А кроме того, девчонка
казалась совершенно недоступной. Но зато, вот был бы прикол ее трахнуть.
У него заболел живот, и он встал, чтобы пройтись. Проблема в том, что
ему нечем произвести впечатление на Лавель, кроме своего сложения, но
Бранд был сложен ничуть не хуже. Его энциклопедические знания привычек
хоббитов вряд ли кого здесь потрясут и умение спеть "Фоллаут-блюз" в двух
разных тональностях тоже. Черт побери, они не оставили ему ничего, с чем
можно _р_а_б_о_т_а_т_ь_! Так нечестно.
Вспомнив вдруг о вчерашних напитках, он остановился у стола и
попытался попросить сигареты. Они мгновенно материализовались. Слава богу,
чужаки хоть не были пуританами - это обнадеживало. Только ему не нужна
податливая Лавель; это никому ничего не докажет, и в первую очередь ему
самому. В потаскушках особого кайфа нет.
Но если ему дают выпивку и курево, ему могут позволить и пошастать по
округе. Может тут найдется кто-то еще, с кем можно развлечься, или другой
пленник, который его в чем-то просветит. Почему-то мысль о выходе из
клетки вызвала панику, но он подавил ее, представив, что корабль всего
лишь обычный отель, и попробовал открыть дверь.
Она открылась легко, как дверь в туалет. Он задержался на пороге,
прислушиваясь, но не услышал абсолютно ничего, кроме ожидаемого гудения
механизмов. Теперь вопрос, предположим, дверь открылась случайно,
разрешено ли ему шастать по кораблю? Но это их проблема, не его; у них нет
оснований ожидать, что он будет подчиняться их правилам. Кроме того, как
говаривал Бак Роджерс в подобных обстоятельствах, есть только один способ
узнать.
Выбирать направление не приходилось, оба конца коридора были
одинаково неизвестны. Двигаясь почти бесшумно - единственное настоящее
достоинство кроссовок - он мягко проскользнул мимо ряда дверей, ничем не
отличавшихся от его собственной, все они были закрыты, и не было смысла
гадать, кто или что находится за ними. Однако скоро он заметил, что
коридор плавно поворачивает вправо, и повернув, Карл оказался на краю
парка.
В изумлении он отпрянул, затем, крадучись, двинулся вперед с еще
большей осторожностью. Уклон вел в обширное пространство, длинный
куполообразный зал овальной формы длиной, наверно, с десять городских
кварталов, а шириной в два в том самом широком месте, куда выходил проем
коридора. Высота в середине составляла этажей десять, а пол был покрыт
травой и кустарником. Зал окаймляли маленькие одинаковые внутренние
дворики - один из которых, сообразил Карл, совершенно не удивившись, как
во сне, должен был граничить с его собственной клеткой. Все это неприятно
напомнило ему один из тех современных зоопарков, где животным позволяют
бродить, пользуясь иллюзорной свободой, в "экологической декорации",
окруженной непроходимым рвом.
В то время как он разглядывал парк, послышался длинный идущий
ниоткуда вздох, похожий на шепот металлических листьев, и двери в глубине
двориков открылись. Медленно начали выходить люди - розовые люди, не
металлические. Карл почувствовал досаду и разочарование; останься он в
своей клетке, его сейчас автоматически выпустили бы в парк, и ему не
пришлось бы нервно и бессмысленно красться по коридору.
Но все равно, как он и рассчитывал, он отыскал собратьев-пленников, и
безопаснее находиться там внизу, чем здесь наверху. Он вприпрыжку помчался
вниз.
Пологий пандус, по которому он бежал, проходил между двумя двориками.
Один из них занимала девушка, сидевшая в совершенно обычном складном
кресле и читавшая. Он свернул, сбавляя скорость.
- Эй, там, привет! - окликнул он ее.
Она подняла взгляд, вежливо улыбнулась, но вовсе не выразила, как он
мог бы ожидать, удовольствия при виде другого заключенного. Она была
миниатюрной, изящной и смуглой, с высокими скулами и черными волосами -
видимо латиноамериканская индианка, но без застенчивости, на которую Карл
обычно рассчитывал, общаясь с девушками такого типа.
- Привет, - ответила она. - За что тебя взяли?
Это он понял; обычный вопрос в тюряге.
- Я должен быть местным поклонником фантастики, - сказал он, в
необычном для себя приступе скромности. - Во всяком случае, я понял так.
Меня зовут Карл Уэйд. А вы специалист?
- Я Джанетт Хилберт. Я метеоролог. Но что касается причины моего
нахождения здесь, она явно вымышленная - тут столько же погоды, как в
ангаре для цеппелина. Очевидно, та же история со всеми нами.
