Должно быть, сначала из нее вышел угрюмый коммодор,
затем вынесли Красный Ящик и вывели Штохла.
За ним шли неудачливые колонисты - с чемоданами и свертками в руках.
Их скоро высадят на материнской планете и будут презирать до конца их
серой, ненужной жизни. А Люцифер станет ждать следующих колонистов еще
несколько месяцев, лет или несколько десятков лет.
...Тим и собаки ушли в дом. Я остался во дворе. Я стоял, искал
"Персея". Еще час назад, Аргусом, я свободно видел его. Теперь не могу. А с
колонией покончено, это ясно: мало людей в здешнем секторе... Где же
звездолет? Где?
И я увидел его.
Небо - ударом! - заполнила световая вспышка. На Люцифер легли глубокие
дрожащие тени - двигатели "Персея" работали. Звезды исчезли, в небе горело
новое солнце.
Тени сдвинулись, и я понял - звездолет летит. Он унесет в другой
сектор переселенцев и Штохла.
Видя движение этого солнца, я гордился.
Мы, люди, удивляли себя своей мощью.
Мы смогли сработать "Персей" и создать Закон Космоса.
Кто нам мог препятствовать? Только мы сами.
За "Персеем" расходился светящийся конус. Пять дней - пять лет моей
жизни уносится со звездолетом - меньше недели назад Красный Ящик прибыл
сюда на ракете "Фрам".
Да, около шести дней назад капитан Шустов с двумя людьми вынес из
ракетной шлюпки и поставил Ящик с регалиями и оружием Аргуса на площадку. И
встал рядом, широко расставив ноги, держа руку у шлема. Его люди с угрюмым
любопытством смотрели на нас.
Мы с Тимом встречали их. Пахло гарью. На боках шлюпки были вмятины,
люди имели усталый вид. Я глядел на них, работяг Космоса, глядел на Красный
Ящик. И ощущал невольную дрожь.
Это был восторг первой встречи, свидания, не знаю чего еще.
Тим - сумасшедший работник. Ночь, а он сидел и работал. Писал.
Очки он где-то потерял и писал, водя носом по бумаге, обметая ее
бородой.
Работал жирным карандашом и выводил крупные буквы, чтобы видеть их
свободно. Потом он станет читать свои заметки пишмашинке, дополняя их по
ходу чтения подробностями so и соображениями. Пусть! Я принял душ,
переоделся, лег.
И тут же поднялся - лежать было нестерпимо.
Я ходил и пытался освоиться с положением. Я хотел вернуться в прежнюю
свою жизнь и не мог. Словно бы утерял ключ и стоял, уткнув нос в белую
дверь, крепко запертую от меня.
Дверь твердая и холодная.
Кто поможет мне выйти? Тим? Ники?
Он стоял рядом - многолапый робот, мой покровитель и друг. Моргая
огнями индикаторов, Ники улавливал мою смуту.
- Хочу стать прежним, стать прежним, - твердил я.
Но где-то глубоко в себе я был Аргусом и Судьей, преследовал Зло и
размышлял о нем, холодел от негодования.
- Хочешь есть? - спросил Тим и ответил: - Конечно, хочешь.
Он поднялся, стал готовить еду (и диктовал машинке).
Он ходил между столами и плитой, диктовал. В то же время готовил ужин:
налил воды в чайник и поставил на огонь, вынул из холодильника два куска
мяса и бросил их на сковородку. Но теперь эта готовка на ощупь не смешила
меня, как раньше.
Я ходил мимо полок со строем банок. В них биообразцы.
Я помогал собирать их, рискуя собой. Но какая это, по сути, мелочь.
Тим диктовал:
- "...Отмечается появление биомассы типа С ј 13 (неоформленной,
подвижной). Изменения в ней вызваны, по-видимому, передачей генетической
информации от уже оформленных объектов. Отмечаю также бурное образование
химер. Интенсивность биожизни этой планеты не слабансирована, и биомасса
производится в чрезмерном изобилии. Я мог бы сказать при наличии демиурга
(он подмигнул бумаге), что данное божество впало в творческое
неистовство....Какой бы ты хотел соус?
- Все равно.
-Тогда белый... "Мы сможем оказывать на биомассу типа ј 13
направленное воздействие. Применяя гамма-излучение и препараты Д-классов,
сможем вызвать нужный нам эволюционный параллакс планеты. Но лучше
использовать Люцифер как склад генетических резервов. Также намечается
решение вопроса антигравитации..."
Сковородка трещала, он топтался и бормотал. Собаки, положив головы на
лапы, смотрели на меня своими прекрасными золотыми глазами. Доги-мутанты,
огромные черные псы. Взгляд их спокойный. У них желтые брови и морды,
ласковые глаза, мощные лапы.
