Ведь мой сын был в нескольких милях от меня, а я искал его всю жизнь и теперь потерял всякую надежду снова увидеть его.
Обращаясь к Барунгу, я прибавил еще одну просьбу, а именно: чтобы он дословно передал профессору все, что произошло между нами, чтобы он знал правду, что бы ни случилось с ним.
– Клянусь Хармаком, – сказал Барунг, выслушав меня, – вы . сильно разочаровали бы меня, если бы ответили иначе, когда женщина показала вам пример. Теперь я знаю, что ваш толстый брат, Черные Окна, будет гордиться вами даже в пасти льва. Не бойтесь, он узнает от слова до слова весь наш разговор. Египетский Певец, который, как мне кажется, говорит на его языке, передаст ему все. А теперь прощайте. Быть может, нам еще придется скрестить мечи. Но это будет не так скоро. Вы все нуждаетесь в отдыхе, особенно тот высокий чужестранец, который ранен в голову. – И он указал на Орма. – Дочь Царей, позволь мне проводить тебя к твоему народу, который я хотел бы видеть достойным тебя. Да, мне хотелось бы, чтобы мы были твоим народом.
И он поехал рядом с ней по направлению ко входу в ущелье.
Когда мы подъехали к тому месту, где столпились Абати, издали смотревшие на нас, я услышал шепот: «Султан, сам султан!» – и увидел, как принц Джошуа прошептал что-то окружавшим его военачальникам.
– Смотрите, доктор, – шепнул мне на ухо Квик, – по-моему, эта свинья собирается выкинуть какую-то грязную штуку.
Он не успел еще закрыть рот, как Джошуа и целый отряд всадников с громкими криками окружили нас, размахивая мечами.
– Сдавайся, Барунг, – вопил Джошуа, – сдавайся, или ты умрешь! Султан с удивлением взглянул на него и ответил:
– Если б я был при оружии (он бросил свое копье, когда приблизился к Македе, чтобы проводить ее), один из нас, разумеется, умер бы. Свинья, одетая человеком!
Потом он повернулся к Македе и прибавил:
– Дочь Царей, я знал, что твое племя – племя трусов и предателей, но так-то ты позволяешь твоим подданным обращаться с посланными, которые пришли, принеся с собой знак мира?
– Нет, нет! – закричала она. – Дядя Джошуа, ты позоришь меня, ты позоришь твой народ! Все назад! Пусть султан Фэнгов свободно вернется к своим!
Но они не слушались ее, слишком велик был соблазн, чтобы отказаться от такой добычи. Мы переглянулись
– Скверная история, – сказал Орм. – Если они захватят его, их грязное дело запачкает и нас. Подвиньте-ка вперед вашего верблюда, сержант, и если этот прощелыга Джошуа попытается выкинуть какую-нибудь штуку, всадите в него пулю.
Квик не нуждался в повторении распоряжений. Он ткнул своего верблюда в ребра прикладом ружья и двинулся прямо на Джошуа, крича: «Прочь, свинья!» – так что лошадь принца испугалась и всадник слетел с нее и сел на землю в своем великолепном одеянии – прегрустное зрелище!
Воспользовавшись последовавшим за этим смятением, мы окружили султана и проводили к его двоим спутникам, которые, увидев происходившее, уже скакали нам навстречу.
– Я ваш должник, – сказал Барунг, – но я прошу вас, о Белые Люди, исполнить еще одну просьбу. Вернитесь к этой свинье и скажите ему, что Барунг, султан Фэнгов, понял из его поведения, что он желает сразиться с ним один на один, и что, хотя эта свинья вооружена с ног до головы, султан ожидает его здесь без кольчуги.
Я немедленно вернулся к Абати в качестве посланного, но Джошуа был слишком хитер, чтобы впутаться в такое опасное предприятие.
Он ответил, что ничто не сравнилось бы для него с удовольствием отрубить голову этой собаке – Барунгу. Но, к несчастию, вследствие поведения одного из нас, чужестранцев, он упал с лошади и расшиб спину, так что с трудом стоит на ногах и не может поэтому принять вызов.
Я вернулся к султану и передал ему ответ, выслушав который, он улыбнулся и ничего не сказал. Он только снял со своей шеи золотую цепь и отдал ее Квику, который, по его словам, помог Джошуа показать если не храбрость, то умение ездить верхом. Потом он поклонился нам всем поочередно и раньше, чем Абати успели сообразить, гнаться ли за ним или нет, ускакал вместе со своими спутниками по направлению к Хармаку.
