Если бы красил, то не повел бы себя так глупо и не дал бы ей сбежать с просеки. И позаботился бы о том, чтобы и другие ее увидели. Он думает, что эту шутку Джиммерс отколол, чтобы выставить его дураком. Получилось ведь именно так. Музей как раз разорялся, и мошенничество со светящейся коровой его доконало.
– Осмелюсь сказать, что да. И тогда дядюшка Рой нанес ответный удар?
– Несколько раз. Но ничего столь же гениального, во всяком случае, какое-то время. Я как-нибудь расскажу тебе о его «военной кампании». Но, думаю, он уже тогда устал от шуток. Инцидент с коровой обернулся совсем не весело. Да и маме уже приелись его чудачества. Сам мог по вчерашнему вечеру заметить. Меня удивляет, что она не положила конец дому ужасов. Единственная моя догадка: она еще более устала, чем он. Она больше за ним не поспевает.
– Но терпения у нее хоть отбавляй. В хорошем смысле. Сильвия кивнула.
– Иногда в наилучшем. Но не всегда. Помолчав минуту, Говард сказал:
– Давай попробуем отпереть сарай Джиммерса, пока он не проснулся.
– Если ты останешься в этих местах, – сказала Сильвия, пропустив мимо ушей его последние слова и внезапно посерьезнев, – я в точности знаю, что с тобой случится.
Говард махнул ей, словно предлагая продолжать, открыть ему будущее.
– Погадай мне, – сказал он, протягивая руку.
– Ты станешь таким же, как отец и мистер Джиммерс: остаток жизни проведешь, терзая себя из-за тайных обществ, отрытого космоса и древних мистерий. Ты ни во что не веришь, а тех, кто ни во что не верит, ждет незавидная судьба: у них нет естественной защиты против всего того странного, с чем им приходится столкнуться.
– Хорошо тебе говорить, это ведь ты раздаешь мистические памфлеты и торгуешь рецептами солнечного чая на розовом кварце и замоченных сотах.
– Я хотя бы могу взглянуть на это объективно. У меня есть основа для сравнения. А ты чистый лист, tabula rasa, потому что никогда об этом не задумывался, и когда хоть что-нибудь не будет укладываться в твою систему координат, даже знать не будешь, как к этой странности относиться.
– Спасибо, – сказал Говард.
– За что?
– За то, что обо мне беспокоишься. Но у меня голова тайными обществами не забита. Так что пусть это тебя не тревожит. У меня есть веские причины тут оставаться. Вот что я думаю.
– Угу. – Она подозрительно посмотрела на него, потом задумчиво перевела взгляд на океан.
Он обнял ее за плечи и притянул ближе к себе, чувствуя себя подростком в темном кинозале.
– Что это ты задумал? – спросила она, посмотрев ему прямо в лицо.
– Ничего. – Однако ее не отпустил. Она кивнула.
– Я было подумала, что ты пытался за мной поухаживать.
– Может, и пытался.
– Помнишь ту девочку, которая жила в доме позади вашего? Джанеллу Шелли. Ты был от нее без ума. И сколько тебе тогда было? Шесть лет? Ты рано начал.
– Ничего я не начал.
Она прислонилась к его груди, оба молчали. Говарду пришло на ум, что они все еще играют во влюбленность: он неуклюже заигрывает, она умело отбивается – словами, шутками, разряжает ситуацию, посмеиваясь над ним. Внезапно Сильвия поглядела на часы.
– Мне нужно возвращаться в город.
– Хочу все-таки заглянуть в сарай. Я быстро. Сильвия кивнула, будто это следует сделать, лишь бы Говард и ее отец наконец успокоились.
– Ловлю тебя на слове, – сказала она. – Я пока вернусь в дом и составлю компанию мистеру Джиммерсу. Если он проснется, я покричу, чтобы ты знал, что он встал.
– Хорошо. – Говард покрутил на пальце веревочку с ключом. – Всего минутку.
– Подожди, – сказала она. – Сперва хочу тебе кое-что показать. Оно тут многие годы.
Она первой пошла через бурые, по пояс, сорняки к трем одиноким кипарисам, тесно прижавшимся друг к другу на полпути к шоссе. В образованном стволами треугольнике стояло маленькое капище клейщиков, очень похожее на то, которое построили в лесу возле домика Грэхема. И это тоже было сложено из старого хлама: пузырьки из-под духов, обломки керамической плитки, деревянные домино, старый ржавый ворот от удочки, латунная дверная ручка. Рамкой служили два выгнутых автомобильных бампера, проржавевших настолько, что казались почти кружевными.
– Оно здесь, сколько я себя помню, – сказала Сильвия. – Они только добавляют новые предметы и меняют местами старые.
– Похожее есть в лесу за вашим домом. Она кивнула.
