комната погрузилась во тьму.
Харас выстрелил дважды; старуха вскрикнула и, неловко согнувшись, упала на пол. Она лежала в пятне света от электрического камина, и кровь струилась у нее по лицу из зияющей раны на лбу.
Брейди на мгновение присел за большим, с широкой спинкою, креслом, потом потихоньку, пригибаясь за старомодным диваном, стал пробираться к двери.
Харас по-прежнему стоял у стола, и Брейди видел темный силуэт его тучной фигуры в неярком свете электрического камина.
— Тебе не выйти отсюда, Брейди, — оказал он. — У тебя нет ни малейшей надежды. Оба пистолета у меня.
Брейди помнил, что в револьвере у Хараса было четыре патрона, и он уже истратил два из них. Он присел между креслом и стеной в паре ярдов от двери и осторожно взял маленькую фигурку фарфоровой кошечки с низкого журнального столика рядом с собой.
— Мое терпение кончается, Брейди, — предупредил Харас, и в голосе его послышалось раздражение.
Брейди швырнул статуэтку в угол напротив. Она ударилась в стену, и венгр тут же повернулся и выстрелил дважды подряд. Брейди подскочил к двери, рванул ее и бросился по коридору в глубину дома.
За спиной у него раздался яростный рев. Он вбежал в просторную кухню и метнулся прямо к дверям в ее дальнем конце. Они оказались закрыты. Брейди отчаянно возился о ключом, когда услышал знакомый приглушённый кашель «маузера»: пуля отколола щепки у него над головой.
Он наконец открыл дверь и по лестнице, перескакивая через ступеньки, сбежал в сад. Прямо перед ним высилась стена, за ней лежало кладбище.
Когда он подбежал к деревянной калитке, Харас уже был на середине дорожки. Брейди дважды ударил ногой в калитку, раскалывая хлипкое дерево около замка. «Маузер» опять кашлянул, но он был уже на той стороне и бежал, пригибаясь, между могилами.
Свет все еще струился из больших окон церкви, расцвечивая сгущающийся туман яркими красками; Брейди присел за высоким надгробием и прислушался. Ничего не было слышно; минуты через две он снова, пригнувшись, двинулся между могилами; он обошел вокруг колокольни и ненадолго остановился.
Орган снова играл — приглушенно, почти неслышно. Брейди чувствовал, как пот струится у него по лицу. Впереди протянулась подъездная аллея, ворота на улицу были открыты. Харас шагнул из-за парящей фигуры кариатиды; свет лампы сверкал на его очках.
Венгр, очевидно, обошел вокруг церкви с другой стороны. Он поднял «маузер», и Брейди быстро отступил в темноту, к подножию колокольни, и начал взбираться по переплетению стальных лесов.
Спустя несколько мгновений туман поглотил его; он быстро поднимался, ловко перебираясь с балки на балку. Через пару минут он подтянулся и поднялся на узкий помост; дальше идти было некуда.
Он стоял там, насторожившись, прислушиваясь к каждому звуку. Долгое время было тихо; только ветер задувал сквозь туман, пробирая его до костей, так что Брейди невольно вздрогнул.
Он двинулся вдоль помоста; неожиданно доски скрипнули, и Харас тихо оказал:
— Я знаю, что вы здесь, Брейди.
«Маузер» кашлянул, и пуля просвистела в ночи; Брейди осторожно отклонился назад, в то же время снимая плащ.
Он снял его, ногой одновременно нащупав железную трубу, шедшую через помост и исчезавшую где-то за краем.
Харас быстро шагнул к нему, вытянув руку. Он выстрелил; пуля ударилась о стальную опору и отлетела, и Брейди кинул свой плащ прямо ему в лицо. Венгр придушенно вскрикнул, отшатнулся и, оступившись, полетел вниз с помоста. На какую-то леденящую долю секунды он словно бы повис в воздухе; потом туман поглотил его.
Руки у Брейди дрожали, рубашка была мокрой от пота, но он, не колеблясь ни минуты, перелез через край помоста и начал спускаться.
Харас лежал на спине на дорожке, довольно далеко от колокольни; над ним склонился старик-священник. Когда Брейди подошел, он поднял глаза.
— Он мертв? — спросил Брейди.
Старик кивнул.
— Боюсь, что да.
Глаза венгра закатились; он невидяще уставился на Брейди; на губах у него была кровь.
— Несколько минут тому назад он убил женщину, — сказал Брейди. — Там, в бывшем доме церковного сторожа.
Старый священник медленно встал.
— Вы хотите сказать — миссис Гордон? Но почему?
Он подошел поближе, всматриваясь в лицо Брейди; в глазах его что-то мелькнуло.
— Вы — Мэттью Брейди, не так ли? Вы тот человек, которого ищет полиция. Я видел ваш снимок в газете сегодня вечером.
Брейди повернулся и быстро зашагал прочь. Выйдя на улицу, он побежал.
