И сейчас он наверху, недалеко от Эвереста – остался там навеки.
Некоторое время Джейн не решалась заговорить, опасаясь, что голос дрогнет. Осушив слезы, она глубоко вздохнула и промолвила:
– Негоже прятать статую здесь. Ее место там, где она доступна для всеобщего обозрения.
– Да. Что ж, может, когда-нибудь.
– Я даже не подозревала о ее существовании. Если бы ты не привел меня сюда...
– Ну, моя заслуга здесь невелика, – возразил он. – На самом деле сюда привел тебя твой новый друг МИР.
Джейн не сводила глаз со статуи.
– Ты прав, – прошептала она. – Как странно. Я боюсь его, а что он такого сделал? Дал мне денег... подвел меня к книжной полке и напомнил о существовании такого великого романа, как «Взгляни на дом свой, Ангел», а потом привел сюда, к этой замечательной статуе. Чего мне бояться?
– Может, и нечего, – согласился Брейс.
– А может, всего, а? – оживилась его спутница. – Что, если он пытается усыпить мою бдительность и завоевать мое доверие? А потом – бац!
– Возможно.
Джейн кивнула.
– Все возможно, не так ли?
– Совершенно верно.
– Но знаешь что? Даже если он злой, до мозга костей негодный и презренный представитель человеческого рода, я, наверное, никогда бы не увидела этого Безумного Коня, не пошли он меня сюда. И не познакомилась бы с тобой.
– Знаю. Я должен быть благодарен ему, – сказал Брейс.
Они повернулись друг к другу лицом.
Джейн знала, что он вот-вот привлечет ее к себе. Знала и чувствовала это. Отсчет пошел на секунды. И он не остановился бы на объятиях и поцелуях, ничто не остановило бы его.
О, Боже мой! Я не готова к этому. Нет! Слишком рано. Чересчур рано.
Пронеси, Господи!
– Итак, – начал Брейс, – как по-твоему, где он оставил конверт?
– Что? Не знаю.
– Вероятнее всего, где-нибудь возле коня. «В полночь погарцуем».
– Но ведь еще не полночь, нет? – растерянно спросила Джейн.
– Что с тобой?
– Нет, ничего. Немного нервничаю. Который час?
Брейс посмотрел на часы.
– Только половина двенадцатого. Но это не имеет значения. Если мы на правильном пути и цепь – его рук дело, то он уже приходил и, вероятно, ушел.
– Может быть.
– Или ты хочешь уйти и вернуться ровно в полночь?
– Нет. Думаю, нам следует приступить к поискам конверта.
– Вероятно, он где-нибудь наверху, на статуе, – предположил Брейс, – но прежде давай посмотрим в легкодоступных местах. – И он пошел вокруг пьедестала. Джейн пошла следом. Шел он медленно и все время пригибался, поворачивая голову к статуе. Его джинсы были слегка мешковатыми. Левый задний карман отдувался, и Джейн решила, что там лежит бумажник.
– Раньше она стояла на огромном бетонном постаменте посреди университетского двора, – попутно рассказывал он, внимательно изучая пьедестал, ноги лошади, ее живот и бока. – Постамент на какое-то время оставили, наверное, рассчитывали водрузить на смену Безумному Коню новую статую. Вся беда в том, что никак не удавалось придумать что-нибудь такое, что не таило бы в себе потенциальной угрозы политических осложнений. А, как ты понимаешь, существует немало активистов как в университете, так и в городе, которым всегда что-то не так. Поэтому, когда поступило предложение убрать бетонный блок и посадить в том месте дерево, все согласились. Теперь на месте Безумного Коня растет секвойя.
Он выпрямился и запрокинул голову.
– Не сойти мне с этого места, конверт где-то там, наверху. Может, прямо на макушке у вождя.
– Я бы не удивилась, – согласилась Джейн.
– Ладно, устраивайся поудобнее, а я...
– Нет, нет. Если кто и должен лезть на статую, так это я. Поиграть пригласили меня, если помнишь.
– Да, но...
– Ты можешь тоже залезть, если желаешь. Но я хочу первой.
– Хорошо.
Неожиданно Джейн разозлилась на себя – определенно она была с ним слишком резкой.
– Пойми, я просто не хочу взваливать на тебя всю самую трудную работу. Это будет несправедливо.
– Вот и славно. Мне самому не очень хотелось лезть наверх. От высоты у меня кружится голова. – Он протянул руку и легонько сжал ей плечо.
– Поосторожнее, ладно?
– Не беспокойся, не упаду.
– Рад, что ты так уверена в себе.
– Э, а как ты думаешь, почему меня назвали Джейн?
– Почему?
– Тарзан, Джейн, Эдгар Райс Берроуз?
– Так это в честь той Джейн?
– Конечно.
Брейс засмеялся:
– Ну, если так...
– Я всю свою жизнь лазила по деревьям и раскачивалась на лианах.
– Ладно, если ты так говоришь.
– Ты мне веришь или нет?
– Конечно.
– Так веришь?
– Да.