Я почмокал - они вильнули хвостами. Я подошел к зеркалу и стал искать
в себе признаки Аргуса - уширенный лоб, бледность кожи и невыносимый блеск
глаз. Но мог отметить только свою чрезвычайную худобу. Кожа лица воспалена,
глаза - усталы. И Тим выглядит плохо, и собаки - кожа да кости.
Вот три их опустевшие лежанки.
Досталось нам всем, крепко досталось.
Проклятый Штохл!
Я кривляюсь у зеркала, пытаюсь вернуть прежний блеск глаз. И вижу, я
постарел. У глаз легли морщины. Они узкие, как волос, морщинки всезнания.
Губы... Здесь еще жесткая и горькая складка Судьи. И сознание - я
прикоснулся к чемуто огромному. Словно летал без мотора или вспрыгнул на
пик Строганова.
Тим диктовал:
- "...Планета требует ученых типа классификатора. Для творца Глена
время еще не пришло. Законом нашей работы..."
Я же думал: "Братья Аргусы, Звездные Судьи... Сколько времени еще я
мог быть с вами? День? Неделю?.." И сейчас объем знаний Аргусов разламывал
мою голову.
Знание гложет и грызет мозг... Забудется ли оно?.. Войдет в меня
прежний мир? Зачем я согласился?
Но те, кого выбрали Аргусы, не могли отказаться. Такого случая не
было, Аргусы его не знали. Иначе они бы сказали мне. Да и не отказался бы я
даже сейчас, все зная.
- "...И запальные в смысле, генетики организмы". Готово, садись!
Тимофей снял сковородку, понес к столу и поставил ее на бумаги. И я
ощутил в себе сильно изголодавшегося человека.
Мне хотелось есть сокрушительно много. Тим ставил тарелки, разливал
чай в большие чашки.
По обыкновению Тим, жуя, запихивал себе в рот огромные куски. Подошли
собаки, положили тяжелые морды на край стола. Тим бросал им то кусочки
мяса, то обмакнутый в подливку хлеб.
А похудели, бедняги. Все. Тим отощал, у собак до смешного заострились
носы. Они плоские, словно долго лежали под ботаническим прессом.
- Ты понимаешь, - говорил, жуя и давясь, Тимофей. - Мы с тобой
уникальные люди. Я имею честь быть универсалом: ботаником, зоологом,
дендрологом, чертезнаетчемологом. Ты затесался в Аргусы благодаря этой
каналье. Силен мужик... Нам с тобой, по сути дела, надо писать мемуары.
Он захохотал, взял горсть сахара, повелел: "Терпеть!" и положил на
носы собак по кусочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
затем вынесли Красный Ящик и вывели Штохла.
За ним шли неудачливые колонисты - с чемоданами и свертками в руках.
Их скоро высадят на материнской планете и будут презирать до конца их
серой, ненужной жизни. А Люцифер станет ждать следующих колонистов еще
несколько месяцев, лет или несколько десятков лет.
...Тим и собаки ушли в дом. Я остался во дворе. Я стоял, искал
"Персея". Еще час назад, Аргусом, я свободно видел его. Теперь не могу. А с
колонией покончено, это ясно: мало людей в здешнем секторе... Где же
звездолет? Где?
И я увидел его.
Небо - ударом! - заполнила световая вспышка. На Люцифер легли глубокие
дрожащие тени - двигатели "Персея" работали. Звезды исчезли, в небе горело
новое солнце.
Тени сдвинулись, и я понял - звездолет летит. Он унесет в другой
сектор переселенцев и Штохла.
Видя движение этого солнца, я гордился.
Мы, люди, удивляли себя своей мощью.
Мы смогли сработать "Персей" и создать Закон Космоса.
Кто нам мог препятствовать? Только мы сами.
За "Персеем" расходился светящийся конус. Пять дней - пять лет моей
жизни уносится со звездолетом - меньше недели назад Красный Ящик прибыл
сюда на ракете "Фрам".
Да, около шести дней назад капитан Шустов с двумя людьми вынес из
ракетной шлюпки и поставил Ящик с регалиями и оружием Аргуса на площадку. И
встал рядом, широко расставив ноги, держа руку у шлема. Его люди с угрюмым
любопытством смотрели на нас.
Мы с Тимом встречали их. Пахло гарью. На боках шлюпки были вмятины,
люди имели усталый вид. Я глядел на них, работяг Космоса, глядел на Красный
Ящик. И ощущал невольную дрожь.
Это был восторг первой встречи, свидания, не знаю чего еще.
Тим - сумасшедший работник. Ночь, а он сидел и работал. Писал.
Очки он где-то потерял и писал, водя носом по бумаге, обметая ее
бородой.
Работал жирным карандашом и выводил крупные буквы, чтобы видеть их
свободно. Потом он станет читать свои заметки пишмашинке, дополняя их по
ходу чтения подробностями so и соображениями. Пусть! Я принял душ,
переоделся, лег.
И тут же поднялся - лежать было нестерпимо.
