колоду. Лицо принцессы сделалось сначала удивленным, потом – озабоченным.
– Карты не работают, – сообщила она. – Точно как в тот раз, когда отец прошел по Узору с Самоцветом на цепочке.
Расталкивая родню, Корвин пробился к двери и взглянул в смотровую щелку. В глаза немедленно набилось четыре с половиной фунта пыли, но кое-что он успел увидеть, и это зрелище потрясло принца. Корвин так и застыл с приоткрытым ртом.
– Что там? – потребовал отчета Рэндом. – Фау жив?
– Жив… – пробормотал Корвин. – Он… кажется, он пытается починить Лабиринт.
– О, какой сюжет! – простонал Джильбер.
Ошеломленная Фиона заявила, что тоже хочет посмотреть и, оттеснив брата, припала глазом к щели. Это был тот самый момент, когда над Узором выясняли отношения две Прародительницы. Фи не могла слышать фраз, которыми обмениваются Единорог и Птица, но буря вдруг резко ослабла, и принцесса решилась, отодвинув засов, выйти из пещеры.
Остальные тоже выбрались наружу и наблюдали финальную часть драмы, оставаясь под каменным козырьком нависавшей над входом скалы. У них на глазах Фау внезапно прервал ремонтные работы и сбежал из центра Лабиринта, прихватив Камень. Буря мгновенно набрала прежние обороты, заставив зрителей вновь отступить в укрытие и запереть дверь.
Джильбер, как помешанный, без конца выкрикивал: «Ах, какой сюжет! Я обязательно напишу балладу, которая прославит меня и подвиги Повелителей Теней». Обезумевшая от стрессов Фиона нокаутировала астролога и собиралась выцарапать ему глаза, но Блейз и Джулиан оттащили сестру от помятого Джильбера.
– Они с самого начала не собирались нам помогать, – взревела Фиона. – Подлую семейку интересовал только Камень Правосудия.
– Ты подозреваешь, что три брата вместе с подоспевшими на подмогу предками столько веков разыгрывали комедию лишь для того, чтобы похитить Символ Порядка? – хмуря брови, переспросила Лью. – Дорогая сестренка, представь себе, я начинаю думать, что ты в чем-то права.
Почесывая затылок, Мерлин недоуменно проговорил:
– Пару вопросов, если позволите. На фиг ему понадобился Камень Правосудия, который годится лишь для того, чтобы ремонтировать Лабиринт?
– Управление погодой, – предположил Корвин.
– Каждый нирванский герцог, не говоря о царе с царицей, гораздо лучше справится с этой задачей при помощи спайкардов, – отрезал Мерлин. – И второй вопрос. У моего психованного прадедушки был какой-то резон, когда старикашка заменял камнем тетушкин глаз. Может быть, Дворкин рассчитывал именно на такой исход?
– На фига ему было отдавать Самоцвет нирванцам? – огрызнулся разъяренный Рэндом. Блейз поддержал брата:
– Дворкин был сильнейшим магом, но по части предвидения оставлял желать лучшего. Он хорошо понимал законы Мощи, только применял эти знания весьма неудачно. Большинство его начинаний оканчивались провалом.
– Мы опять занялись любимым делом, – Корвин сокрушенно качнул головой. – Задаем проклятые вопросы, ответа на которые не знают ни Прародительница, ни сами Великие Силы. Пора бы понять, что супермагические существа – я имею в виду Дворкина, Оберона, Единорога и прочих – часто совершают выходки, которые кажутся совершенно безумными, но в действительности имеют глубочайший смысл.
– Причем этот смысл становится понятен лишь через очень много времени, – вставила Льювилла. Бенедикт пренебрежительно бросил:
– Фауст не относится к супермагическим существам!
– Серьезно? – Корвин сделал удивленные глаза. – А кто одним прикосновением исцелил твою руку?
Старший брат смущенно опустил взгляд. При этом он машинально пошевелил пальцами, словно проверял, на месте ли рука. Потом проговорил с досадой:
– Кто бы мог подумать, что самые верные союзники окажутся такими подонками.
– Согласен, они обошлись с нами жестко, – признал Корвин. – Я тоже не ждал от них такого коварства. Хотя, если подумать, чем они отличаются от нас?
– Это их не оправдывает! – возмущенно заявила Фиона.
Впрочем, все понимали, что ругать нирванцев нет смысла. Фауст исчез вместе с Камнем Правосудия, и настигнуть его, пока не кончится буря, не было возможности.
Потомки Оберона в расстроенных чувствах проследовали в покои Дворкина, где хотя бы имелись скамейки и можно было ждать развязки в относительном комфорте. У входа остался лишь Колесный Призрак, эпизодически сообщавший об изменениях погоды. На третий час ураган вроде бы начал слабеть, но процесс этот протекал мучительно медленно. Карты по-прежнему бездействовали.