– У-у-у! Какой ты легковерный.
– Так, может, лучше мне полезть?
– Нет. Я серьезно. Сама заберусь наверх и найду конверт. Во всяком случае, попытаюсь. А ты постой на подхвате на случай, если я начну падать.
– Джейн никогда бы не упала, разве нет?
– Эта Джейн может.
Она подошла к лошади сзади, взошла на пьедестал и потянулась к хвосту. Но даже поднявшись на цыпочках, Джейн лишь кончиками пальцев дотянулась до его прохладной бронзы. Тогда она подпрыгнула и, ухватившись за хвост, стала подтягиваться.
– Сейчас подсажу, – сказал Брейс и, не дожидаясь согласия, зашел сзади, крепко обхватил за бедра и приподнял.
Отпустив хвост, Джейн изогнулась и прижалась к крупу лошади. Затем перекинула руку через торчавшую назад полу набедренной повязки вождя и, ухватившись, произнесла, переводя дыхание:
– Готово.
Брейс отпустил бедра, и она закинула вверх левую ногу.
Прекрасная возможность заглянуть мне под юбку.
"Слишком темно, – успокоила она себя. – Ничего не увидит.
А если и увидит, то совсем немного".
Тяжело дыша, Джейн, держась за выступ набедренной повязки и укоряя себя за столь несвоевременную стыдливость, с большими потугами наконец оседлала коня.
– Как там, наверху? – прошептал Брейс.
«Как в шпагате», – подумала она, но вслух сказала:
– Кажется, нормально.
Некоторое время Джейн сидела в этой неудобной позе, переводя дыхание. Лицо покрылось испариной. Хотя статуя под ней была прохладной, блузка насквозь промокла от пота и липла к телу.
Через несколько минут она свела ноги, приподнялась и на коленях поползла вперед, пока пола набедренной повязки не оказалась у нее между ног под юбкой. Джейн села на нее. Она была такой же широкой, как доска детских качелей, только волнистой. Перегревшейся кожей она чувствовала прохладу бронзы даже через трусики. И это было приятно.
Наклонившись вперед, Джейн прислонилась к прохладной спине вождя и обвила его талию руками. Оттуда она посмотрела вниз на Брейса.
Так далеко земля.
– Черт побери, – пробормотала она.
Прижимаясь лбом к спине вождя, Джейн подумала: «И я делаю это за двести долларов? Чокнутая».
Там может даже и не оказаться этих двух сотен!
"Эти две сотни тут ни при чем, – напомнила она себе. – Не только из-за них, но и ради ключа к следующей ступени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Некоторое время Джейн не решалась заговорить, опасаясь, что голос дрогнет. Осушив слезы, она глубоко вздохнула и промолвила:
– Негоже прятать статую здесь. Ее место там, где она доступна для всеобщего обозрения.
– Да. Что ж, может, когда-нибудь.
– Я даже не подозревала о ее существовании. Если бы ты не привел меня сюда...
– Ну, моя заслуга здесь невелика, – возразил он. – На самом деле сюда привел тебя твой новый друг МИР.
Джейн не сводила глаз со статуи.
– Ты прав, – прошептала она. – Как странно. Я боюсь его, а что он такого сделал? Дал мне денег... подвел меня к книжной полке и напомнил о существовании такого великого романа, как «Взгляни на дом свой, Ангел», а потом привел сюда, к этой замечательной статуе. Чего мне бояться?
– Может, и нечего, – согласился Брейс.
– А может, всего, а? – оживилась его спутница. – Что, если он пытается усыпить мою бдительность и завоевать мое доверие? А потом – бац!
– Возможно.
Джейн кивнула.
– Все возможно, не так ли?
– Совершенно верно.
– Но знаешь что? Даже если он злой, до мозга костей негодный и презренный представитель человеческого рода, я, наверное, никогда бы не увидела этого Безумного Коня, не пошли он меня сюда. И не познакомилась бы с тобой.
– Знаю. Я должен быть благодарен ему, – сказал Брейс.
Они повернулись друг к другу лицом.
Джейн знала, что он вот-вот привлечет ее к себе. Знала и чувствовала это. Отсчет пошел на секунды. И он не остановился бы на объятиях и поцелуях, ничто не остановило бы его.
О, Боже мой! Я не готова к этому. Нет! Слишком рано. Чересчур рано.
Пронеси, Господи!
– Итак, – начал Брейс, – как по-твоему, где он оставил конверт?
– Что? Не знаю.
– Вероятнее всего, где-нибудь возле коня. «В полночь погарцуем».
– Но ведь еще не полночь, нет? – растерянно спросила Джейн.
– Что с тобой?
– Нет, ничего. Немного нервничаю. Который час?
Брейс посмотрел на часы.
– Только половина двенадцатого. Но это не имеет значения. Если мы на правильном пути и цепь – его рук дело, то он уже приходил и, вероятно, ушел.
– Может быть.
– Или ты хочешь уйти и вернуться ровно в полночь?
– Нет. Думаю, нам следует приступить к поискам конверта.
