Что у них там? Один из сорока разбойников?
Мешок был доверху наполнен зерном. Сигизмунд попытался приподнять мешок. Мешок не поднимался.
Цыганистый почтительно ощерился.
Сигизмунд запустил в зерно руку. Поворошил. Просыпал сквозь пальцы. Что это? Городской житель, он слабо разбирался в зерновых культурах.
Рыдания Вики в «светелке» становились все громче. Аська, кажется, пыталась ее утихомирить.
В комнате Сигизмунда шумно ссорились Вамба с Вавилой.
Хотелось удавиться.
Бах! Хлопнула дверь. Простучали шаги. На кухню ворвалась Виктория — растрепанная, красная, с опухшим лицом. Заорала:
— Сука ты, Морж! Гнида тараканобойная! Хули говном-то поливать? Никогда, никогда… в первый раз… и обязательно надо было в последний день… На хера?
— Что на хера?
Вика завизжала:
— Что на хера? Ты, блядь, ты… в последний день… испортить, все, все испортить! Скучно живется, да? Оттянуться негде, да? С бабами оттягивайся! С тещей своей… Дружков твоих, говнюков… я их насквозь вижу! Гондоны штопаные, мать вашу!..
— Погоди… Слушай, Вика, ты же, в конце концов, диссертацию…
— Завидно, да? Завидно? У самого ни хера не удалось в жизни, так зависть гложет? Если человек делом занимается… если любит… дело… так надо все испакостить? Засрать надо, да? Легче тебе, легче? Ну, легче теперь?.. Я с самого начала в тебе гнильцу подозревала, а Аська — «нет, нет»… Ты из тех, кто сами ни хера не делают, ни на что не годны, только шуточки гадские шутят…
Сигизмунд слушал, как в тумане. Он ничего не понимал и не мог понимать. Все болевые пороги остались далеко позади. На все было наплевать… Только тупо саднило где-то в животе.
Откуда-то прилетела Аська. Клещом впилась в викины плечи.
— Ты чего, Виктория? Ты чего на Моржа наехала? Моча в голову ударила?
Чуть повернув голову, Вика закричала:
— Чего? Он прекрасно понимает, чего! Одна ты слепая!
Чернобородый мужик безучастно стоял посреди кухни. Мол, не мое это дело.
За стеной орали друг на друга Вамба с Вавилой. Уже и мебель какую-то двинули.
Стряхнув с себя Аську, Вика подступила к Сигизмунду. Тот поднял голову, поглядел мутно.
— Кто эти мужики? Морж, я тебя прошу… пожалуйста… перестань хоть сейчас… кто они?
Сигизмунд молчал. Он не знал, что сказать. Если что-то говорить, то слишком многое, а сил на это не было.
Вика истолковала его молчание по-своему. Надсаживаясь, выкрикнула:
— Молчишь? Ну и молчи! Что, ученую девочку из Рейкьявика захотели? Сейчас получите! Игровички херовы! Двух слов связать не можете! Викинги доморощенные! Слушать противно!
И оттолкнув Аську, стремглав бросилась из кухни. Ворвалась в комнату и тотчас же яростно заорала на каком-то непонятном языке.
Аська тревожно сказала Сигизмунду:
— Пошли-ка туда. Спятила баба совсем. Это у нее ностальгия начинается, тоска по родине. Может, месячные скоро? Погоди-ка… — Аська позагибала в задумчивости пальцы, потом мотнула головой. — Не помню. Слушай, Морж, а они ей чего не сделают?
…Вавила с Вамбой стояли — большие и странно примолкшие. Между ними металась, подпрыгивая, Вика. Она выкрикивала что-то, судя по всему, оскорбительное. Язык, на котором разорялась Виктория, был Сигизмунду решительно незнаком.
Но что еще удивительнее — он оказался незнаком также и Вамбе с Вавилой.
Помутненное сознание Сигизмунда с трудом втиснуло в себя мысль о том, что могут существовать ДВА в равной степени неизвестных ему языка.