За это время Семья вдоволь наговорилась, но так и не смогла решить, для чего нирванцам понадобился Глаз Хаоса. Корвин, Дейдра, Мерль и Ги предпочитали думать о друзьях хорошо, поэтому предполагали, что застигнутый бурей Фауст просто не успел вернуть Камень Правосудия законным хозяевам. В пользу этой версии как будто свидетельствовала и предпринятая нирванским колдуном попытка отремонтировать Узор.
– Налетел ураган, и Фау пришлось сбежать, – говорил Корвин. – Вот увидите, он честно вернет Самоцвет.
Более прагматичные Рэндом, Льювилла, Бен и Джулиан возражали: дескать, Фауст украл Глаз Хаоса в качестве козырной карты, обладая которой Нирвана сможет продиктовать Амберу какие-то условия. Они не представляли, какие именно требования предъявит Кул, однако не сомневались, что ультиматум последует неизбежно, причем в самом скором времени. Рэндом даже начал прикидывать уступки, на которые можно было бы пойти ради возвращения Камня Правосудия.
Оставшаяся в меньшинстве рыжая парочка без устали обзывала остальных близорукими идиотами. Фиона и Блейз повторяли, что не будет никакого ультиматума и что Нирвана готовит полное уничтожение Лабиринта, а вместе с ним и всего Амбера. Либо, как полагала Фи, мнимые союзники решили продать Самоцвет владыкам Хаоса.
– Не болтай ерунду! – в сотый раз рявкнула на сестру Дейдра. – Они слишком много помогали нам в последние дни. Нет, это не заговор против Амбера. Нирванцы задумали что-то совсем другое, просто мы не понимаем их логику.
Экспансивно замахав руками, Фиона произнесла ядовитым голоском:
– Дорогой Мерлин, скажи, пожалуйста, как ты поступишь, если твой благодетель Мефисто предложит купить Глаз Змеи?
– Куплю, – не задумываясь, ответил Мерлин, не понимая, к чему она клонит. – Но сначала, конечно, поторгуюсь, чтобы сбить цену.
– А что ты сделаешь потом? – продолжала выпытывать Фиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Тебе его жалко? – Жерар захохотал. – Пусть ветер унесет нирванца и размажет по скалам. Я не стану плакать.
– Идиот! Его унесет вместе с Камнем Правосудия! – всполошился Рэндом. – Корвин, Лью, у кого есть Козырь Фауста?
Льювилла поспешно достала Колоду. Лицо принцессы сделалось сначала удивленным, потом – озабоченным.
– Карты не работают, – сообщила она. – Точно как в тот раз, когда отец прошел по Узору с Самоцветом на цепочке.
Расталкивая родню, Корвин пробился к двери и взглянул в смотровую щелку. В глаза немедленно набилось четыре с половиной фунта пыли, но кое-что он успел увидеть, и это зрелище потрясло принца. Корвин так и застыл с приоткрытым ртом.
– Что там? – потребовал отчета Рэндом. – Фау жив?
– Жив… – пробормотал Корвин. – Он… кажется, он пытается починить Лабиринт.
– О, какой сюжет! – простонал Джильбер.
Ошеломленная Фиона заявила, что тоже хочет посмотреть и, оттеснив брата, припала глазом к щели. Это был тот самый момент, когда над Узором выясняли отношения две Прародительницы. Фи не могла слышать фраз, которыми обмениваются Единорог и Птица, но буря вдруг резко ослабла, и принцесса решилась, отодвинув засов, выйти из пещеры.
Остальные тоже выбрались наружу и наблюдали финальную часть драмы, оставаясь под каменным козырьком нависавшей над входом скалы. У них на глазах Фау внезапно прервал ремонтные работы и сбежал из центра Лабиринта, прихватив Камень. Буря мгновенно набрала прежние обороты, заставив зрителей вновь отступить в укрытие и запереть дверь.
Джильбер, как помешанный, без конца выкрикивал: «Ах, какой сюжет! Я обязательно напишу балладу, которая прославит меня и подвиги Повелителей Теней». Обезумевшая от стрессов Фиона нокаутировала астролога и собиралась выцарапать ему глаза, но Блейз и Джулиан оттащили сестру от помятого Джильбера.
– Они с самого начала не собирались нам помогать, – взревела Фиона. – Подлую семейку интересовал только Камень Правосудия.
– Ты подозреваешь, что три брата вместе с подоспевшими на подмогу предками столько веков разыгрывали комедию лишь для того, чтобы похитить Символ Порядка? – хмуря брови, переспросила Лью. – Дорогая сестренка, представь себе, я начинаю думать, что ты в чем-то права.