– Вероятно, он где-нибудь наверху, на статуе, – предположил Брейс, – но прежде давай посмотрим в легкодоступных местах. – И он пошел вокруг пьедестала. Джейн пошла следом. Шел он медленно и все время пригибался, поворачивая голову к статуе. Его джинсы были слегка мешковатыми. Левый задний карман отдувался, и Джейн решила, что там лежит бумажник.
– Раньше она стояла на огромном бетонном постаменте посреди университетского двора, – попутно рассказывал он, внимательно изучая пьедестал, ноги лошади, ее живот и бока. – Постамент на какое-то время оставили, наверное, рассчитывали водрузить на смену Безумному Коню новую статую. Вся беда в том, что никак не удавалось придумать что-нибудь такое, что не таило бы в себе потенциальной угрозы политических осложнений. А, как ты понимаешь, существует немало активистов как в университете, так и в городе, которым всегда что-то не так. Поэтому, когда поступило предложение убрать бетонный блок и посадить в том месте дерево, все согласились. Теперь на месте Безумного Коня растет секвойя.
Он выпрямился и запрокинул голову.
– Не сойти мне с этого места, конверт где-то там, наверху. Может, прямо на макушке у вождя.
– Я бы не удивилась, – согласилась Джейн.
– Ладно, устраивайся поудобнее, а я...
– Нет, нет. Если кто и должен лезть на статую, так это я. Поиграть пригласили меня, если помнишь.
– Да, но...
– Ты можешь тоже залезть, если желаешь. Но я хочу первой.
– Хорошо.
Неожиданно Джейн разозлилась на себя – определенно она была с ним слишком резкой.
– Пойми, я просто не хочу взваливать на тебя всю самую трудную работу. Это будет несправедливо.
– Вот и славно. Мне самому не очень хотелось лезть наверх. От высоты у меня кружится голова. – Он протянул руку и легонько сжал ей плечо.
– Поосторожнее, ладно?
– Не беспокойся, не упаду.
– Рад, что ты так уверена в себе.
– Э, а как ты думаешь, почему меня назвали Джейн?
– Почему?
– Тарзан, Джейн, Эдгар Райс Берроуз?
– Так это в честь той Джейн?
– Конечно.
Брейс засмеялся:
– Ну, если так...
– Я всю свою жизнь лазила по деревьям и раскачивалась на лианах.
– Ладно, если ты так говоришь.
– Ты мне веришь или нет?
– Конечно.
– Так веришь?
– Да.
– У-у-у! Какой ты легковерный.
– Так, может, лучше мне полезть?
– Нет. Я серьезно. Сама заберусь наверх и найду конверт. Во всяком случае, попытаюсь. А ты постой на подхвате на случай, если я начну падать.
– Джейн никогда бы не упала, разве нет?
– Эта Джейн может.
Она подошла к лошади сзади, взошла на пьедестал и потянулась к хвосту. Но даже поднявшись на цыпочках, Джейн лишь кончиками пальцев дотянулась до его прохладной бронзы. Тогда она подпрыгнула и, ухватившись за хвост, стала подтягиваться.
– Сейчас подсажу, – сказал Брейс и, не дожидаясь согласия, зашел сзади, крепко обхватил за бедра и приподнял.
Отпустив хвост, Джейн изогнулась и прижалась к крупу лошади. Затем перекинула руку через торчавшую назад полу набедренной повязки вождя и, ухватившись, произнесла, переводя дыхание:
– Готово.
Брейс отпустил бедра, и она закинула вверх левую ногу.
Прекрасная возможность заглянуть мне под юбку.
"Слишком темно, – успокоила она себя. – Ничего не увидит.
А если и увидит, то совсем немного".
Тяжело дыша, Джейн, держась за выступ набедренной повязки и укоряя себя за столь несвоевременную стыдливость, с большими потугами наконец оседлала коня.
– Как там, наверху? – прошептал Брейс.
«Как в шпагате», – подумала она, но вслух сказала:
– Кажется, нормально.
Некоторое время Джейн сидела в этой неудобной позе, переводя дыхание. Лицо покрылось испариной. Хотя статуя под ней была прохладной, блузка насквозь промокла от пота и липла к телу.
Через несколько минут она свела ноги, приподнялась и на коленях поползла вперед, пока пола набедренной повязки не оказалась у нее между ног под юбкой. Джейн села на нее. Она была такой же широкой, как доска детских качелей, только волнистой. Перегревшейся кожей она чувствовала прохладу бронзы даже через трусики. И это было приятно.
Наклонившись вперед, Джейн прислонилась к прохладной спине вождя и обвила его талию руками. Оттуда она посмотрела вниз на Брейса.
Так далеко земля.
– Черт побери, – пробормотала она.
Прижимаясь лбом к спине вождя, Джейн подумала: «И я делаю это за двести долларов? Чокнутая».
Там может даже и не оказаться этих двух сотен!
"Эти две сотни тут ни при чем, – напомнила она себе. – Не только из-за них, но и ради ключа к следующей ступени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100