- Сколько вы уже здесь?
- Я полагаю, недели две. Не могу поклясться в этом.
- Так долго? Меня сцапали только этой ночью.
- Не будь так уверен, - сказала Джанетт. - Время тут странная штука.
Эти металлические люди, похоже, прыгают в нем взад-вперед - или же могут
что угодно делать с твоей памятью.
Карл вспомнил перемену на циферблате часов, когда Бранд и Лавель
демонстрировали ему свои способности. Несмотря на эту деталь, ему и в
голову не приходило, что здесь может быть замешано скорее время, чем
пространство. Он пожалел, что мало читал Хаббарда - что-то насчет переноса
"тэта-вектора" от одной магнитоэлектростатической сущности к другой - нет,
он не мог припомнить идею, впрочем, она никогда не казалась ему понятной.
Коржибский? Мадам Блаватская? К черту все это. Он сказал:
- Как ты попала на борт?
- Неожиданно. Меня взяли прямо из моей квартиры на следующий день
после того, как НАСА включило меня в список добровольцев. Очнулась здесь,
в электроэнцефалографической лаборатории, где снимали характеристики моего
мозга.
- Я тоже. Ну и ну. Был между этим период оглушенности?
- Нет, но это ничего не доказывает. - Она пристально, не спеша,
оглядела его, причем не особенно одобрительно. - Поклонники фантастики
всегда так одеваются?
Он вдруг испытал радость, что его джинсы и рубашка, по крайней мере,
чисты, хоть и помимо его воли. - Рабочая одежда, - объяснил он.
- О, а что за работа?
- Фотография, - бросил он, скрывая секундное замешательство за одной
из своих самых обаятельных улыбок. Обычно эта выдумка срабатывала:
большинство девушек мечтают попозировать. - Но они не захватили сюда мои
камеры и прочее барахло, так что, пожалуй, я тут так же бесполезен, как и
вы.
- О, - сказала она, вставая, - я не думаю, что я так уж бесполезна. Я
не захватила свой барометр, но голова-то по-прежнему при мне.
Бросив книгу в кресло, она повернулась и ушла в клетку, двигаясь в
своем простом платье, как гибкая тростинка.
- Эй, Джанетт... я не хотел... просто...
Изнутри донесся ее голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
казалась совершенно недоступной. Но зато, вот был бы прикол ее трахнуть.
У него заболел живот, и он встал, чтобы пройтись. Проблема в том, что
ему нечем произвести впечатление на Лавель, кроме своего сложения, но
Бранд был сложен ничуть не хуже. Его энциклопедические знания привычек
хоббитов вряд ли кого здесь потрясут и умение спеть "Фоллаут-блюз" в двух
разных тональностях тоже. Черт побери, они не оставили ему ничего, с чем
можно _р_а_б_о_т_а_т_ь_! Так нечестно.
Вспомнив вдруг о вчерашних напитках, он остановился у стола и
попытался попросить сигареты. Они мгновенно материализовались. Слава богу,
чужаки хоть не были пуританами - это обнадеживало. Только ему не нужна
податливая Лавель; это никому ничего не докажет, и в первую очередь ему
самому. В потаскушках особого кайфа нет.
Но если ему дают выпивку и курево, ему могут позволить и пошастать по
округе. Может тут найдется кто-то еще, с кем можно развлечься, или другой
пленник, который его в чем-то просветит. Почему-то мысль о выходе из
клетки вызвала панику, но он подавил ее, представив, что корабль всего
лишь обычный отель, и попробовал открыть дверь.
Она открылась легко, как дверь в туалет. Он задержался на пороге,
прислушиваясь, но не услышал абсолютно ничего, кроме ожидаемого гудения
механизмов. Теперь вопрос, предположим, дверь открылась случайно,
разрешено ли ему шастать по кораблю? Но это их проблема, не его; у них нет
оснований ожидать, что он будет подчиняться их правилам. Кроме того, как
говаривал Бак Роджерс в подобных обстоятельствах, есть только один способ
узнать.
Выбирать направление не приходилось, оба конца коридора были
одинаково неизвестны. Двигаясь почти бесшумно - единственное настоящее
достоинство кроссовок - он мягко проскользнул мимо ряда дверей, ничем не
отличавшихся от его собственной, все они были закрыты, и не было смысла
гадать, кто или что находится за ними. Однако скоро он заметил, что
коридор плавно поворачивает вправо, и повернув, Карл оказался на краю
парка.