Заметив Сигизмунда, Виктория вдруг замолчала. Наставила на него палец. Прошипела яростно:
— Парни-то твои прокололись. Это ты их сюда притащил. Я была права. Ну ты и гадина!
— Морж! — завозмущалась Аська. — Что ты молчишь? Это что, правда? Ты правда их сюда приволок? На хрена? Ты правда ее дурачил? Ты че, рехнулся?
Сигизмунд понял, что больше не может.
— Слушайте, я спать хочу… — выговорил он. — Разбудите, когда разберетесь, ладно?
И, не дожидаясь ответа, ушел в «светелку», где действительно сразу вырубился.
* * *
Сигизмунда разбудила Виктория. Тихо потрясла за плечо.
Он зашевелился, сел.
— Что тебе?
— Морж, — безжалостно нависая, спросила Вика, — кто они такие?
— Отстань… — простонал Сигизмунд, норовя опять завалиться на тахту.
Но Вика не пускала.
— Кто они такие? Где ты их откопал?
— А что? — слабо спросил Сигизмунд.
— Они говорят на этом искусственном языке лучше, чем я на русском… Что-то есть и от древнеисландского…
— Ты с ними уже объяснилась?
— Нашли общие слова. Произношение другое, дифтонги другие, вообще многое иначе… Язык тот же, что у твоей девицы.
— Естественно, — сказал Сигизмунд. — Вамба ее брат.
Вика едва не плакала.
— КТО ОНИ ТАКИЕ? Ты можешь мне сказать, КТО ОНИ ТАКИЕ?
— Открой шкаф, — проговорил Сигизмунд, исступленно мечтая избавиться от Вики, — там на ремешке висит… за шмотками. Повороши.
Вика метнулась к шкафу. Зашуршала тряпками.
— Что это?
— Свет зажги.
В темной комнате вспыхнул свет. И тотчас жирно просверкнули три свастики на золоте.
При виде лунницы Вика задохнулась. Краска отхлынула от ее щек. Она наклонилась над лунницей, будто не смея прикоснуться, стала рассматривать. Потом подняла на Сигизмунда обезумевший взор. Прошептала:
— Это что… настоящая?
— Да.
— Золотая?
— Можешь на зуб попробовать.
— Откуда у тебя это?
— Это на Лантхильде было, когда я ее нашел.
Вика сделалась такая белая, что Сигизмунд вдруг не на шутку встревожился.
— Тебе нехорошо? Давление?
— Идиот! — проговорила Вика еле слышно. — У меня сейчас весь мир рушится…
— Да Вика! Все в порядке. Просто так вышло…
Она помотала головой.
— Нет. Не верю. Не могу.
— Сходи в гостиную. Там, на пианино, лежит… Полюбуйся.
Вика стремительно выбежала из «светелки». Сигизмунд закрыл глаза. Слышно было, как Вика ходит по комнате. Со стуком положила меч на крышку пианино. Вернулась.
— Удовлетворена? — не открывая глаз, спросил Сигизмунд.
— Морж. Что это получается?.. Они говорят, ты их сам пригласил.
— Да не приглашал я никого! У меня жилплощадь не позволяет… А старик умер. Кто же знал, что он помрет? А он в ночь на сегодня возьми да помри. Инфаркт, блин.
— Какой старик? Близкий кто-то?
— Такой старик… Потом расскажу.
— Ой, Морж, я же не знала, что у тебя такое горе…
— У меня горе. Только не такое. Другое. — Сигизмунд сел. Посмотрел на Вику.
— Ты действительно понимаешь, что они говорят?
— Так, с пятого на десятое. Кое-что.
— Пойдем-ка спросим этих парней. Только прими как данность, что они не врут. Я тебе потом все объясню. Все как есть. Но мне сперва надо кое-что самому выяснить. Пошли?
Вика пошла вперед и вдруг остановилась.
— Морж…
— Что?
— Ты не сердишься? — спросила она тихо.
