При этом обе были так очаровательны, пани Мальвина была исполнена такой признательности мужу, что тот забыл о пережитом и с приятностью провёл весь вечер в их обществе.
Перед сном пан Кароль зашёл к себе в кабинет и только тут вспомнил, что задняя дверь, выходившая на террасу, весь день оставалась открытой. Встревоженный, он раздвинул полки, открыл сейф, заглянул в него и замер, не веря глазам своим. Затем бросился к столу, выдвинул несколько ящиков, опять заглянул в сейф и опять замер, а потом впал в ярость.
Все вулканы мира клокотали в груди пана Дромадера, когда он ворвался в спальню с намерением растерзать Касю на мелкие кусочки, ибо ни минуты не сомневался, когда именно и благодаря кому неизвестные грабители могли сделать своё чёрное дело. Может, кровь и обагрила бы мирную спальню, но Каси, на её счастье, там не оказалось. Поддавшись наконец уговорам своей хозяйки, она согласилась подкрепиться и в данный момент кушала в кухне слегка обжаренную печеночку.
Пани Мальвина сидела перед зеркалом, расчёсывая свои чудесные волосы.
— Где эта скотина? — прохрипел пан Дромадер. — Убью!
— О ком ты говоришь? — изумилась жена. — Какая скотина?
— Из-за твоей чёртовой кошки мы разорены! Понимаешь? Разорены!
Пока жена поняла лишь одно — её Касе грозит опасность. Она стремительно встала.
— Но, милый, успокойся! При чем тут Кася?
— Нас обокрали! Обокрали в то время, как эта… сидела на дереве! Из-за неё в доме никого не было! Все, понимаешь, все подчистую вымели! Мы разорены!
— В таком случае виновата я. Это я подсадила Касю на дерево. Так что можешь убить меня! Но постой, как же подчистую? У нас ведь, слава богу, остались все подушки и одеяла…
Пан Кароль почувствовал, что сейчас задохнётся.
— Что ты несёшь? Одеяла, подушки… Остался дом со всей обстановкой, твои меха, твои драгоценности, ну и что из этого? Жалкие крохи, нищета!
Ради Каси пани Мальвина стерпела бы все.
— Ну так продай и мои меха, и мои драгоценности! Без изумрудов я обойдусь. И вообще могу в этом году не ездить в Италию. И даже пойду на работу!
При мысли, что его обожаемая жена пойдёт на работу, а там люди, и посторонние мужчины, и каждый из них сможет в своё удовольствие наслаждаться видом её уникальной, кошачьей красоты, у пана Дромадера потемнело в глазах. Он сел, закурил и попытался взять себя в руки.
— Я все понял, — сказал он, помолчав. — Черт возьми, только теперь я все понял! Неудивительно, что никто не хотел признаться… Смотри, о краже никому ни слова! — обратился он к жене. — Узнают — мне конец. Да и ничего страшного, собственно, не произошло. Я излишне погорячился, извини.
— Ты совсем не умеешь вести себя, милый, — упрекнула его жена и пошла открыть дверь, за которой послышалось нетерпеливое мяуканье.
Пан Кароль накинул бонжурку, рассеянно погладил Касю и отправился в свой кабинет.
* * *
Прижимая к уху телефонную трубку, я с огромным интересом выслушала Лялькин рассказ и стала задавать вопросы:
— А почему, собственно говоря, пани Мальвина рассказала об этом тебе? Кто ты ей? К тому же муж строго-настрого запретил вообще кому бы то ни было трепаться о краже.
— Э, глупости! — легкомысленно протянула Лялька. — Ни я, ни ты, ни вообще подобные нам для них не существуют, знаем мы или нет — им без разницы. Вот ты, например, имеешь какое-нибудь отношение к долларам? То-то. А Мальвина со мной подружилась на кошачьей почве, вот и рассказала, да и потом ей просто надо было с кем-то поделиться. А я самая безопасная. Уж очень она расстроилась. Из-за Каси, конечно, не из-за кражи. Плевать ей на те доллары!
— Постой, а что он такое говорил, будто никто не хотел признаться? Видишь ли, я тоже знаю таких, которых обокрали, и они тоже не хотели сообщать о краже.
— Не знаю, мне ни к чему, я и внимания не обратила. Кажется, ограбили кого-то из их знакомых.
Я попросила Ляльку поднапрячься и постараться вспомнить. Она честно постаралась, но без особого успеха.
— Вроде о чем-то таком она мне недавно рассказывала. Чуть ли не на улице напали на их знакомых и отобрали доллары. А они, доллары, вроде как принадлежали её мужу. Так что он понёс большие убытки. Знаешь, этот её муж, по-моему, обыкновенный валютчик, ну, не совсем обыкновенный, а крупная акула чёрного рынка. Но это, разумеется, моё личное мнение. Так мне кажется. А тебе зачем?