Через несколько минут он уже ехал в машине, прочь от этого места.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Миклос Давос жил в Мейфере — Брейди узнал это из справочника в первой же телефонной кабине, куда он зашел. Когда он шел обратно к машине, руки у него еще дрожали, и он закурил, прежде чем ехать дальше.
Сейчас священник уже связался с полицией, и они уже знают, что он на свободе, в Лондоне. Как только они узнают о смерти Джейн Гордон, ее матери и Хараса и сопоставят их между собой, погоня возобновится с новой силой.
Выход был только один. Найти Давоса, выжать из него правду — поскольку он был единственным на земле человеком, который знал, как оно обстояло на самом деле.
Лавируя в плотном потоке машин, Брейди пытался вспомнить, что он знает о Давосе. Не очень-то много.
Он был по происхождению венгром, что объясняло его связи с Харасом. Странная, загадочная фигура, от бежал от известности, как от чумы. Говорили, что он в полном смысле слова держит в своих руках нефтяные поставки во всем западном полушарии. Безжалостный человек, создавший свою империю, беспощадно давя конкурентов.
Брейди сжал зубы, свернув на тихую улочку в стороне от Парк-Лейн. Быть может, пора уже кому-нибудь поставить на место мистера Давоса.
Здесь были особняки георгианской эпохи, прекрасно отреставрированные. Похоже, тут где-то по соседству была вечеринка — вдоль улицы тянулся ряд автомобилей.
Давос жил в доме номер двадцать. Брейди нашел, куда втиснуть машину, поднялся по ступеням к парадной двери и нажал на кнопку звонка.
Он слышал смех где-то в доме и музыку; вскоре с той стороны кто-то яростно выругался, и дверь отлетела, с грохотом ударившись о стену.
Стоявший на пороге мужчина был очень пьян. Он был в вельветовом пиджаке, с редкой, точно ощипанной, бороденкой; глаза — две мокрые, расплывшиеся кляксы на бледном лице.
— Слушай, старик, если ты намерен стоять здесь всю ночь, давай, продолжай! — бросил Брейди с усмешкой, проходя мимо него.
В коридоре тускло горели свечи. Чудовищный гвалт в его дальнем конце указывал на то, что веселье там в самом разгаре, хотя радостные крики и быстрая, ритмичная музыка неслись и из комнаты направо, когда он проходил мимо нее.
Брейди прошел в помещение в конце коридора и очутился в гомонящей, кричащей толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Харас выстрелил дважды; старуха вскрикнула и, неловко согнувшись, упала на пол. Она лежала в пятне света от электрического камина, и кровь струилась у нее по лицу из зияющей раны на лбу.
Брейди на мгновение присел за большим, с широкой спинкою, креслом, потом потихоньку, пригибаясь за старомодным диваном, стал пробираться к двери.
Харас по-прежнему стоял у стола, и Брейди видел темный силуэт его тучной фигуры в неярком свете электрического камина.
— Тебе не выйти отсюда, Брейди, — оказал он. — У тебя нет ни малейшей надежды. Оба пистолета у меня.
Брейди помнил, что в револьвере у Хараса было четыре патрона, и он уже истратил два из них. Он присел между креслом и стеной в паре ярдов от двери и осторожно взял маленькую фигурку фарфоровой кошечки с низкого журнального столика рядом с собой.
— Мое терпение кончается, Брейди, — предупредил Харас, и в голосе его послышалось раздражение.
Брейди швырнул статуэтку в угол напротив. Она ударилась в стену, и венгр тут же повернулся и выстрелил дважды подряд. Брейди подскочил к двери, рванул ее и бросился по коридору в глубину дома.
За спиной у него раздался яростный рев. Он вбежал в просторную кухню и метнулся прямо к дверям в ее дальнем конце. Они оказались закрыты. Брейди отчаянно возился о ключом, когда услышал знакомый приглушённый кашель «маузера»: пуля отколола щепки у него над головой.
Он наконец открыл дверь и по лестнице, перескакивая через ступеньки, сбежал в сад. Прямо перед ним высилась стена, за ней лежало кладбище.
Когда он подбежал к деревянной калитке, Харас уже был на середине дорожки. Брейди дважды ударил ногой в калитку, раскалывая хлипкое дерево около замка. «Маузер» опять кашлянул, но он был уже на той стороне и бежал, пригибаясь, между могилами.
Свет все еще струился из больших окон церкви, расцвечивая сгущающийся туман яркими красками; Брейди присел за высоким надгробием и прислушался. Ничего не было слышно; минуты через две он снова, пригнувшись, двинулся между могилами; он обошел вокруг колокольни и ненадолго остановился.
Орган снова играл — приглушенно, почти неслышно. Брейди чувствовал, как пот струится у него по лицу. Впереди протянулась подъездная аллея, ворота на улицу были открыты. Харас шагнул из-за парящей фигуры кариатиды; свет лампы сверкал на его очках.
