Пятьсот чеков Ком-Стара!.. Это меньше, чем стоимость одного звена боевых роботов, включая расходы на техническое обеспечение, ремонт и боеприпасы.
— Это более чем рразумно, — наконец сказал он. — Мы заложим в ведомость и прремиальные… Когда бы ты, паррень, хотел получить всю сумму?
— Как только смогу поступить на службу к фельдмаршалу. — Опять же ответ звучал достаточно разумно. — Кроме того, — добавил Ёситоми, — я не желаю досуха осушить этот специфический колодец.
Маккол некоторое время соображал, что мог бы значить этот странный ответ.
Бар «Девчонка с гор» был типичной портовой забегаловкой. Тусклый свет, в воздухе хоть топор вешай — здесь курили всякую дрянь: от древнего табачка до самой экзотической «травки». Исаму Ёситоми пробирался в дальний от входа угол, к концу стойки. Там в последней кабине расположился блондин с приметным, грубоватым лицом. Губы искривлены в пренебрежительно-печальной улыбке. Хорошенькая блондинка сидела у него на коленях. Одной рукой она обняла дружка за шею, другую засунула в расстегнутый ворот рубахи.
— Оставь нас одних, — коротко бросил Ёситоми, добравшись до них, — нам надо поговорить.
Парень, неохотно повернувшись, угрюмо глянул на него; его челюсть, перемалывающая жвачку, двигалась не останавливаясь. Так и кивнул, играя желваками, отпихнул девушку, шлепнул ее по заду:
— Позже, сердечко. Пора делишками заняться.
Девушка пожала плечиком, повернулась и направилась в сторону стойки. Проходя мимо Ёситоми, она бросила в его сторону оценивающий взгляд. Тот не обратил на нее никакого внимания. Ёситоми было хорошо известно, что представители других рас с трудом различают азиатов. Для них они все на одно лицо. На Гленгарри жили тысячи японцев. К тому же этим вечером он уже должен быть на борту космического челнока, который доставит его на борт звездолета. Точка назначения — Геспериды-II. Там ищи ветра в поле…
— Ну, мистер Накамура? — спросил мужчина, обратившись к пришедшему тем именем, каким он сам назвал себя. — Что мы решили?
Ёситоми беззвучно скользнул внутрь кабинета и занял место таким образом, чтобы, держа под наблюдением зал, не дать блондину возможности спастись бегством.
— Ваше предложение меня заинтересовало, мистер Лэнг, — тихо ответил японец. — Я так полагаю, что мне удастся выполнить вашу просьбу.
— Вот и прекрасно. Рад, приятель, что ты оказался разумным человеком.
Денежки, они еще никому не помешали. Приятно, когда похрустывает в кармане… — заговорил Лэнг, а сам тем временем изучающим взглядом обвел доступную часть зала — не прислушивается ли кто к их разговору.
Ёситоми еще вчера приметил Лэнга. Человек, опытный в таких делах, он быстро определил, что Лэнг из породы тех крикунов, которые очень склонны к дезертирству. Судя по его отдельным репликам, можно было понять, что он даже гордится, что вовремя драпанул из этого «паршивого курятника».
Так он называл Легион. Разговор у них сложился занятный — все больше о бабах и о мужиках-не-промах. Спустя несколько минут Ёситоми определил, что Лэнг не местный, так что о дезертирстве он упомянул из каких-то иных соображений. Он явно был чужаком на Гленгарри — конечно, чтобы сделать такой вывод, следует иметь навык в подобных делах. Йощитоми в конце концов склонился к мысли, что этот грубоватый парень либо оставлен на планете после бегства Гарета, либо работал на него еще до начала вторжения. Чтобы проверить свое предположение, Ёситоми шаг за шагом перешел на другую тему и, выразив согласие с Лэнгом, что крепость — «дрянное местечко для знающих себе цену парней», обмолвился, что вынужден работать там в обслуге. Лэнг клюнул сразу и после следующей пары рюмок заметил, что он когда-то занимался работой в сфере медицинского обслуживания. Ему интересно, как там, в крепостном лазарете, поставлено дело? Каково внутреннее расположение помещений, где какая стоит аппаратура, как размещены раненые, каким образом составлено расписание работы медицинского состава и когда в лазарете наступает затишье? Он с ходу предложил мистеру Накамуре помочь ему ответить на эти вопросы. Вознаграждение будет более чем солидное, подмигнул он. «Мне до фонаря, — ответил японец, — кому и зачем нужна такая информация. Мне бы свое получить и погулять вволю». Следом Ёситоми сделал заинтересованное лицо, словно до него только теперь дошло сказанное Лэнгом, и тут же поставил вопрос ребром: сколько же он получит, если добудет эти сведения? Ответ буквально ошеломил его. Не этого простоватого Накамуру, а самого Ёситоми. Лэнг назвал сумму в пятьдесят тысяч чеков Ком-Стара.
