И сейчас он «ожил», его бело-голубое лезвие засияло. И пламя, и развевающееся красное одеяние, и золото доспехов, и нестерпимая боль в горле и в сердце – все вместе живо напоминало ему ту ночь, когда умер Платус. Этот меч был тогда в его руке. Дайен с криком кинулся вперед.
Дерек Саган не пошевелился.
Сильные руки обвились вокруг Дайена. Голос, низкий, искаженный страданием, но по-прежнему повелительный, каким он всегда был у генерала, привыкшего отдавать команды, этот голос заглушил шум в ушах Дайена, у которого кровь бросилась в голову, когда он рванулся к Сагану.
– Дайен, стойте! – закричал Дикстер. – Что вы делаете!
– Мейгри мертва! Вы видите? – закричал Дайен. – Посмотрите на него! На его руках ее кровь! Абдиэль предупреждал...
– Дайен! Хрустальный серп! Это был Зуб змеи! Рана на ее руке...
Тень спала с сердца Дайена, и завеса с разума. Забрезжил свет; он все понял. Пламя меча угасло. Его рука стала слабой и безжизненной. Он положил меч в ножны, потом бросил.
– О, Боже! – в муке прошептал он. – Она знала. Они оба знали и скрывали от меня. Они... Они меня отослали прочь. Если бы я остался... Я бы мог ей помочь...
– А Таск умер бы. – Джон Дикстер обнял юношу. – Я не уверен, что вы что-то могли бы для нее сделать, сынок.
Генерал посмотрел на Сагана, на его обветренных щеках блеснули слезы.
– Свершилось то, что ей... и ему... было предначертано.
* * *
Три пирамиды из лежащих друг на друге камней стояли в ряд. Центральная возвышалась над остальными двумя. На ней лежало тело леди Мейгри Морианны, Королевского Стража. Она была облачена в серебряные доспехи, с которых смыли кровь. Руки сложены на груди. Пустые ножны не на талии, а в ногах, что означало ее победу над врагом. Прекрасные светлые волосы распущены по плечам.
Дайен наклонился, чтобы застегнуть драгоценное украшение на ее шее, задел рукой ее волосы. Они казались живыми; он коснулся ее щеки, посмотрел в лицо – оно было белым, холодным и прекрасным. Он узнал ее и не узнал. Он понял, что она потому показалась ему чужой, что исчез шрам. Шрам поглотила смертельная бледность, он слился с мраморным цветом лица.
Дайен закрепил Звездный камень на ее груди. Отводя руку, он замер, надеясь увидеть, что его чернота исчезнет, он побледнеет, как побледнел шрам. Он ждал, что в нем заиграют лучи яркого солнца.
Солнце коснулось его, и камень изменился. Но он не загорелся в светящемся пламени, не засиял, как раньше. То был свет далеких звезд, чье тепло ослаблялось временем и пространством. Камень, так же как и доспехи Мейгри, сиял холодным, бледным светом.
Справа от Мейгри лежал Агис, центурион, капитан Почетной гвардии. Слева – Спарафучиле, ублюдок убийца. Такие непохожие попутчики в ее долгом путешествии. И все же, подумалось Дайену, они были надежными товарищами.
Джон Дикстер посмотрел на спокойное лицо миледи. Он потянулся рукой к прекрасным светлым волосам и погладил их.
– Больше мы не скажем друг другу «До свидания», – тихо сказал он ей. – Никогда.
Солнце продолжало подыматься.
Дайен повернулся к Сагану.
– Милорд, коразианцы вот-вот начнут атаку. Протонные бомбы сброшены в туннель. Прежде чем уйти, мы собираемся уничтожить сторожевой пост врага.
Дерек Саган ничего не сказал и не двинулся.
Его лицо было бесстрастно – ни тоски, ни гнева, ни грусти, ни сожаления. Ничего.
– Надо идти, милорд, – мягко напомнил Дайен.
Саган не ответил.
Дайен беспомощно взглянул на Дикстера, который только покачал головой.
Внезапно Командующий обернулся и посмотрел в глаза Дайену. Поднеся руку к шее, он, казалось, собирается снять собственное украшение в форме звезды.
– Не надо, – сказал Дайен, не сразу поняв его намерение. – Мне это украшение не нужно. Я не стану заряжать бомбу... никогда. Я оставлю ее у себя, но лишь для того, чтобы знать, что она не попадет к другому. Я буду... – он замолчал и поправился: – Я надеюсь править, не прибегая к страху и насилию.
Запачканная кровью рука Сагана повисла как плеть.
Джон Дикстер пожал его руку, шепча что-то, что только они двое слышали. Лицо Сагана было по-прежнему отрешенным. На миг его рука сжала руку Дикстера, затем он выпустил ее. Он еще сильнее замкнулся в себе. Камни пирамиды – и те казались более живыми, чем он.
– Ваше величество, – сказал Джон Дикстер, – нам пора уходить.
Дайен дотронулся до мертвых пальцев Мейгри.
