- Через час двери опять закрывают.
И как бы в насмешку, дверь за ней закрылась, одна из всех.

От нечего делать он шагнул во дворик и взял в руки ее книгу. Она
называлась "Планирование эксперимента", некоего сэра Рональда Фишера, и
первая фраза, на которую наткнулся Карл, гласила: "Действительно, можно
утверждать, что вероятность того, что искомое математическое ожидание
данной выборки не превышает некоторого заданного предела, в точности равна
P, а именно Pr(u < x + ts) = P, для всех значений P, где t заранее
известно (и табулировано в функции P и N)." Карл торопливо бросил тонкую
книжку. Интересно, лениво подумал он, Джанетт захватила книгу с собой, или
ее предоставил корабль, но тут же выбросил эту мысль из головы. Начинало
казаться, что все девчонки, с которыми он встречался на корабле, рождены
для того, чтобы испортить ему настроение.
Огорченный собственной незначительностью он вспомнил предостережение
девушки и быстро обернулся к проходу, по которому пришел сюда. Проход уже
был закрыт. Неужели он отрезан? В парке внизу находились люди, с которыми
он не прочь был бы поговорить - но конечно, не сейчас. Он помчался по
эспланаде.
Он отыскал свою клетку почти интуитивно и вбежал туда буквально за
пять минут до того, как дверь во дворик задвинулась. Теперь ему было о чем
подумать, но он не решался к этому приступить, не только потому, что эти
размышления вызывали тягостное чувство, но и потому, что несмотря на
теории Джанетт насчет времени и памяти, он по-прежнему опасался, что
Лавель и ее приятель могут читать его мысли. В конце концов, опыт пока что
подтверждал все три теории.
А как насчет _д_р_у_г_о_й_ двери? Ему все больше начинало казаться,
что она для него не предназначалась. Ему сказали, что он не может покидать
клетку, и доступ в парк на один час был всего лишь доступом в клетку
большего размера, а не разрешением слоняться повсюду. Наверняка, наружная
дверь оказалась незапертой случайно. А если так, и если она до сих пор
открыта, он еще может ей как-то воспользоваться....
Он застыл, ожидая, что чужаки, читающие его мысли, сейчас перебросят
его в другой день. Но ничего не случилось. Наверно, они могли читать
мысли, но не делали этого в данный момент. Не могут же они читать мысли
каждого весь день напролет; они пришельцы, и очень могущественные, но во
многих важных аспектах они явно похожи на людей. Ну ладно. Попробуем
наружную дверь еще раз. Ему ужасно не хотелось этого делать, но ситуация
начинала его бесить, а заменить мужество он мог только яростью.
И в конце концов, что ему сделают, если поймают, вышвырнут отсюда? Ну
их к черту. Вперед.
И снова дверь с готовностью открылась.

4
Коридор был пуст, как всегда; пандус, ведущий в парк уже закрыт. Он
двинулся дальше по длинному, плавно поворачивающему коридору, явно
огибавшему парк и расположенные вокруг него клетки. Один раз он
остановился и приложил ухо к одной из дверей. Он ничего не услышал, но
заметил кружок с тремя отверстиями, похожий на схематическое изображение
кегельбанного шара, как раз в том месте, где у обычной двери располагался
бы замок для кого-то ростом с Бранда.
Это заставило его задуматься. Он, крадучись, двинулся дальше. Значит
металлическим людям нужны ручки и замки! То есть, они не могли прыгать в
пространстве так уж чудесно, а только хотели заставить вас думать, что они
это могут. В чем бы ни заключался трюк, это не телепортация и не
перемещение во времени. Это просто иллюзия, или что-то иное, связанное с
сознанием, как и подозревали Карл и Джанетт: стирание памяти или чтение
мыслей. Но что именно?
Он прошел примерно с милю, когда эллиптический коридор сделал поворот
и начал расширяться. Освещение тоже изменилось: свет казался ярче и
естественнее. Он входил в какую-то другую зону, но почему-то не стал
останавливаться, чтобы осмотреться - отметил только, что внутренний изгиб
коридора остался справа, но это ни о чем не говорило - он чувствовал, что
приближается к передней части корабля.
Вскоре после того, как он заметил эту перемену, перед ним предстало
ответвление: узкая невысокая металлическая лестница, ведущая к подвесному
мостику вдоль левой стены. Он инстинктивно свернул - перед лицом
неизвестности нужно прятаться и подглядывать исподтишка!
По мере того, как он шел по изгибающемуся наружу мостику,
пространство перед ним становилось все обширнее, и через несколько минут
он увидел, что не ошибся, предположив, что идет к носу корабля. Мостик
уходил наверх и огибал большое помещение, имеющее форму веера, открытого с
этого конца, и заканчивающееся огромным панорамным окном, сквозь которое
на бесчисленные приборы лился дневной свет. В правой части комнаты
располагался отдельный небольшой пульт управления, с тремя группами
кнопок, размещенных в виде трех овалов, а над всем этим высился большой
циферблат, похожий на тот, что Карл заметил, впервые очнувшись в
электроэнцефалографической лаборатории корабля. Сходство с кабиной пилота
реактивного авиалайнера не давало возможности усомниться: это была
корабельная рубка.
Но его взору предстало нечто более важное. Бранд - или кто-то очень
на него похожий - сидел перед главным пультом управления в одном из двух
массивных вращающихся кресел, его серебряная кожа отбрасывала падающий из
окна свет маленькими зайчиками на стены по обе стороны от него. Время от
времени он наклонялся и что-то нажимал, но в основном, он, похоже, сейчас
не был перегружен работой. У Карла возникло впечатление, только
усиливаемое редкими движениями, что он чего-то ждет - как кошка, следящая
за резиновой мышкой.
Интересно, подумал Карл, как давно он тут находится. Судя по
освещению, заканчивалось утро, или начинался день - угадать было
невозможно, а разобраться в чужих часах Карл не мог.
Движение справа привлекло внимание обоих мужчин. Это появилась черная
металлическая женщина: Лавель. Тут уж Карл не сомневался ни капельки, в
свое время он рассмотрел ее куда лучше, чем ее приятеля. Подняв в
приветствии руку, она подошла и уселась в другое кресло, и парочка начала
тихую беседу, иногда прерываемую негромким смехом, от которого Карлу
почему-то становилось не по себе, он не пытался анализировать почему. Хотя
он мог разобрать часто повторяющиеся последовательности звуков, а иногда и
целую фразу, но язык не был английским, испанским или французским, а он
мог узнать только эти языки;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10