Глава VIII. Призрак судьбы
Наше путешествие по ущелью, которое соединяет равнину и плоскогорье Мур, было долгим и по-своему замечательным. Не думаю, чтобы во всем мире существовала еще одна твердыня, так изумительно укрепленная самой природой. Дорога, по которой мы шли, была, по-видимому, проложена первоначально не человеческими руками, а водой, стремившейся из озера, которое, без сомнения, некогда занимало все окруженное горами пространство, – теперь оно имеет всего двадцать миль в длину и около десяти в ширину. Как бы то ни было, люди тоже приложили руку к созданию этого ущелья, и следы их работы все еще были видны на скалах.
На протяжении одной или двух миль дорога широка и подъем так отлог, что моя лошадь была в состоянии мчаться по ней вскачь в ту ужасную ночь, когда я, увидев моего сына, вынужден был бежать от Фэнгов. Но начиная с того места, где львы загрызли бедное животное, характер ее сильно меняется. Местами она так узка, что путникам приходится подвигаться по ней гуськом между отвесными скалами, вздымающимися на сотни футов. Небо высоко над головами кажется отсюда синей полоской, и даже в полдень здесь царит полутьма. В других местах тропинка, идущая по краю пропасти, так узка, что вьючные животные с трудом могут переставлять ноги. Вскоре нам пришлось сойти с верблюдов и пересесть на лошадей, более привычных к скалистому пути. В некоторых местах дорога круто поворачивает, и, спрятавшись за таким углом, полдюжины воинов могут отстаивать ее против целого войска, а два раза нам пришлось проезжать туннелями – искусственными или естественными, не знаю.
Помимо этих природных препятствий всякому вторжению извне, на некотором расстоянии друг от друга здесь имелись мощные ворота, охраняемые круглые сутки, и канавы или сухие рвы перед ними, через которые можно было перебраться только с помощью подъемных мостов. Теперь читатель поймет, почему Абати, несмотря на всю свою трусость, в течение стольких лет держались против Фэнгов, как говорят, первоначальных властителей этой древней твердыни, которую Абати заняли только с помощью какой-то восточной уловки.
Здесь следует прибавить, что, хотя существуют еще две дороги на равнину – та, по которой прошли верблюды, когда я отправлялся в Египет, и северная, ведущая к большому болоту, – но они столь же, если не более, непроходимы, во всяком случае для врага, атакующего их снизу.
Мы, должно быть, являли собой престранное зрелище, поднимаясь по этому жуткому спуску. Впереди ехал отряд знатных всадников Абати, вытянувшийся в длинную линию и переливавшийся яркими красками одежд и сверкающей стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Обращаясь к Барунгу, я прибавил еще одну просьбу, а именно: чтобы он дословно передал профессору все, что произошло между нами, чтобы он знал правду, что бы ни случилось с ним.
– Клянусь Хармаком, – сказал Барунг, выслушав меня, – вы . сильно разочаровали бы меня, если бы ответили иначе, когда женщина показала вам пример. Теперь я знаю, что ваш толстый брат, Черные Окна, будет гордиться вами даже в пасти льва. Не бойтесь, он узнает от слова до слова весь наш разговор. Египетский Певец, который, как мне кажется, говорит на его языке, передаст ему все. А теперь прощайте. Быть может, нам еще придется скрестить мечи. Но это будет не так скоро. Вы все нуждаетесь в отдыхе, особенно тот высокий чужестранец, который ранен в голову. – И он указал на Орма. – Дочь Царей, позволь мне проводить тебя к твоему народу, который я хотел бы видеть достойным тебя. Да, мне хотелось бы, чтобы мы были твоим народом.
И он поехал рядом с ней по направлению ко входу в ущелье.
Когда мы подъехали к тому месту, где столпились Абати, издали смотревшие на нас, я услышал шепот: «Султан, сам султан!» – и увидел, как принц Джошуа прошептал что-то окружавшим его военачальникам.
– Смотрите, доктор, – шепнул мне на ухо Квик, – по-моему, эта свинья собирается выкинуть какую-то грязную штуку.
Он не успел еще закрыть рот, как Джошуа и целый отряд всадников с громкими криками окружили нас, размахивая мечами.
– Сдавайся, Барунг, – вопил Джошуа, – сдавайся, или ты умрешь! Султан с удивлением взглянул на него и ответил:
– Если б я был при оружии (он бросил свое копье, когда приблизился к Македе, чтобы проводить ее), один из нас, разумеется, умер бы. Свинья, одетая человеком!
Потом он повернулся к Македе и прибавил:
– Дочь Царей, я знал, что твое племя – племя трусов и предателей, но так-то ты позволяешь твоим подданным обращаться с посланными, которые пришли, принеся с собой знак мира?
– Нет, нет! – закричала она. – Дядя Джошуа, ты позоришь меня, ты позоришь твой народ! Все назад! Пусть султан Фэнгов свободно вернется к своим!