– То новое. Оно появилось в тот день, когда отец перевез старика в летний домик. Предполагалось, что никто не знает, где он. Но они узнали.
– Знаешь, что я в том, лесном, нашел? Ты ушам своим не поверишь. Мое пресс-папье встроено в него у всех на виду.
– И ты его забрал? Говард покачал головой.
– Оно там и так в сохранности. Если уж на то пошло, у меня было такое чувство, что его использовали во благо. Не спрашивай почему.
– Только не я. Но забавно, какие чудеса Говард Бартон учится принимать на веру. Что дальше? Членство в «Обществе Плодовитого Созвездия»?
– Дальше приключение в жестяном гараже.
– Ты уверен?
– Слишком удачная возможность, чтобы ее упустить. Они пробрались через сорняки назад к тропинке и вдоль обрыва вышли к задней стене дома. Сильвия его обогнула и вскоре скрылась за зарослями ежевики.
Там, где вырастала из утеса задняя стена дома, имелась только узкая полочка в обрывавшейся круто вниз скале. Высоко вверху было окно чердака, на котором Говард провел ночь в кресле. Он обнаружил, что по узкому уступу можно перебраться вдоль стены – если только вниз не смотреть. Камни в кладке были неотесанные, известка выветрилась, так что было за что уцепиться пальцами. И кто-то – в незапамятные времена – залил в цемент на камнях железные перила, чтобы никто не свалился через край. Но один конец перил проржавел, и теперь прут висел бесполезно в сотнях футов над водой. Даже бывалому скалолазу невозможно было бы сползти по мокрому и замшелому сланцу на пляж.
Благополучно перебравшись на луг, он поспешил мимо свеклы мистера Джиммерса к жестяному гаражу и, только спрятавшись за ним, выглянул из-за угла посмотреть на дом. С виду все спокойно. Была, разумеется, вероятность, что это снова коварство мистера Джиммерса, что он вовсе не заснул, а дает Говарду шанс выдать себя, но у Сильвии было время вернуться в гостиную, никто не кричал…
Затаившись у угла сарая, он бросил последний взгляд. Потом на корточках, как краб, пробрался к запертым раздвижным дверям. Ключ вошел как по маслу, замок открылся без труда, словно внутри был скользким от графитной крошки. Мгновение спустя Говард осторожно вынул дужку из петель, дернул дверцу, и та, издав протестующий визг, сдвинулась, дребезжа, на несколько дюймов, а потом застряла намертво. Он толкнул противоположную дверцу на сей раз внизу, жалея что у него нет при себе машинного масла, чтобы полить им паз, и ожидая в любую минуту услышать вопль Сильвии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Осмелюсь сказать, что да. И тогда дядюшка Рой нанес ответный удар?
– Несколько раз. Но ничего столь же гениального, во всяком случае, какое-то время. Я как-нибудь расскажу тебе о его «военной кампании». Но, думаю, он уже тогда устал от шуток. Инцидент с коровой обернулся совсем не весело. Да и маме уже приелись его чудачества. Сам мог по вчерашнему вечеру заметить. Меня удивляет, что она не положила конец дому ужасов. Единственная моя догадка: она еще более устала, чем он. Она больше за ним не поспевает.
– Но терпения у нее хоть отбавляй. В хорошем смысле. Сильвия кивнула.
– Иногда в наилучшем. Но не всегда. Помолчав минуту, Говард сказал:
– Давай попробуем отпереть сарай Джиммерса, пока он не проснулся.
– Если ты останешься в этих местах, – сказала Сильвия, пропустив мимо ушей его последние слова и внезапно посерьезнев, – я в точности знаю, что с тобой случится.
Говард махнул ей, словно предлагая продолжать, открыть ему будущее.
– Погадай мне, – сказал он, протягивая руку.
– Ты станешь таким же, как отец и мистер Джиммерс: остаток жизни проведешь, терзая себя из-за тайных обществ, отрытого космоса и древних мистерий. Ты ни во что не веришь, а тех, кто ни во что не верит, ждет незавидная судьба: у них нет естественной защиты против всего того странного, с чем им приходится столкнуться.
– Хорошо тебе говорить, это ведь ты раздаешь мистические памфлеты и торгуешь рецептами солнечного чая на розовом кварце и замоченных сотах.
– Я хотя бы могу взглянуть на это объективно. У меня есть основа для сравнения. А ты чистый лист, tabula rasa, потому что никогда об этом не задумывался, и когда хоть что-нибудь не будет укладываться в твою систему координат, даже знать не будешь, как к этой странности относиться.
– Спасибо, – сказал Говард.
– За что?
– За то, что обо мне беспокоишься. Но у меня голова тайными обществами не забита. Так что пусть это тебя не тревожит. У меня есть веские причины тут оставаться. Вот что я думаю.
– Угу. – Она подозрительно посмотрела на него, потом задумчиво перевела взгляд на океан.