Это было слишком даже для такого недалекого человека, как Лэнг. Ладно, собирая эти сведения, он может не знать, что их могут использовать для организации покушения, но инстинктивная осторожность должна была подсказать ему, что обращаться к незнакомым людям с подобным предложением и немыслимой за него оплатой — верх безрассудства. Одно из двух, решил японец: либо Лэнг валяет ваньку — и Накамуру ухлопают сразу, как только он передаст план диспансера, либо тот ведет куда более хитрую игру, чем пытается показать. Скорее всего, он решил проверить достоверность информации, полученной от какого-то офицера, служащего в Легионе. В дальнейшем Накамура им не потребуется.
Собственно, судьба Накамуры и даже самого Лэнга уже не интересовала Ёситоми — он уже получил приказ. Пришла пора заканчивать первую часть операции.
Все, что он рассказывал о себе в кабинете майора Маккола, было правдой. Ни слова лжи!.. Однако не всей правдой, и Ёситоми был уверен, что майор тоже догадывается об этом. Маккол, безусловно, начнет проверять все, что известно о японце. Пусть проверяет — это как раз та задержка во времени, которая была так необходима Ёситоми. Дело в том, что он состоял не только в рядах секты Татикадзэ, но и являлся членом куда более законспирированной организации, называемой Нэкоками. Он сам был «нэкоками», или котом-призраком…
— Как ты собираешься проникнуть в лазарет?
— Я же говорил — у меня есть пропуск. Я же работаю в обслуге — одним словом, принеси-забери.
— Да, ты, помнится, упоминал о чем-то таком… — задумчиво сказал Лэнг и сразу принялся перечислять по пунктам, что японцу следовало отметить на схеме.
— Отлично, — кивнул Ёситоми, — все сделаю. По рукам? — спросил он и протянул Лэнгу правую руку. — Я так полагаю, что завтра к вечеру принесу сюда то, что тебе нужно.
Лэнг пожал протянутую руку и добавил:
— Не сюда. Тащи бумагу прямо в отель «Риман». Знаешь, это в конце Эдинбург-стрит?
Ёситоми кивнул.
— Комната двадцать восьмая, — продолжил собеседник. — Пройди задним ходом и поднимись на второй этаж. Постучишь вот так. — Лэнг пристукнул костяшками пальцев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Это более чем рразумно, — наконец сказал он. — Мы заложим в ведомость и прремиальные… Когда бы ты, паррень, хотел получить всю сумму?
— Как только смогу поступить на службу к фельдмаршалу. — Опять же ответ звучал достаточно разумно. — Кроме того, — добавил Ёситоми, — я не желаю досуха осушить этот специфический колодец.
Маккол некоторое время соображал, что мог бы значить этот странный ответ.
Бар «Девчонка с гор» был типичной портовой забегаловкой. Тусклый свет, в воздухе хоть топор вешай — здесь курили всякую дрянь: от древнего табачка до самой экзотической «травки». Исаму Ёситоми пробирался в дальний от входа угол, к концу стойки. Там в последней кабине расположился блондин с приметным, грубоватым лицом. Губы искривлены в пренебрежительно-печальной улыбке. Хорошенькая блондинка сидела у него на коленях. Одной рукой она обняла дружка за шею, другую засунула в расстегнутый ворот рубахи.
— Оставь нас одних, — коротко бросил Ёситоми, добравшись до них, — нам надо поговорить.
Парень, неохотно повернувшись, угрюмо глянул на него; его челюсть, перемалывающая жвачку, двигалась не останавливаясь. Так и кивнул, играя желваками, отпихнул девушку, шлепнул ее по заду:
— Позже, сердечко. Пора делишками заняться.
Девушка пожала плечиком, повернулась и направилась в сторону стойки. Проходя мимо Ёситоми, она бросила в его сторону оценивающий взгляд. Тот не обратил на нее никакого внимания. Ёситоми было хорошо известно, что представители других рас с трудом различают азиатов. Для них они все на одно лицо. На Гленгарри жили тысячи японцев. К тому же этим вечером он уже должен быть на борту космического челнока, который доставит его на борт звездолета. Точка назначения — Геспериды-II. Там ищи ветра в поле…
— Ну, мистер Накамура? — спросил мужчина, обратившись к пришедшему тем именем, каким он сам назвал себя. — Что мы решили?
Ёситоми беззвучно скользнул внутрь кабинета и занял место таким образом, чтобы, держа под наблюдением зал, не дать блондину возможности спастись бегством.
— Ваше предложение меня заинтересовало, мистер Лэнг, — тихо ответил японец. — Я так полагаю, что мне удастся выполнить вашу просьбу.