Сигизмунд молча поцеловал ее в макушку. Он был счастлив просто оттого, что скандал наконец прекратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Мешок был доверху наполнен зерном. Сигизмунд попытался приподнять мешок. Мешок не поднимался.
Цыганистый почтительно ощерился.
Сигизмунд запустил в зерно руку. Поворошил. Просыпал сквозь пальцы. Что это? Городской житель, он слабо разбирался в зерновых культурах.
Рыдания Вики в «светелке» становились все громче. Аська, кажется, пыталась ее утихомирить.
В комнате Сигизмунда шумно ссорились Вамба с Вавилой.
Хотелось удавиться.
Бах! Хлопнула дверь. Простучали шаги. На кухню ворвалась Виктория — растрепанная, красная, с опухшим лицом. Заорала:
— Сука ты, Морж! Гнида тараканобойная! Хули говном-то поливать? Никогда, никогда… в первый раз… и обязательно надо было в последний день… На хера?
— Что на хера?
Вика завизжала:
— Что на хера? Ты, блядь, ты… в последний день… испортить, все, все испортить! Скучно живется, да? Оттянуться негде, да? С бабами оттягивайся! С тещей своей… Дружков твоих, говнюков… я их насквозь вижу! Гондоны штопаные, мать вашу!..
— Погоди… Слушай, Вика, ты же, в конце концов, диссертацию…
— Завидно, да? Завидно? У самого ни хера не удалось в жизни, так зависть гложет? Если человек делом занимается… если любит… дело… так надо все испакостить? Засрать надо, да? Легче тебе, легче? Ну, легче теперь?.. Я с самого начала в тебе гнильцу подозревала, а Аська — «нет, нет»… Ты из тех, кто сами ни хера не делают, ни на что не годны, только шуточки гадские шутят…
Сигизмунд слушал, как в тумане. Он ничего не понимал и не мог понимать. Все болевые пороги остались далеко позади. На все было наплевать… Только тупо саднило где-то в животе.
Откуда-то прилетела Аська. Клещом впилась в викины плечи.
— Ты чего, Виктория? Ты чего на Моржа наехала? Моча в голову ударила?
Чуть повернув голову, Вика закричала:
— Чего? Он прекрасно понимает, чего! Одна ты слепая!
Чернобородый мужик безучастно стоял посреди кухни. Мол, не мое это дело.
За стеной орали друг на друга Вамба с Вавилой. Уже и мебель какую-то двинули.
Стряхнув с себя Аську, Вика подступила к Сигизмунду. Тот поднял голову, поглядел мутно.
— Кто эти мужики? Морж, я тебя прошу… пожалуйста… перестань хоть сейчас… кто они?
Сигизмунд молчал. Он не знал, что сказать. Если что-то говорить, то слишком многое, а сил на это не было.
Вика истолковала его молчание по-своему. Надсаживаясь, выкрикнула:
— Молчишь? Ну и молчи! Что, ученую девочку из Рейкьявика захотели? Сейчас получите! Игровички херовы! Двух слов связать не можете! Викинги доморощенные! Слушать противно!
И оттолкнув Аську, стремглав бросилась из кухни. Ворвалась в комнату и тотчас же яростно заорала на каком-то непонятном языке.
Аська тревожно сказала Сигизмунду:
— Пошли-ка туда. Спятила баба совсем. Это у нее ностальгия начинается, тоска по родине. Может, месячные скоро? Погоди-ка… — Аська позагибала в задумчивости пальцы, потом мотнула головой. — Не помню. Слушай, Морж, а они ей чего не сделают?
…Вавила с Вамбой стояли — большие и странно примолкшие. Между ними металась, подпрыгивая, Вика. Она выкрикивала что-то, судя по всему, оскорбительное. Язык, на котором разорялась Виктория, был Сигизмунду решительно незнаком.
Но что еще удивительнее — он оказался незнаком также и Вамбе с Вавилой.
Помутненное сознание Сигизмунда с трудом втиснуло в себя мысль о том, что могут существовать ДВА в равной степени неизвестных ему языка.
