- Вы должны что-то сделать с Хамфрисом,- заявила она, не поднимая глаз и не глядя в его сторону.
Фукс посмотрел на меня, нахмурившись больше обычного.
- Ничего не поделаешь,- равнодушно вздохнул он.
- А как насчет переливания крови?
- Переливания? Крови?
- Если мы не можем синтезировать гормон, активизирующий производство кровяных телец, то можем перелить кровь, чтобы спасти его.
Они обсуждали меня, как будто меня тут не было, словно некое подопытное животное. Я почувствовал, как мое лицо пылает, и понял, что щеки стали багрово-красного цвета и зажглись румянцем.
Но никто из них даже не посмотрел в мою сторону.
Фукс рассмеялся нарочито пренебрежительно:
- Вы серьезно думаете, что у кого-нибудь из моей команды есть схожая группа крови?
- Возможно,- фыркнула Маргарита.- Например, у вас.
К своему стыду, я не отважился даже повернуться и посмотреть на Фукса в этот момент. Просто посмотреть, открытым и непредвзятым взглядом. Я думал, что он поднимет на смех идею Маргариты. Или рассердится. Вместо этого я услышал только молчание. Никто из остальных членов экипажа даже голоса не подал. Все как язык прикусили - или просто не понимали, о чем идет разговор. Может быть, Фукс общался с ними исключительно на их азиатском наречии? Долгое время единственными звуками, которые были слышны на капитанском мостике, были вездесущее гудение электронной аппаратуры и слабый писк одной из сенсорных систем.
Маргарита оборвала затянувшееся молчание:
- Я могу запросить с «Третьена» его медицинскую карточку.
- Нет! - оборвал ее Фукс.- Не будет никакого общения с «Третьеном».
- Но почему? - спросила она.- Вы же посылаете телеметрический сигнал к Земле, в МКА. Почему же не…
- От каждого судна требуют рапортовать в Женеву,- вмешался Фукс.- Мне же вовсе не требуется разговаривать с кем-то еще, и поэтому я не собираюсь этого делать, милая барышня. Никто не станет столбить заявку на мои призовые деньги. Это мой выигрыш, понятно? Никто!
- Мы говорим о разных вещах,- протестовала Маргарита.
- В компьютере полные медицинские досье на всех членов экипажа,- ответил на это Фукс.- Да еще в медчасти система для диагностики. Может, это не последнее слово техники, но она работает. Как только Хамфрис сдаст вахту, вы можете обследовать его медицинскими сканерами сколько душе угодно и определить его тип крови, а потом сравнить ее с типами крови остальных членов экипажа.
- Спасибо, капитан,- проворчала Маргарита. И тон ее был заметно мягче, нежели все предыдущие сказанные слова.
- А теперь убирайтесь с мостика!
Снова обратив внимание к экрану, я понял, что Фукс сделал эту уступку для Маргариты, а вовсе не для меня. Ему в самом деле было безразлично, жив я или мертв, но к ней у него было совсем иное отношение.

* * *
Вахта на мостике составляла восемь часов дежурства под непрерывным командованием Фукса. На «Гесперосе» члены экипажа несли четырехчасовые дежурства, и то Дюшамп смотрела на это сквозь пальцы, поскольку все системы были полностью автоматизированы.
Экипаж «Люцифера» состоял из четырнадцати человек, как вскоре я смог вычислить. Все они были азиатами, причем две трети составляли мужчины. Только железная дисциплина Фукса сохраняла порядок среди команды. Они делали работу в полном молчании, которое иногда производило зловещее впечатление. Наверное, среди них имели место и какие-то личные, даже сексуальные отношения, но мне не удалось увидеть даже намека на это. Ни любовь, ни дружеские чувства у них никак не проявлялись. Конечно, ко мне относились настороженно.
Я честно пытался отсидеть восьмичасовую вахту за пультом связи. И вовсе не потому, что боялся Фукса, хотя его сила и жестокость произвели на меня определенное впечатление. Но здесь было замешано еще одно: моя собственная гордость.
Я терпеть не мог, когда во мне видели слабака, Коротышку. Я сразу решил показать Фуксу и всем остальным, настороженным, молчаливым азиатам, что я - человек дела.
Но тело подводило меня. Уже через полчаса перед глазами снова поплыл туман, и никакое моргание глазами и растирание кулаками не помогало. «Все в порядке,- сказал я себе.- Главное - сосредоточиться, уйти в работу». Тщетно. Пустые слова. Потом пришло головокружение. Экран перед моим расплывающимся взором стал постепенно вращаться, обретая все более грозные обороты. Но что бы я ни приказывал телу, получалось только хуже. Я чувствовал слабость и тошноту. Я понимал, что не смогу даже встать с кресла, если потребуется.
Я не мог дышать. Мне на грудь как будто наступили, и ребра не разжимались, не давая вогнать в легкие заряд воздуха. Я дышал судорожно, как рыба на крючке.
Чуть повернувшись в винтовом кресле, я заметил, что в глазах окончательно сереет. Последнее, что я помню, это мои слова:
- Капитан, я не могу…
Затем я выпал из кресла и распростерся на палубе. Темнота охватила меня.

* * *
Я услышал голоса откуда-то издалека. Они отражались эхом, как будто я шел через тоннель.
И тут я почувствовал внезапную острую, жалящую боль. Она ударила мне в лицо. Раз. И другой. И третий.
Мои глаза неуверенно открылись.
- Видите? Он вышел из этого состояния.
Фукс наклонился надо мной. Он хлестал меня по щекам. Методично обрабатывал сначала одну щеку, затем другую.
- Остановитесь! Остановитесь! - закричал кто-то. Не я. Все, что я мог произвести на свет,- это слабые стоны и нечленораздельное мычание.
Я пытался поднять руки для защиты, но не получилось. Руки или были крайне слабы, или связаны.
- Я не сделаю ему плохого,- послышался голос Фукса.
- Ему необходимо срочное переливание крови,- это был голос Маргариты. Она говорила убежденно и решительно.
- Вы уверены, что он не прикидывается? - спросил Фукс.
Я все время пытался открывать глаза, но эти бесплодные попытки в конечном счете изнурили меня. Тогда я бессильно повернул голову, пытаясь увидеть Маргариту, но она была вне досягаемости.
- Посмотрите на монитор! - услышал я ее голос.- Он умирает.
Фукс продолжительно и выразительно вздохнул, как собака, у которой сорвалась драка, оттого что натянулся пово* док.
- Ладно,- сказал он наконец.- Пусть будет, как вы хотите.
Они собирались бросить меня на произвол судьбы. Они будут смотреть на мое агонизирующее тело и безмолвно рассматривать картину медленно подбирающейся смерти.
Я понял, что, несмотря на все философские основания и экономические подоплеки, я все же не могу вынести себе смертный приговор. Я не хотел умирать. Может быть, я заслуживал смерти. Определенно, никто при этом ничего не потеряет. Ни отец, ни Гвинет, никто из так называемых «друзей». Никто.
Однако я не хотел умирать. Каждым атомом своего существа я желал выжить, набраться сил, встать и продолжать существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109