— Пока ещё сама не знаю. В последнее время столько происходит странного, и все это как-то связано с долларами. Так у него, значит, тоже доллары украли?
— И доллары, и наши. Вот теперь, когда ты заговорила о них, я вспомнила, как она рассказывала, и получается — это она не рассказывала, просто у меня получается, — что тогда ограбили то ли их компаньонов, а может, наоборот, партнёров. И никто не хотел признаться, все говорили — пустяки. Ага, вот именно она так и сказала: когда тех ограбили, они отнеслись как к пустяку, а тут её муж сразу шум поднял, крови жаждал! Но потом он изменил мнение и тоже стал говорить — пустяки.
— Меня все-таки удивляет одна вещь. Ведь их дом оставался пустым очень недолго. Ну, сколько времени займёт дорога до Повсина и обратно? Вместе с прогулкой на полянке — максимум полтора часа.
— Как раз полтора, Фелиция подсчитала.
— И что же тогда получается? Кто-то случайно угодил в эти полтора часа? Или за ними специально следили? Выжидали долгие годы и вот теперь воспользовались случаем?
— Он именно так и считает. А она считает — это у него навязчивая идея, помешался на долларах. Просто увидели — калитка открыта…
— А она была открыта?
— Да. Выбегая из дому, хозяин толкнул её ногой, но замок не защёлкнулся. И, как оказалось, не была заперта задняя дверь. Нет, он уверен, что за ним следили и подсматривали, иначе как бы они узнали шифр сейфа?
Я кивнула головой, хотя Лялька не могла меня видеть. Пан Дромадер прав. Можно случайно наткнуться на открытую калитку или дверь, но не на шифр. Наверняка кто-то давно имел на примете богатство пана Кароля, выжидал, следил и вот незамедлительно использовал редкую возможность. Даже кражей со взломом этого не назовёшь — калитка настежь, дверь на террасу не заперта… Я даже мимоходом подумала, что, невзирая на разницу в мировоззрениях, Дромадер и Ленарчик были обворованы одинаковым образом.
По моей просьбе Лялька подробно описала садик пана Кароля: обнесённый проволочной сеткой газон, несколько елей и кустов. Живая изгородь, правда, густая, через неё ничего не увидишь, но если с той стороны встать на что-нибудь высокое…
— Кабинет его на первом этаже, — продолжала Лялька, — когда шторы не задёрнуты, все видно. И вот ещё какая интересная штука. Пани Мальвина мне рассказывала, что её муж делал вид, будто дома денег не держит.
— Перед кем делал вид, если жена знала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Перед сном пан Кароль зашёл к себе в кабинет и только тут вспомнил, что задняя дверь, выходившая на террасу, весь день оставалась открытой. Встревоженный, он раздвинул полки, открыл сейф, заглянул в него и замер, не веря глазам своим. Затем бросился к столу, выдвинул несколько ящиков, опять заглянул в сейф и опять замер, а потом впал в ярость.
Все вулканы мира клокотали в груди пана Дромадера, когда он ворвался в спальню с намерением растерзать Касю на мелкие кусочки, ибо ни минуты не сомневался, когда именно и благодаря кому неизвестные грабители могли сделать своё чёрное дело. Может, кровь и обагрила бы мирную спальню, но Каси, на её счастье, там не оказалось. Поддавшись наконец уговорам своей хозяйки, она согласилась подкрепиться и в данный момент кушала в кухне слегка обжаренную печеночку.
Пани Мальвина сидела перед зеркалом, расчёсывая свои чудесные волосы.
— Где эта скотина? — прохрипел пан Дромадер. — Убью!
— О ком ты говоришь? — изумилась жена. — Какая скотина?
— Из-за твоей чёртовой кошки мы разорены! Понимаешь? Разорены!
Пока жена поняла лишь одно — её Касе грозит опасность. Она стремительно встала.
— Но, милый, успокойся! При чем тут Кася?
— Нас обокрали! Обокрали в то время, как эта… сидела на дереве! Из-за неё в доме никого не было! Все, понимаешь, все подчистую вымели! Мы разорены!
— В таком случае виновата я. Это я подсадила Касю на дерево. Так что можешь убить меня! Но постой, как же подчистую? У нас ведь, слава богу, остались все подушки и одеяла…
Пан Кароль почувствовал, что сейчас задохнётся.
— Что ты несёшь? Одеяла, подушки… Остался дом со всей обстановкой, твои меха, твои драгоценности, ну и что из этого? Жалкие крохи, нищета!
Ради Каси пани Мальвина стерпела бы все.
— Ну так продай и мои меха, и мои драгоценности! Без изумрудов я обойдусь. И вообще могу в этом году не ездить в Италию. И даже пойду на работу!
При мысли, что его обожаемая жена пойдёт на работу, а там люди, и посторонние мужчины, и каждый из них сможет в своё удовольствие наслаждаться видом её уникальной, кошачьей красоты, у пана Дромадера потемнело в глазах. Он сел, закурил и попытался взять себя в руки.