Заметив Сигизмунда, Виктория вдруг замолчала. Наставила на него палец. Прошипела яростно:
— Парни-то твои прокололись. Это ты их сюда притащил. Я была права. Ну ты и гадина!
— Морж! — завозмущалась Аська. — Что ты молчишь? Это что, правда? Ты правда их сюда приволок? На хрена? Ты правда ее дурачил? Ты че, рехнулся?
Сигизмунд понял, что больше не может.
— Слушайте, я спать хочу… — выговорил он. — Разбудите, когда разберетесь, ладно?
И, не дожидаясь ответа, ушел в «светелку», где действительно сразу вырубился.
* * *
Сигизмунда разбудила Виктория. Тихо потрясла за плечо.
Он зашевелился, сел.
— Что тебе?
— Морж, — безжалостно нависая, спросила Вика, — кто они такие?
— Отстань… — простонал Сигизмунд, норовя опять завалиться на тахту.
Но Вика не пускала.
— Кто они такие? Где ты их откопал?
— А что? — слабо спросил Сигизмунд.
— Они говорят на этом искусственном языке лучше, чем я на русском… Что-то есть и от древнеисландского…
— Ты с ними уже объяснилась?
— Нашли общие слова. Произношение другое, дифтонги другие, вообще многое иначе… Язык тот же, что у твоей девицы.
— Естественно, — сказал Сигизмунд. — Вамба ее брат.
Вика едва не плакала.
— КТО ОНИ ТАКИЕ? Ты можешь мне сказать, КТО ОНИ ТАКИЕ?
— Открой шкаф, — проговорил Сигизмунд, исступленно мечтая избавиться от Вики, — там на ремешке висит… за шмотками. Повороши.
Вика метнулась к шкафу. Зашуршала тряпками.
— Что это?
— Свет зажги.
В темной комнате вспыхнул свет. И тотчас жирно просверкнули три свастики на золоте.
При виде лунницы Вика задохнулась. Краска отхлынула от ее щек. Она наклонилась над лунницей, будто не смея прикоснуться, стала рассматривать. Потом подняла на Сигизмунда обезумевший взор. Прошептала:
— Это что… настоящая?
— Да.
— Золотая?
— Можешь на зуб попробовать.
— Откуда у тебя это?
— Это на Лантхильде было, когда я ее нашел.
Вика сделалась такая белая, что Сигизмунд вдруг не на шутку встревожился.
— Тебе нехорошо? Давление?
— Идиот! — проговорила Вика еле слышно. — У меня сейчас весь мир рушится…
— Да Вика! Все в порядке. Просто так вышло…
Она помотала головой.
— Нет. Не верю. Не могу.
— Сходи в гостиную. Там, на пианино, лежит… Полюбуйся.
Вика стремительно выбежала из «светелки». Сигизмунд закрыл глаза. Слышно было, как Вика ходит по комнате. Со стуком положила меч на крышку пианино. Вернулась.
— Удовлетворена? — не открывая глаз, спросил Сигизмунд.
— Морж. Что это получается?.. Они говорят, ты их сам пригласил.
— Да не приглашал я никого! У меня жилплощадь не позволяет… А старик умер. Кто же знал, что он помрет? А он в ночь на сегодня возьми да помри. Инфаркт, блин.
— Какой старик? Близкий кто-то?
— Такой старик… Потом расскажу.
— Ой, Морж, я же не знала, что у тебя такое горе…
— У меня горе. Только не такое. Другое. — Сигизмунд сел. Посмотрел на Вику.
— Ты действительно понимаешь, что они говорят?
— Так, с пятого на десятое. Кое-что.
— Пойдем-ка спросим этих парней. Только прими как данность, что они не врут. Я тебе потом все объясню. Все как есть. Но мне сперва надо кое-что самому выяснить. Пошли?
Вика пошла вперед и вдруг остановилась.
— Морж…
— Что?
— Ты не сердишься? — спросила она тихо.
Сигизмунд молча поцеловал ее в макушку. Он был счастлив просто оттого, что скандал наконец прекратился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118