Но он уже понял, что слишком поздно. Из рану Микаэла хлестала кровь.
Следующий удар Рейзена вышиб его из седла. Эдан добрался до них как раз в
тот момент, когда Горгон спешился и занес меч для последнего удара и
последующей кражи крови. В это мгновенье Микаэл с трудом поднялся на
колени и оперся о землю ладонью уцелевшей руки. Земля и камни полетели с
того места, где он прижал эту ладонь, отдавая тверди все свои силы и лишая
Рейзена триумфально кражи крови.
С воплем ярости Горгон опустил меч и рассек Микаэла пополам.
Эдан обезумел. Дико закричав, он напал на Горгона, но тот стоял
словно каменная стена. Эдан отскочил назад и упал, а Горгон вновь занес
меч, чтобы прикончить его. Раз уж у него не получилось совершить кражу
крови императора, то по крайней мере он хотел компенсировать это, убив
Лорда Верховного Камергера.
Меч упал, и Эдан успел откатиться в последний миг. Меч ударил в землю
с такой силой, что Эдан ощутил силу удара. Он пытался отскочить, но Горгон
уже снова заносил меч. Однако финальный удар так и не последовал.
Внезапный сильный порыв ветра чуть не сбил Эдана с ног, и сверху
опустилось воронкообразное облако, которое обволокло его со всех сторон,
укрывая и защищая. В воздухе раздался новый звук, поглотивший шум
сражения. Звук множества труб смешался с пронзительным высоким кличем
эльфов.
Как в битве при горе Дейсмаар, они прибыли, чтобы поддержать ануирцев
в решающий момент битвы, когда казалось, что все уже потеряно. И они
яростно схватились с войском Горгона. Рейзен все пытался устоять на своих
кривых ногах сатира, но облако опустилось на Эдана, оберегая его, и он
снова ощутил головокружение, прежде чем его тело растаяло, превратившись в
ветер, поднимавший его высоко в воздух над полем битвы.
- Гильвейн!
- Сильванна никогда не простит мне, если я дам тебе умереть, -
ответил эльф.
- Лучше брось меня. Микаэл погиб. Горгон убил его. Все потеряно.
Лучше бы я погиб вместе с ним.
- Не все еще потеряно, - отвечал эльфийский маг.
- Ты должен жить. Теперь тебе предстоит управлять всей империей. Ты
должен спасти все, что возможно, от разрухи, и восстановить уничтоженное.
Ты обязан жить, Эдан, ради жены и детей, и ради друзей, которые любят
тебя, и ради тех, кто в тебе нуждается. Я сочувствую твоему горю и твоей
скорби, и мне жаль, что мы не подоспели раньше. Но жизнь продолжается. Так
должно быть. Хоть это и больно.
Внизу под ними войска Горгона терпели поражение. Ануирцы прижимали их
к обсидиановым стенам крепости, но сами были вымотаны и радовались
неожиданной помощи эльфов, расправлявшихся с чудовищами. Осадные орудия
были разрушены, и осада была невозможной. Башни пылали пожаром. С первого
взгляда создавалось впечатление, что от армии уцелело не больше половины.
Поле боя так густо было усеяно трупами, что невозможно стало разглядеть
землю.
Все было кончено. Император погиб, и его армия не желала продолжать
бой без него.
- Это больно, Гильвейн. Больнее, чем я мог бы выразить словами. И я
так устал...
- Спи, друг мой. Боль пройдет. Все проходит в свое время. Спи, -
ветер даст тебе отдых...
Эпилог
Канун Дня Поминовения. Зимнее солнцестояние. Самая длинная ночь в
году. Воистину, именно в такую ночь надо оплакивать погибших. Эдан Досьер,
Лорд Верховный Камергер Керильской империи Ануир сидел, склонившись над
столом в своем кабинете в одной из башен Имперского Керна. Перед ним
стояла пустая бутылка из-под бренди, которую они с Гильвейном недавно
допили, и приятное тепло разливалось по его телу. Он поднял голову и
выглянул в окно на сверкающие огни Ануира.
Близился рассвет, но в каждом окне все еще горел свет множества
свечей в память об ушедших родных и близких.
- Погребальный огонь. Красиво и грустно, - пробормотал Эдан со
вздохом. Груз прожитых лет давил на его плечи. Он выжил. Пережил свою
жену, которая оставила его одного нести бремя лет. Пережил своего
господина, который пал в битве, оставив ему долг заботиться об империи
Ануир. Пережил Дервина, который вернулся после Бэттлвэйта калекой и влачил
жалкое существование, прежде чем умер в нищете. Пережил Лэру и Фелину и
почти всех, кого он тогда знал. Он пережил их всех и продолжал жить, хотя
это причиняло невыносимую боль.
Его огонь угасал. Он более не мог править империей. На самом деле она
умерла давным-давно вместе с Микаэлом, и мало-помалу провинции отпадали от
империи, образуя собственные независимые народы, и вот уже ничего не
осталось от славной державы. Мечта. То, ради чего они с Микаэлом отдавали
все свое время, все свои силы.
- Все проходит в свое время, - пьяно бормотал Эдан, отворачиваясь от
окна.
- Да, кивнул Гильвейн.
- Даже боль.
- Истинно так. Теперь уже почти не больно. Я изнемог под грузом этого
страдания, иссушившего мою душу.
Эдан положил голову на стол и обхватил ее руками.
- Как Сильванна? - спросил он, поднимая взгляд.
- С ней все нормально?
- Да, - отвечал Гильвейн.
- С ней все в порядке. Она часто думает о тебе. Ты ведь уже спрашивал
об этом.
- В самом деле? - сонно пробормотал Эдан.
- Я забыл. Но хорошо, что она меня помнит.
- Она никогда не забудет.
- Я так устал, Гильвейн...
- Тогда спи, - сказал Гильвейн, поднимаясь из-за стола и глядя на
своего старого друга. Под его взглядом плечи Эдана несколько раз поднялись
и упали. Его дыхание все более затруднялось. Гильвейн простер руки и его
подхватил вихрь, сдувая в огонь все бумаги со стола. Эдан Досьер сделал
еще один тяжелый и долгий вздох, а затем более не дышал. Клубящееся
воронкообразное облако накрыло его.
- Спи, старый друг, и ветер даст тебе отдых.
Он медленно растаял в воздухе, ветер пронес его над гаванью, над
угасающими огнями города, прямо на север к первым лучам солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114