— Я все понял, — сказал он, помолчав. — Черт возьми, только теперь я все понял! Неудивительно, что никто не хотел признаться… Смотри, о краже никому ни слова! — обратился он к жене. — Узнают — мне конец. Да и ничего страшного, собственно, не произошло. Я излишне погорячился, извини.
— Ты совсем не умеешь вести себя, милый, — упрекнула его жена и пошла открыть дверь, за которой послышалось нетерпеливое мяуканье.
Пан Кароль накинул бонжурку, рассеянно погладил Касю и отправился в свой кабинет.
* * *
Прижимая к уху телефонную трубку, я с огромным интересом выслушала Лялькин рассказ и стала задавать вопросы:
— А почему, собственно говоря, пани Мальвина рассказала об этом тебе? Кто ты ей? К тому же муж строго-настрого запретил вообще кому бы то ни было трепаться о краже.
— Э, глупости! — легкомысленно протянула Лялька. — Ни я, ни ты, ни вообще подобные нам для них не существуют, знаем мы или нет — им без разницы. Вот ты, например, имеешь какое-нибудь отношение к долларам? То-то. А Мальвина со мной подружилась на кошачьей почве, вот и рассказала, да и потом ей просто надо было с кем-то поделиться. А я самая безопасная. Уж очень она расстроилась. Из-за Каси, конечно, не из-за кражи. Плевать ей на те доллары!
— Постой, а что он такое говорил, будто никто не хотел признаться? Видишь ли, я тоже знаю таких, которых обокрали, и они тоже не хотели сообщать о краже.
— Не знаю, мне ни к чему, я и внимания не обратила. Кажется, ограбили кого-то из их знакомых.
Я попросила Ляльку поднапрячься и постараться вспомнить. Она честно постаралась, но без особого успеха.
— Вроде о чем-то таком она мне недавно рассказывала. Чуть ли не на улице напали на их знакомых и отобрали доллары. А они, доллары, вроде как принадлежали её мужу. Так что он понёс большие убытки. Знаешь, этот её муж, по-моему, обыкновенный валютчик, ну, не совсем обыкновенный, а крупная акула чёрного рынка. Но это, разумеется, моё личное мнение. Так мне кажется. А тебе зачем?
— Пока ещё сама не знаю. В последнее время столько происходит странного, и все это как-то связано с долларами. Так у него, значит, тоже доллары украли?
— И доллары, и наши. Вот теперь, когда ты заговорила о них, я вспомнила, как она рассказывала, и получается — это она не рассказывала, просто у меня получается, — что тогда ограбили то ли их компаньонов, а может, наоборот, партнёров. И никто не хотел признаться, все говорили — пустяки. Ага, вот именно она так и сказала: когда тех ограбили, они отнеслись как к пустяку, а тут её муж сразу шум поднял, крови жаждал! Но потом он изменил мнение и тоже стал говорить — пустяки.
— Меня все-таки удивляет одна вещь. Ведь их дом оставался пустым очень недолго. Ну, сколько времени займёт дорога до Повсина и обратно? Вместе с прогулкой на полянке — максимум полтора часа.
— Как раз полтора, Фелиция подсчитала.
— И что же тогда получается? Кто-то случайно угодил в эти полтора часа? Или за ними специально следили? Выжидали долгие годы и вот теперь воспользовались случаем?
— Он именно так и считает. А она считает — это у него навязчивая идея, помешался на долларах. Просто увидели — калитка открыта…
— А она была открыта?
— Да. Выбегая из дому, хозяин толкнул её ногой, но замок не защёлкнулся. И, как оказалось, не была заперта задняя дверь. Нет, он уверен, что за ним следили и подсматривали, иначе как бы они узнали шифр сейфа?
Я кивнула головой, хотя Лялька не могла меня видеть. Пан Дромадер прав. Можно случайно наткнуться на открытую калитку или дверь, но не на шифр. Наверняка кто-то давно имел на примете богатство пана Кароля, выжидал, следил и вот незамедлительно использовал редкую возможность. Даже кражей со взломом этого не назовёшь — калитка настежь, дверь на террасу не заперта… Я даже мимоходом подумала, что, невзирая на разницу в мировоззрениях, Дромадер и Ленарчик были обворованы одинаковым образом.
По моей просьбе Лялька подробно описала садик пана Кароля: обнесённый проволочной сеткой газон, несколько елей и кустов. Живая изгородь, правда, густая, через неё ничего не увидишь, но если с той стороны встать на что-нибудь высокое…
— Кабинет его на первом этаже, — продолжала Лялька, — когда шторы не задёрнуты, все видно. И вот ещё какая интересная штука. Пани Мальвина мне рассказывала, что её муж делал вид, будто дома денег не держит.
— Перед кем делал вид, если жена знала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76