Почесывая затылок, Мерлин недоуменно проговорил:
– Пару вопросов, если позволите. На фиг ему понадобился Камень Правосудия, который годится лишь для того, чтобы ремонтировать Лабиринт?
– Управление погодой, – предположил Корвин.
– Каждый нирванский герцог, не говоря о царе с царицей, гораздо лучше справится с этой задачей при помощи спайкардов, – отрезал Мерлин. – И второй вопрос. У моего психованного прадедушки был какой-то резон, когда старикашка заменял камнем тетушкин глаз. Может быть, Дворкин рассчитывал именно на такой исход?
– На фига ему было отдавать Самоцвет нирванцам? – огрызнулся разъяренный Рэндом. Блейз поддержал брата:
– Дворкин был сильнейшим магом, но по части предвидения оставлял желать лучшего. Он хорошо понимал законы Мощи, только применял эти знания весьма неудачно. Большинство его начинаний оканчивались провалом.
– Мы опять занялись любимым делом, – Корвин сокрушенно качнул головой. – Задаем проклятые вопросы, ответа на которые не знают ни Прародительница, ни сами Великие Силы. Пора бы понять, что супермагические существа – я имею в виду Дворкина, Оберона, Единорога и прочих – часто совершают выходки, которые кажутся совершенно безумными, но в действительности имеют глубочайший смысл.
– Причем этот смысл становится понятен лишь через очень много времени, – вставила Льювилла. Бенедикт пренебрежительно бросил:
– Фауст не относится к супермагическим существам!
– Серьезно? – Корвин сделал удивленные глаза. – А кто одним прикосновением исцелил твою руку?
Старший брат смущенно опустил взгляд. При этом он машинально пошевелил пальцами, словно проверял, на месте ли рука. Потом проговорил с досадой:
– Кто бы мог подумать, что самые верные союзники окажутся такими подонками.
– Согласен, они обошлись с нами жестко, – признал Корвин. – Я тоже не ждал от них такого коварства. Хотя, если подумать, чем они отличаются от нас?
– Это их не оправдывает! – возмущенно заявила Фиона.
Впрочем, все понимали, что ругать нирванцев нет смысла. Фауст исчез вместе с Камнем Правосудия, и настигнуть его, пока не кончится буря, не было возможности.
Потомки Оберона в расстроенных чувствах проследовали в покои Дворкина, где хотя бы имелись скамейки и можно было ждать развязки в относительном комфорте. У входа остался лишь Колесный Призрак, эпизодически сообщавший об изменениях погоды. На третий час ураган вроде бы начал слабеть, но процесс этот протекал мучительно медленно. Карты по-прежнему бездействовали.
За это время Семья вдоволь наговорилась, но так и не смогла решить, для чего нирванцам понадобился Глаз Хаоса. Корвин, Дейдра, Мерль и Ги предпочитали думать о друзьях хорошо, поэтому предполагали, что застигнутый бурей Фауст просто не успел вернуть Камень Правосудия законным хозяевам. В пользу этой версии как будто свидетельствовала и предпринятая нирванским колдуном попытка отремонтировать Узор.
– Налетел ураган, и Фау пришлось сбежать, – говорил Корвин. – Вот увидите, он честно вернет Самоцвет.
Более прагматичные Рэндом, Льювилла, Бен и Джулиан возражали: дескать, Фауст украл Глаз Хаоса в качестве козырной карты, обладая которой Нирвана сможет продиктовать Амберу какие-то условия. Они не представляли, какие именно требования предъявит Кул, однако не сомневались, что ультиматум последует неизбежно, причем в самом скором времени. Рэндом даже начал прикидывать уступки, на которые можно было бы пойти ради возвращения Камня Правосудия.
Оставшаяся в меньшинстве рыжая парочка без устали обзывала остальных близорукими идиотами. Фиона и Блейз повторяли, что не будет никакого ультиматума и что Нирвана готовит полное уничтожение Лабиринта, а вместе с ним и всего Амбера. Либо, как полагала Фи, мнимые союзники решили продать Самоцвет владыкам Хаоса.
– Не болтай ерунду! – в сотый раз рявкнула на сестру Дейдра. – Они слишком много помогали нам в последние дни. Нет, это не заговор против Амбера. Нирванцы задумали что-то совсем другое, просто мы не понимаем их логику.
Экспансивно замахав руками, Фиона произнесла ядовитым голоском:
– Дорогой Мерлин, скажи, пожалуйста, как ты поступишь, если твой благодетель Мефисто предложит купить Глаз Змеи?
– Куплю, – не задумываясь, ответил Мерлин, не понимая, к чему она клонит. – Но сначала, конечно, поторгуюсь, чтобы сбить цену.
– А что ты сделаешь потом? – продолжала выпытывать Фиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91