Третий батальон, собирающийся прибыть на место где-то в середине мая, как раз попадет в его, маршала, тесные объятия. У Карлайла и его «мятежников» нет иной дороги, как только к полному и окончательному разгрому. Гарету стало искренне жаль Карлайла. Что ни говори, этот человек — настоящий гений, особенно в тактических вопросах. Его образ мысли непредсказуем и всегда удивительно оригинален. Отчеты о его победах имеются во всех учебниках по военному искусству. Ему удалось вписать свое имя в историю современных войн, точкой отсчета для которых служит первое применение боевых роботов. Если бы была хотя бы малейшая возможность привлечь его к операции «Экскалибур»!..
Маршал начал поворачивать свое кресло, чтобы обозреть весь ряд разнообразных дисплеев, окружавших его рабочее место. Большое количество беспилотных разведывательных самолетов в полной мере снабжали пищей анализирующие устройства главного компьютера. Результаты их совместной работы высвечивались на экранах. На одном из них был виден главный город планеты Данкельд. Повыше города, на окруженном скалистым хребтом плато, возвышались низкие боевые башни крепости, построенной еще во времена Звездной Лиги. В настоящее время именно там располагался штаб и оперативный центр Легиона Серой Смерти.
«Скоро это будет моя штаб-квартира, — усмехнулся Гарет. Он испытывал удовлетворение, у него был повод для этого. — Вот тогда и начнется операция „Экскалибур“!»
I
Борт космического челнока «Индевор»
Точка надира
Звездная система Гледис, маршрутный вектор Скаи
Федеративное Содружество —
18:05 часов по стандартному терранскому времени
9 мая 3057 года
Он все слышал. Грейсону Дету Карлайлу были доступны звуки — мягкое одинокое протяжное пиканье регистратора его жизненной активности, свистяще-шипящее «хисс-кли-и-ик», издаваемое респиратором, и похожий на пчелиное жужжание гул медицинской капсулы, в которую его упрятали. Здесь было холодно — что-то около восьми градусов по Цельсию, но как раз холода Грейсон не ощущал. Он вообще многого не замечал, единственным страстным желанием, переполнявшим душу, было издать крик. Или вопль!.. Орать безостановочно. Уже который день он лежал в этой капсуле, опутанной проводами, трубками, по которым подводилось питание, кабелями, воздуховодами, — так, по крайней мере, это выглядело на картинке. Только картинки вспоминать и остается!.. Засунули в этот прозрачный гроб, лишили зрения, рук, ног, всего тела, а сознание пробудили.
"Уйми истерику, — приказал он себе. На это ему разумения хватало. — Держи себя в руках. Испытывай стремление жить, пусть наполнит тебя жажда жизни! Прочь капризы, слезы, нечего нюни распускать. Я хочу жить. Понимаешь, я хочу жи-и-ить, черт вас всех побери!..
Жить! Жить! Жить!.. Черт вас всех… Черт вас побери! Побери вас черт!..
Все, хватит, успокойся.. ."
Это удалось с трудом. Напялить на оголенную, требующую существования душу что-то вроде маски было непросто. С каждым днем исполнять это становилось все труднее и труднее. Затем вновь провал в сознании. Надолго…
В медицинском кабинете, возле капсулы, в которую было упрятано тело отца, стоял Александр Карлайл и едва удерживал себя, чтобы не застучать кулаком по прозрачной пластмассовой поверхности. То ли волны умирающего разума дошли до него, то ли сам он страстно желал этого, только он тоже твердил одно и то же: "Ты должен жить, черт тебя побери! Должен! Должен! Должен!.. "
Грейсон Карлайл уже который день лежал в этом прозрачном гробу. Обнаженный — кожа отливала мертвенной бледностью. Вокруг него играли цветные блики — это радужное сияние придавало телу неприятную пестроту. Половина лица с левой стороны была прикрыта серебристой маской. Правая сторона была открыта, там виднелись многочисленные следы ожогов. Только их врачи из Легиона Серой Смерти сумели излечить в походных условиях. После многочасового консилиума выбрали из двух зол меньшее — решили поместить его в специальный, сохранявший жизненные функции криогенный контейнер, чтобы не допустить дальнейшего ухудшения состояния, к чему могли привести тяжелые ранения, пусть даже в этом случае будет замедлено заживление менее опасных повреждений.