Я ходил и пытался освоиться с положением. Я хотел вернуться в прежнюю
свою жизнь и не мог. Словно бы утерял ключ и стоял, уткнув нос в белую
дверь, крепко запертую от меня.
Дверь твердая и холодная.
Кто поможет мне выйти? Тим? Ники?
Он стоял рядом - многолапый робот, мой покровитель и друг. Моргая
огнями индикаторов, Ники улавливал мою смуту.
- Хочу стать прежним, стать прежним, - твердил я.
Но где-то глубоко в себе я был Аргусом и Судьей, преследовал Зло и
размышлял о нем, холодел от негодования.
- Хочешь есть? - спросил Тим и ответил: - Конечно, хочешь.
Он поднялся, стал готовить еду (и диктовал машинке).
Он ходил между столами и плитой, диктовал. В то же время готовил ужин:
налил воды в чайник и поставил на огонь, вынул из холодильника два куска
мяса и бросил их на сковородку. Но теперь эта готовка на ощупь не смешила
меня, как раньше.
Я ходил мимо полок со строем банок. В них биообразцы.
Я помогал собирать их, рискуя собой. Но какая это, по сути, мелочь.
Тим диктовал:
- "...Отмечается появление биомассы типа С ј 13 (неоформленной,
подвижной). Изменения в ней вызваны, по-видимому, передачей генетической
информации от уже оформленных объектов. Отмечаю также бурное образование
химер. Интенсивность биожизни этой планеты не слабансирована, и биомасса
производится в чрезмерном изобилии. Я мог бы сказать при наличии демиурга
(он подмигнул бумаге), что данное божество впало в творческое
неистовство....Какой бы ты хотел соус?
- Все равно.
-Тогда белый... "Мы сможем оказывать на биомассу типа ј 13
направленное воздействие. Применяя гамма-излучение и препараты Д-классов,
сможем вызвать нужный нам эволюционный параллакс планеты. Но лучше
использовать Люцифер как склад генетических резервов. Также намечается
решение вопроса антигравитации..."
Сковородка трещала, он топтался и бормотал. Собаки, положив головы на
лапы, смотрели на меня своими прекрасными золотыми глазами. Доги-мутанты,
огромные черные псы. Взгляд их спокойный. У них желтые брови и морды,
ласковые глаза, мощные лапы.
Я почмокал - они вильнули хвостами. Я подошел к зеркалу и стал искать
в себе признаки Аргуса - уширенный лоб, бледность кожи и невыносимый блеск
глаз. Но мог отметить только свою чрезвычайную худобу. Кожа лица воспалена,
глаза - усталы. И Тим выглядит плохо, и собаки - кожа да кости.
Вот три их опустевшие лежанки.
Досталось нам всем, крепко досталось.
Проклятый Штохл!
Я кривляюсь у зеркала, пытаюсь вернуть прежний блеск глаз. И вижу, я
постарел. У глаз легли морщины. Они узкие, как волос, морщинки всезнания.
Губы... Здесь еще жесткая и горькая складка Судьи. И сознание - я
прикоснулся к чемуто огромному. Словно летал без мотора или вспрыгнул на
пик Строганова.
Тим диктовал:
- "...Планета требует ученых типа классификатора. Для творца Глена
время еще не пришло. Законом нашей работы..."
Я же думал: "Братья Аргусы, Звездные Судьи... Сколько времени еще я
мог быть с вами? День? Неделю?.." И сейчас объем знаний Аргусов разламывал
мою голову.
Знание гложет и грызет мозг... Забудется ли оно?.. Войдет в меня
прежний мир? Зачем я согласился?
Но те, кого выбрали Аргусы, не могли отказаться. Такого случая не
было, Аргусы его не знали. Иначе они бы сказали мне. Да и не отказался бы я
даже сейчас, все зная.
- "...И запальные в смысле, генетики организмы". Готово, садись!
Тимофей снял сковородку, понес к столу и поставил ее на бумаги. И я
ощутил в себе сильно изголодавшегося человека.
Мне хотелось есть сокрушительно много. Тим ставил тарелки, разливал
чай в большие чашки.
По обыкновению Тим, жуя, запихивал себе в рот огромные куски. Подошли
собаки, положили тяжелые морды на край стола. Тим бросал им то кусочки
мяса, то обмакнутый в подливку хлеб.
А похудели, бедняги. Все. Тим отощал, у собак до смешного заострились
носы. Они плоские, словно долго лежали под ботаническим прессом.
- Ты понимаешь, - говорил, жуя и давясь, Тимофей. - Мы с тобой
уникальные люди. Я имею честь быть универсалом: ботаником, зоологом,
дендрологом, чертезнаетчемологом. Ты затесался в Аргусы благодаря этой
каналье. Силен мужик... Нам с тобой, по сути дела, надо писать мемуары.
Он захохотал, взял горсть сахара, повелел: "Терпеть!" и положил на
носы собак по кусочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20