Венгр, очевидно, обошел вокруг церкви с другой стороны. Он поднял «маузер», и Брейди быстро отступил в темноту, к подножию колокольни, и начал взбираться по переплетению стальных лесов.
Спустя несколько мгновений туман поглотил его; он быстро поднимался, ловко перебираясь с балки на балку. Через пару минут он подтянулся и поднялся на узкий помост; дальше идти было некуда.
Он стоял там, насторожившись, прислушиваясь к каждому звуку. Долгое время было тихо; только ветер задувал сквозь туман, пробирая его до костей, так что Брейди невольно вздрогнул.
Он двинулся вдоль помоста; неожиданно доски скрипнули, и Харас тихо оказал:
— Я знаю, что вы здесь, Брейди.
«Маузер» кашлянул, и пуля просвистела в ночи; Брейди осторожно отклонился назад, в то же время снимая плащ.
Он снял его, ногой одновременно нащупав железную трубу, шедшую через помост и исчезавшую где-то за краем.
Харас быстро шагнул к нему, вытянув руку. Он выстрелил; пуля ударилась о стальную опору и отлетела, и Брейди кинул свой плащ прямо ему в лицо. Венгр придушенно вскрикнул, отшатнулся и, оступившись, полетел вниз с помоста. На какую-то леденящую долю секунды он словно бы повис в воздухе; потом туман поглотил его.
Руки у Брейди дрожали, рубашка была мокрой от пота, но он, не колеблясь ни минуты, перелез через край помоста и начал спускаться.
Харас лежал на спине на дорожке, довольно далеко от колокольни; над ним склонился старик-священник. Когда Брейди подошел, он поднял глаза.
— Он мертв? — спросил Брейди.
Старик кивнул.
— Боюсь, что да.
Глаза венгра закатились; он невидяще уставился на Брейди; на губах у него была кровь.
— Несколько минут тому назад он убил женщину, — сказал Брейди. — Там, в бывшем доме церковного сторожа.
Старый священник медленно встал.
— Вы хотите сказать — миссис Гордон? Но почему?
Он подошел поближе, всматриваясь в лицо Брейди; в глазах его что-то мелькнуло.
— Вы — Мэттью Брейди, не так ли? Вы тот человек, которого ищет полиция. Я видел ваш снимок в газете сегодня вечером.
Брейди повернулся и быстро зашагал прочь. Выйдя на улицу, он побежал.
Через несколько минут он уже ехал в машине, прочь от этого места.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Миклос Давос жил в Мейфере — Брейди узнал это из справочника в первой же телефонной кабине, куда он зашел. Когда он шел обратно к машине, руки у него еще дрожали, и он закурил, прежде чем ехать дальше.
Сейчас священник уже связался с полицией, и они уже знают, что он на свободе, в Лондоне. Как только они узнают о смерти Джейн Гордон, ее матери и Хараса и сопоставят их между собой, погоня возобновится с новой силой.
Выход был только один. Найти Давоса, выжать из него правду — поскольку он был единственным на земле человеком, который знал, как оно обстояло на самом деле.
Лавируя в плотном потоке машин, Брейди пытался вспомнить, что он знает о Давосе. Не очень-то много.
Он был по происхождению венгром, что объясняло его связи с Харасом. Странная, загадочная фигура, от бежал от известности, как от чумы. Говорили, что он в полном смысле слова держит в своих руках нефтяные поставки во всем западном полушарии. Безжалостный человек, создавший свою империю, беспощадно давя конкурентов.
Брейди сжал зубы, свернув на тихую улочку в стороне от Парк-Лейн. Быть может, пора уже кому-нибудь поставить на место мистера Давоса.
Здесь были особняки георгианской эпохи, прекрасно отреставрированные. Похоже, тут где-то по соседству была вечеринка — вдоль улицы тянулся ряд автомобилей.
Давос жил в доме номер двадцать. Брейди нашел, куда втиснуть машину, поднялся по ступеням к парадной двери и нажал на кнопку звонка.
Он слышал смех где-то в доме и музыку; вскоре с той стороны кто-то яростно выругался, и дверь отлетела, с грохотом ударившись о стену.
Стоявший на пороге мужчина был очень пьян. Он был в вельветовом пиджаке, с редкой, точно ощипанной, бороденкой; глаза — две мокрые, расплывшиеся кляксы на бледном лице.
— Слушай, старик, если ты намерен стоять здесь всю ночь, давай, продолжай! — бросил Брейди с усмешкой, проходя мимо него.
В коридоре тускло горели свечи. Чудовищный гвалт в его дальнем конце указывал на то, что веселье там в самом разгаре, хотя радостные крики и быстрая, ритмичная музыка неслись и из комнаты направо, когда он проходил мимо нее.
Брейди прошел в помещение в конце коридора и очутился в гомонящей, кричащей толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33