— Вот и прекрасно. Рад, приятель, что ты оказался разумным человеком.
Денежки, они еще никому не помешали. Приятно, когда похрустывает в кармане… — заговорил Лэнг, а сам тем временем изучающим взглядом обвел доступную часть зала — не прислушивается ли кто к их разговору.
Ёситоми еще вчера приметил Лэнга. Человек, опытный в таких делах, он быстро определил, что Лэнг из породы тех крикунов, которые очень склонны к дезертирству. Судя по его отдельным репликам, можно было понять, что он даже гордится, что вовремя драпанул из этого «паршивого курятника».
Так он называл Легион. Разговор у них сложился занятный — все больше о бабах и о мужиках-не-промах. Спустя несколько минут Ёситоми определил, что Лэнг не местный, так что о дезертирстве он упомянул из каких-то иных соображений. Он явно был чужаком на Гленгарри — конечно, чтобы сделать такой вывод, следует иметь навык в подобных делах. Йощитоми в конце концов склонился к мысли, что этот грубоватый парень либо оставлен на планете после бегства Гарета, либо работал на него еще до начала вторжения. Чтобы проверить свое предположение, Ёситоми шаг за шагом перешел на другую тему и, выразив согласие с Лэнгом, что крепость — «дрянное местечко для знающих себе цену парней», обмолвился, что вынужден работать там в обслуге. Лэнг клюнул сразу и после следующей пары рюмок заметил, что он когда-то занимался работой в сфере медицинского обслуживания. Ему интересно, как там, в крепостном лазарете, поставлено дело? Каково внутреннее расположение помещений, где какая стоит аппаратура, как размещены раненые, каким образом составлено расписание работы медицинского состава и когда в лазарете наступает затишье? Он с ходу предложил мистеру Накамуре помочь ему ответить на эти вопросы. Вознаграждение будет более чем солидное, подмигнул он. «Мне до фонаря, — ответил японец, — кому и зачем нужна такая информация. Мне бы свое получить и погулять вволю». Следом Ёситоми сделал заинтересованное лицо, словно до него только теперь дошло сказанное Лэнгом, и тут же поставил вопрос ребром: сколько же он получит, если добудет эти сведения? Ответ буквально ошеломил его. Не этого простоватого Накамуру, а самого Ёситоми. Лэнг назвал сумму в пятьдесят тысяч чеков Ком-Стара.
Это было слишком даже для такого недалекого человека, как Лэнг. Ладно, собирая эти сведения, он может не знать, что их могут использовать для организации покушения, но инстинктивная осторожность должна была подсказать ему, что обращаться к незнакомым людям с подобным предложением и немыслимой за него оплатой — верх безрассудства. Одно из двух, решил японец: либо Лэнг валяет ваньку — и Накамуру ухлопают сразу, как только он передаст план диспансера, либо тот ведет куда более хитрую игру, чем пытается показать. Скорее всего, он решил проверить достоверность информации, полученной от какого-то офицера, служащего в Легионе. В дальнейшем Накамура им не потребуется.
Собственно, судьба Накамуры и даже самого Лэнга уже не интересовала Ёситоми — он уже получил приказ. Пришла пора заканчивать первую часть операции.
Все, что он рассказывал о себе в кабинете майора Маккола, было правдой. Ни слова лжи!.. Однако не всей правдой, и Ёситоми был уверен, что майор тоже догадывается об этом. Маккол, безусловно, начнет проверять все, что известно о японце. Пусть проверяет — это как раз та задержка во времени, которая была так необходима Ёситоми. Дело в том, что он состоял не только в рядах секты Татикадзэ, но и являлся членом куда более законспирированной организации, называемой Нэкоками. Он сам был «нэкоками», или котом-призраком…
— Как ты собираешься проникнуть в лазарет?
— Я же говорил — у меня есть пропуск. Я же работаю в обслуге — одним словом, принеси-забери.
— Да, ты, помнится, упоминал о чем-то таком… — задумчиво сказал Лэнг и сразу принялся перечислять по пунктам, что японцу следовало отметить на схеме.
— Отлично, — кивнул Ёситоми, — все сделаю. По рукам? — спросил он и протянул Лэнгу правую руку. — Я так полагаю, что завтра к вечеру принесу сюда то, что тебе нужно.
Лэнг пожал протянутую руку и добавил:
— Не сюда. Тащи бумагу прямо в отель «Риман». Знаешь, это в конце Эдинбург-стрит?
Ёситоми кивнул.
— Комната двадцать восьмая, — продолжил собеседник. — Пройди задним ходом и поднимись на второй этаж. Постучишь вот так. — Лэнг пристукнул костяшками пальцев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126