— Все, что мы можем сделать в настоящий момент, — подвела итог Элен Джемисон, — это попытаться сохранить в нем жизнь. У нас нет возможности приступить к лечению, пока мы не доберемся до Гленгарри.
В первые дни Алекс не мог приглушить в себе обескураживающее чувство нереальности происходящего. Он помнил отца с самого раннего возраста — это был сильный, добродушный и необыкновенно остроумный человек. Ничего дурного, казалось, с ним не могло произойти. Он всегда был полон жизни, непоседлив, его обуревали сотни самых фантастических проектов. Воли он им не давал — это былочто-то вроде развлечения, увлекательной игры, которой он занимался с сыном. Теперь он находится в чем-то напоминающем гроб, на грани между жизнью и смертью… Видеть это было выше всяких сил!.. Этот энергичный, щедрый на размахивание руками, всегда готовый к движению, борьбе, состязаниям человек, теперь лежит недвижимый и лишенный сил? Подобного с его отцом случиться не могло!..
Трудно было мириться с этой мыслью, но необходимо. "Хватит распускать нюни, — мысленно прикрикнул на себя Александр. — Чему быть, того не миновать! "
Чем явственнее он ощущал неизбежность случившегося, тем сильнее в сердце прорезалась боль. Никто из соратников отца не обвинял его, никто не напрашивался на ссору, во время которой куда сподручнее бросить обвинение, что это, мол, по его, Александра, нерасторопности Грейсон очутился в этом прозрачном фобу. Сын ни в коем случае не снимал с себя вину, но, взвесив все обстоятельства, пришел к выводу, что, поспей он на помощь отцу хотя бы на несколько минут раньше, ему бы все равно не удалось отвратить беду. Обвиняя себя, решил Александр, он только затушевывает подлинные обстоятельства этого трагического случая. Подобная слепота не доведет до добра. Пора всерьез взяться за дело и тщательно разобраться в причинах. Хватит бить себя в грудь!
Всем ясно, что это был удар в спину. Подлый удар, нанесенный кем-то из своих. Какой-то крот пробрался в ряды Легиона и копает, копает… Вот он и дождался своего часа. Ничем другим нападение на отца объяснить нельзя. Удар был нанесен сзади, с очень близкого расстояния. Момент был выбран удачно — когда наемники принялись расстреливать сбившихся в кучу вояк из Третьего Гвардейского полка. На поле возле Фалкирка тогда поднялась такая кутерьма!.. По характеру повреждений командирского «Victor’а» было ясно, что удар был нанесен «Zeus’ом» из протонной пушки в незащищенное место боевого робота отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Маршал начал поворачивать свое кресло, чтобы обозреть весь ряд разнообразных дисплеев, окружавших его рабочее место. Большое количество беспилотных разведывательных самолетов в полной мере снабжали пищей анализирующие устройства главного компьютера. Результаты их совместной работы высвечивались на экранах. На одном из них был виден главный город планеты Данкельд. Повыше города, на окруженном скалистым хребтом плато, возвышались низкие боевые башни крепости, построенной еще во времена Звездной Лиги. В настоящее время именно там располагался штаб и оперативный центр Легиона Серой Смерти.
«Скоро это будет моя штаб-квартира, — усмехнулся Гарет. Он испытывал удовлетворение, у него был повод для этого. — Вот тогда и начнется операция „Экскалибур“!»
I
Борт космического челнока «Индевор»
Точка надира
Звездная система Гледис, маршрутный вектор Скаи
Федеративное Содружество —
18:05 часов по стандартному терранскому времени
9 мая 3057 года
Он все слышал. Грейсону Дету Карлайлу были доступны звуки — мягкое одинокое протяжное пиканье регистратора его жизненной активности, свистяще-шипящее «хисс-кли-и-ик», издаваемое респиратором, и похожий на пчелиное жужжание гул медицинской капсулы, в которую его упрятали. Здесь было холодно — что-то около восьми градусов по Цельсию, но как раз холода Грейсон не ощущал. Он вообще многого не замечал, единственным страстным желанием, переполнявшим душу, было издать крик. Или вопль!.. Орать безостановочно. Уже который день он лежал в этой капсуле, опутанной проводами, трубками, по которым подводилось питание, кабелями, воздуховодами, — так, по крайней мере, это выглядело на картинке. Только картинки вспоминать и остается!.. Засунули в этот прозрачный гроб, лишили зрения, рук, ног, всего тела, а сознание пробудили.