Но они не слушались ее, слишком велик был соблазн, чтобы отказаться от такой добычи. Мы переглянулись
– Скверная история, – сказал Орм. – Если они захватят его, их грязное дело запачкает и нас. Подвиньте-ка вперед вашего верблюда, сержант, и если этот прощелыга Джошуа попытается выкинуть какую-нибудь штуку, всадите в него пулю.
Квик не нуждался в повторении распоряжений. Он ткнул своего верблюда в ребра прикладом ружья и двинулся прямо на Джошуа, крича: «Прочь, свинья!» – так что лошадь принца испугалась и всадник слетел с нее и сел на землю в своем великолепном одеянии – прегрустное зрелище!
Воспользовавшись последовавшим за этим смятением, мы окружили султана и проводили к его двоим спутникам, которые, увидев происходившее, уже скакали нам навстречу.
– Я ваш должник, – сказал Барунг, – но я прошу вас, о Белые Люди, исполнить еще одну просьбу. Вернитесь к этой свинье и скажите ему, что Барунг, султан Фэнгов, понял из его поведения, что он желает сразиться с ним один на один, и что, хотя эта свинья вооружена с ног до головы, султан ожидает его здесь без кольчуги.
Я немедленно вернулся к Абати в качестве посланного, но Джошуа был слишком хитер, чтобы впутаться в такое опасное предприятие.
Он ответил, что ничто не сравнилось бы для него с удовольствием отрубить голову этой собаке – Барунгу. Но, к несчастию, вследствие поведения одного из нас, чужестранцев, он упал с лошади и расшиб спину, так что с трудом стоит на ногах и не может поэтому принять вызов.
Я вернулся к султану и передал ему ответ, выслушав который, он улыбнулся и ничего не сказал. Он только снял со своей шеи золотую цепь и отдал ее Квику, который, по его словам, помог Джошуа показать если не храбрость, то умение ездить верхом. Потом он поклонился нам всем поочередно и раньше, чем Абати успели сообразить, гнаться ли за ним или нет, ускакал вместе со своими спутниками по направлению к Хармаку.
Глава VIII. Призрак судьбы
Наше путешествие по ущелью, которое соединяет равнину и плоскогорье Мур, было долгим и по-своему замечательным. Не думаю, чтобы во всем мире существовала еще одна твердыня, так изумительно укрепленная самой природой. Дорога, по которой мы шли, была, по-видимому, проложена первоначально не человеческими руками, а водой, стремившейся из озера, которое, без сомнения, некогда занимало все окруженное горами пространство, – теперь оно имеет всего двадцать миль в длину и около десяти в ширину. Как бы то ни было, люди тоже приложили руку к созданию этого ущелья, и следы их работы все еще были видны на скалах.
На протяжении одной или двух миль дорога широка и подъем так отлог, что моя лошадь была в состоянии мчаться по ней вскачь в ту ужасную ночь, когда я, увидев моего сына, вынужден был бежать от Фэнгов. Но начиная с того места, где львы загрызли бедное животное, характер ее сильно меняется. Местами она так узка, что путникам приходится подвигаться по ней гуськом между отвесными скалами, вздымающимися на сотни футов. Небо высоко над головами кажется отсюда синей полоской, и даже в полдень здесь царит полутьма. В других местах тропинка, идущая по краю пропасти, так узка, что вьючные животные с трудом могут переставлять ноги. Вскоре нам пришлось сойти с верблюдов и пересесть на лошадей, более привычных к скалистому пути. В некоторых местах дорога круто поворачивает, и, спрятавшись за таким углом, полдюжины воинов могут отстаивать ее против целого войска, а два раза нам пришлось проезжать туннелями – искусственными или естественными, не знаю.
Помимо этих природных препятствий всякому вторжению извне, на некотором расстоянии друг от друга здесь имелись мощные ворота, охраняемые круглые сутки, и канавы или сухие рвы перед ними, через которые можно было перебраться только с помощью подъемных мостов. Теперь читатель поймет, почему Абати, несмотря на всю свою трусость, в течение стольких лет держались против Фэнгов, как говорят, первоначальных властителей этой древней твердыни, которую Абати заняли только с помощью какой-то восточной уловки.
Здесь следует прибавить, что, хотя существуют еще две дороги на равнину – та, по которой прошли верблюды, когда я отправлялся в Египет, и северная, ведущая к большому болоту, – но они столь же, если не более, непроходимы, во всяком случае для врага, атакующего их снизу.
Мы, должно быть, являли собой престранное зрелище, поднимаясь по этому жуткому спуску. Впереди ехал отряд знатных всадников Абати, вытянувшийся в длинную линию и переливавшийся яркими красками одежд и сверкающей стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59