Он обнял ее за плечи и притянул ближе к себе, чувствуя себя подростком в темном кинозале.
– Что это ты задумал? – спросила она, посмотрев ему прямо в лицо.
– Ничего. – Однако ее не отпустил. Она кивнула.
– Я было подумала, что ты пытался за мной поухаживать.
– Может, и пытался.
– Помнишь ту девочку, которая жила в доме позади вашего? Джанеллу Шелли. Ты был от нее без ума. И сколько тебе тогда было? Шесть лет? Ты рано начал.
– Ничего я не начал.
Она прислонилась к его груди, оба молчали. Говарду пришло на ум, что они все еще играют во влюбленность: он неуклюже заигрывает, она умело отбивается – словами, шутками, разряжает ситуацию, посмеиваясь над ним. Внезапно Сильвия поглядела на часы.
– Мне нужно возвращаться в город.
– Хочу все-таки заглянуть в сарай. Я быстро. Сильвия кивнула, будто это следует сделать, лишь бы Говард и ее отец наконец успокоились.
– Ловлю тебя на слове, – сказала она. – Я пока вернусь в дом и составлю компанию мистеру Джиммерсу. Если он проснется, я покричу, чтобы ты знал, что он встал.
– Хорошо. – Говард покрутил на пальце веревочку с ключом. – Всего минутку.
– Подожди, – сказала она. – Сперва хочу тебе кое-что показать. Оно тут многие годы.
Она первой пошла через бурые, по пояс, сорняки к трем одиноким кипарисам, тесно прижавшимся друг к другу на полпути к шоссе. В образованном стволами треугольнике стояло маленькое капище клейщиков, очень похожее на то, которое построили в лесу возле домика Грэхема. И это тоже было сложено из старого хлама: пузырьки из-под духов, обломки керамической плитки, деревянные домино, старый ржавый ворот от удочки, латунная дверная ручка. Рамкой служили два выгнутых автомобильных бампера, проржавевших настолько, что казались почти кружевными.
– Оно здесь, сколько я себя помню, – сказала Сильвия. – Они только добавляют новые предметы и меняют местами старые.
– Похожее есть в лесу за вашим домом. Она кивнула.
– То новое. Оно появилось в тот день, когда отец перевез старика в летний домик. Предполагалось, что никто не знает, где он. Но они узнали.
– Знаешь, что я в том, лесном, нашел? Ты ушам своим не поверишь. Мое пресс-папье встроено в него у всех на виду.
– И ты его забрал? Говард покачал головой.
– Оно там и так в сохранности. Если уж на то пошло, у меня было такое чувство, что его использовали во благо. Не спрашивай почему.
– Только не я. Но забавно, какие чудеса Говард Бартон учится принимать на веру. Что дальше? Членство в «Обществе Плодовитого Созвездия»?
– Дальше приключение в жестяном гараже.
– Ты уверен?
– Слишком удачная возможность, чтобы ее упустить. Они пробрались через сорняки назад к тропинке и вдоль обрыва вышли к задней стене дома. Сильвия его обогнула и вскоре скрылась за зарослями ежевики.
Там, где вырастала из утеса задняя стена дома, имелась только узкая полочка в обрывавшейся круто вниз скале. Высоко вверху было окно чердака, на котором Говард провел ночь в кресле. Он обнаружил, что по узкому уступу можно перебраться вдоль стены – если только вниз не смотреть. Камни в кладке были неотесанные, известка выветрилась, так что было за что уцепиться пальцами. И кто-то – в незапамятные времена – залил в цемент на камнях железные перила, чтобы никто не свалился через край. Но один конец перил проржавел, и теперь прут висел бесполезно в сотнях футов над водой. Даже бывалому скалолазу невозможно было бы сползти по мокрому и замшелому сланцу на пляж.
Благополучно перебравшись на луг, он поспешил мимо свеклы мистера Джиммерса к жестяному гаражу и, только спрятавшись за ним, выглянул из-за угла посмотреть на дом. С виду все спокойно. Была, разумеется, вероятность, что это снова коварство мистера Джиммерса, что он вовсе не заснул, а дает Говарду шанс выдать себя, но у Сильвии было время вернуться в гостиную, никто не кричал…
Затаившись у угла сарая, он бросил последний взгляд. Потом на корточках, как краб, пробрался к запертым раздвижным дверям. Ключ вошел как по маслу, замок открылся без труда, словно внутри был скользким от графитной крошки. Мгновение спустя Говард осторожно вынул дужку из петель, дернул дверцу, и та, издав протестующий визг, сдвинулась, дребезжа, на несколько дюймов, а потом застряла намертво. Он толкнул противоположную дверцу на сей раз внизу, жалея что у него нет при себе машинного масла, чтобы полить им паз, и ожидая в любую минуту услышать вопль Сильвии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121