"Уйми истерику, — приказал он себе. На это ему разумения хватало. — Держи себя в руках. Испытывай стремление жить, пусть наполнит тебя жажда жизни! Прочь капризы, слезы, нечего нюни распускать. Я хочу жить. Понимаешь, я хочу жи-и-ить, черт вас всех побери!..
Жить! Жить! Жить!.. Черт вас всех… Черт вас побери! Побери вас черт!..
Все, хватит, успокойся.. ."
Это удалось с трудом. Напялить на оголенную, требующую существования душу что-то вроде маски было непросто. С каждым днем исполнять это становилось все труднее и труднее. Затем вновь провал в сознании. Надолго…
В медицинском кабинете, возле капсулы, в которую было упрятано тело отца, стоял Александр Карлайл и едва удерживал себя, чтобы не застучать кулаком по прозрачной пластмассовой поверхности. То ли волны умирающего разума дошли до него, то ли сам он страстно желал этого, только он тоже твердил одно и то же: "Ты должен жить, черт тебя побери! Должен! Должен! Должен!.. "
Грейсон Карлайл уже который день лежал в этом прозрачном гробу. Обнаженный — кожа отливала мертвенной бледностью. Вокруг него играли цветные блики — это радужное сияние придавало телу неприятную пестроту. Половина лица с левой стороны была прикрыта серебристой маской. Правая сторона была открыта, там виднелись многочисленные следы ожогов. Только их врачи из Легиона Серой Смерти сумели излечить в походных условиях. После многочасового консилиума выбрали из двух зол меньшее — решили поместить его в специальный, сохранявший жизненные функции криогенный контейнер, чтобы не допустить дальнейшего ухудшения состояния, к чему могли привести тяжелые ранения, пусть даже в этом случае будет замедлено заживление менее опасных повреждений.
— Все, что мы можем сделать в настоящий момент, — подвела итог Элен Джемисон, — это попытаться сохранить в нем жизнь. У нас нет возможности приступить к лечению, пока мы не доберемся до Гленгарри.
В первые дни Алекс не мог приглушить в себе обескураживающее чувство нереальности происходящего. Он помнил отца с самого раннего возраста — это был сильный, добродушный и необыкновенно остроумный человек. Ничего дурного, казалось, с ним не могло произойти. Он всегда был полон жизни, непоседлив, его обуревали сотни самых фантастических проектов. Воли он им не давал — это былочто-то вроде развлечения, увлекательной игры, которой он занимался с сыном. Теперь он находится в чем-то напоминающем гроб, на грани между жизнью и смертью… Видеть это было выше всяких сил!.. Этот энергичный, щедрый на размахивание руками, всегда готовый к движению, борьбе, состязаниям человек, теперь лежит недвижимый и лишенный сил? Подобного с его отцом случиться не могло!..
Трудно было мириться с этой мыслью, но необходимо. "Хватит распускать нюни, — мысленно прикрикнул на себя Александр. — Чему быть, того не миновать! "
Чем явственнее он ощущал неизбежность случившегося, тем сильнее в сердце прорезалась боль. Никто из соратников отца не обвинял его, никто не напрашивался на ссору, во время которой куда сподручнее бросить обвинение, что это, мол, по его, Александра, нерасторопности Грейсон очутился в этом прозрачном фобу. Сын ни в коем случае не снимал с себя вину, но, взвесив все обстоятельства, пришел к выводу, что, поспей он на помощь отцу хотя бы на несколько минут раньше, ему бы все равно не удалось отвратить беду. Обвиняя себя, решил Александр, он только затушевывает подлинные обстоятельства этого трагического случая. Подобная слепота не доведет до добра. Пора всерьез взяться за дело и тщательно разобраться в причинах. Хватит бить себя в грудь!
Всем ясно, что это был удар в спину. Подлый удар, нанесенный кем-то из своих. Какой-то крот пробрался в ряды Легиона и копает, копает… Вот он и дождался своего часа. Ничем другим нападение на отца объяснить нельзя. Удар был нанесен сзади, с очень близкого расстояния. Момент был выбран удачно — когда наемники принялись расстреливать сбившихся в кучу вояк из Третьего Гвардейского полка. На поле возле Фалкирка тогда поднялась такая кутерьма!.. По характеру повреждений командирского «Victor’а» было ясно, что удар был нанесен «Zeus’ом» из протонной пушки в незащищенное место боевого робота отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126