В изумлении он отпрянул, затем, крадучись, двинулся вперед с еще
большей осторожностью. Уклон вел в обширное пространство, длинный
куполообразный зал овальной формы длиной, наверно, с десять городских
кварталов, а шириной в два в том самом широком месте, куда выходил проем
коридора. Высота в середине составляла этажей десять, а пол был покрыт
травой и кустарником. Зал окаймляли маленькие одинаковые внутренние
дворики - один из которых, сообразил Карл, совершенно не удивившись, как
во сне, должен был граничить с его собственной клеткой. Все это неприятно
напомнило ему один из тех современных зоопарков, где животным позволяют
бродить, пользуясь иллюзорной свободой, в "экологической декорации",
окруженной непроходимым рвом.
В то время как он разглядывал парк, послышался длинный идущий
ниоткуда вздох, похожий на шепот металлических листьев, и двери в глубине
двориков открылись. Медленно начали выходить люди - розовые люди, не
металлические. Карл почувствовал досаду и разочарование; останься он в
своей клетке, его сейчас автоматически выпустили бы в парк, и ему не
пришлось бы нервно и бессмысленно красться по коридору.
Но все равно, как он и рассчитывал, он отыскал собратьев-пленников, и
безопаснее находиться там внизу, чем здесь наверху. Он вприпрыжку помчался
вниз.
Пологий пандус, по которому он бежал, проходил между двумя двориками.
Один из них занимала девушка, сидевшая в совершенно обычном складном
кресле и читавшая. Он свернул, сбавляя скорость.
- Эй, там, привет! - окликнул он ее.
Она подняла взгляд, вежливо улыбнулась, но вовсе не выразила, как он
мог бы ожидать, удовольствия при виде другого заключенного. Она была
миниатюрной, изящной и смуглой, с высокими скулами и черными волосами -
видимо латиноамериканская индианка, но без застенчивости, на которую Карл
обычно рассчитывал, общаясь с девушками такого типа.
- Привет, - ответила она. - За что тебя взяли?
Это он понял; обычный вопрос в тюряге.
- Я должен быть местным поклонником фантастики, - сказал он, в
необычном для себя приступе скромности. - Во всяком случае, я понял так.
Меня зовут Карл Уэйд. А вы специалист?
- Я Джанетт Хилберт. Я метеоролог. Но что касается причины моего
нахождения здесь, она явно вымышленная - тут столько же погоды, как в
ангаре для цеппелина. Очевидно, та же история со всеми нами.
- Сколько вы уже здесь?
- Я полагаю, недели две. Не могу поклясться в этом.
- Так долго? Меня сцапали только этой ночью.
- Не будь так уверен, - сказала Джанетт. - Время тут странная штука.
Эти металлические люди, похоже, прыгают в нем взад-вперед - или же могут
что угодно делать с твоей памятью.
Карл вспомнил перемену на циферблате часов, когда Бранд и Лавель
демонстрировали ему свои способности. Несмотря на эту деталь, ему и в
голову не приходило, что здесь может быть замешано скорее время, чем
пространство. Он пожалел, что мало читал Хаббарда - что-то насчет переноса
"тэта-вектора" от одной магнитоэлектростатической сущности к другой - нет,
он не мог припомнить идею, впрочем, она никогда не казалась ему понятной.
Коржибский? Мадам Блаватская? К черту все это. Он сказал:
- Как ты попала на борт?
- Неожиданно. Меня взяли прямо из моей квартиры на следующий день
после того, как НАСА включило меня в список добровольцев. Очнулась здесь,
в электроэнцефалографической лаборатории, где снимали характеристики моего
мозга.
- Я тоже. Ну и ну. Был между этим период оглушенности?
- Нет, но это ничего не доказывает. - Она пристально, не спеша,
оглядела его, причем не особенно одобрительно. - Поклонники фантастики
всегда так одеваются?
Он вдруг испытал радость, что его джинсы и рубашка, по крайней мере,
чисты, хоть и помимо его воли. - Рабочая одежда, - объяснил он.
- О, а что за работа?
- Фотография, - бросил он, скрывая секундное замешательство за одной
из своих самых обаятельных улыбок. Обычно эта выдумка срабатывала:
большинство девушек мечтают попозировать. - Но они не захватили сюда мои
камеры и прочее барахло, так что, пожалуй, я тут так же бесполезен, как и
вы.
- О, - сказала она, вставая, - я не думаю, что я так уж бесполезна. Я
не захватила свой барометр, но голова-то по-прежнему при мне.
Бросив книгу в кресло, она повернулась и ушла в клетку, двигаясь в
своем простом платье, как гибкая тростинка.
- Эй, Джанетт... я не хотел... просто...
Изнутри донесся ее голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10