– Господь с вами, миледи, – сказал он, потом посмотрел в темные, пустые глаза Сагана. – Милорд...
Повернувшись, король покинул мертвую и ушел навстречу рассвету.
* * *
«Феникс» был готов к старту. Группа разрушения вернулась на борт. «Ятаганы» улетели. Но надо было еще кое-что сделать.
Капитан Уильямс подошел к адмиралу.
– Отдать приказ взорвать протонные бомбы, сэр?
Экс в замешательстве взглянул на Дайена. Король только что прибыл на мостик. Он стоял, пристально глядя через экран на планету, она казалась неразличимой пылинкой с такого расстояния.
– Ваше величество, у нас нет сообщений от лорда Сагана. Может, он все еще...
– Вы видите какие-нибудь живые существа на планете, адмирал? – тихо спросил Дайен.
– Нет, Ваше величество, но...
– Ваши сканеры показывают, что корабль еще на планете?
– Нет, Ваше величество. Только что взлетел, но, если бы лорд Саган был на борту, он бы связался...
– Приступайте к взрыву.
– Но, Ваше величество!
– Приступайте, адмирал.
Ворча и краснея, адмирал подчинился.
Дайен повернулся к экрану. Генерал Дикстер отошел.
Вспышка света, белого, жаркого, слепящего, появилась на экране.
Планета превратилась в огненный шар, который вспыхнул на миг, словно звезда.
Потом – тьма.
Глава девятнадцатая
Боже, храни короля!
Мужчина и женщина шли по анфиладе комнат Блистательного дворца, в сопровождении привратника в бархатной ливрее, который после бесконечного, показавшегося им многокилометровым путешествия, перепоручил их камердинеру, тоже в бархатной ливрее; тот, бросив полный удивления и возмущения взгляд на защитного цвета куртку и солдатскую спецодежду мужчины, не хотел их пускать.
– Нам назначена аудиенция, – рявкнул мужчина, роясь в карманах куртки. Наконец ему удалось найти, что он искал. Камердинер все это время стоял с непроницаемым выражением лица. Мужчина достал приглашение с печатью Его величества: золотом нарисованное солнце в форме львиной головы.
– Мендахарин Туска и Нола Райен, – сказал мужчина, показывая на выведенные золотом имена на приглашении.
– Это мы.
– Я вижу, – ответил камердинер, с недоумением глядя на пятно от кетчупа и на круг, след от бутылки; судя по всему, гости использовали приглашение вместо подставки.
– Охрана их проверила и пропустила, – доложил привратник.
Камердинер счел это величайшей ошибкой, во всяком случае, такое у него стало выражение лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Дерек Саган не пошевелился.
Сильные руки обвились вокруг Дайена. Голос, низкий, искаженный страданием, но по-прежнему повелительный, каким он всегда был у генерала, привыкшего отдавать команды, этот голос заглушил шум в ушах Дайена, у которого кровь бросилась в голову, когда он рванулся к Сагану.
– Дайен, стойте! – закричал Дикстер. – Что вы делаете!
– Мейгри мертва! Вы видите? – закричал Дайен. – Посмотрите на него! На его руках ее кровь! Абдиэль предупреждал...
– Дайен! Хрустальный серп! Это был Зуб змеи! Рана на ее руке...
Тень спала с сердца Дайена, и завеса с разума. Забрезжил свет; он все понял. Пламя меча угасло. Его рука стала слабой и безжизненной. Он положил меч в ножны, потом бросил.
– О, Боже! – в муке прошептал он. – Она знала. Они оба знали и скрывали от меня. Они... Они меня отослали прочь. Если бы я остался... Я бы мог ей помочь...
– А Таск умер бы. – Джон Дикстер обнял юношу. – Я не уверен, что вы что-то могли бы для нее сделать, сынок.
Генерал посмотрел на Сагана, на его обветренных щеках блеснули слезы.
– Свершилось то, что ей... и ему... было предначертано.
* * *
Три пирамиды из лежащих друг на друге камней стояли в ряд. Центральная возвышалась над остальными двумя. На ней лежало тело леди Мейгри Морианны, Королевского Стража. Она была облачена в серебряные доспехи, с которых смыли кровь. Руки сложены на груди. Пустые ножны не на талии, а в ногах, что означало ее победу над врагом. Прекрасные светлые волосы распущены по плечам.
Дайен наклонился, чтобы застегнуть драгоценное украшение на ее шее, задел рукой ее волосы. Они казались живыми; он коснулся ее щеки, посмотрел в лицо – оно было белым, холодным и прекрасным. Он узнал ее и не узнал. Он понял, что она потому показалась ему чужой, что исчез шрам. Шрам поглотила смертельная бледность, он слился с мраморным цветом лица.
Дайен закрепил Звездный камень на ее груди. Отводя руку, он замер, надеясь увидеть, что его чернота исчезнет, он побледнеет, как побледнел шрам. Он ждал, что в нем заиграют лучи яркого солнца.
Солнце коснулось его, и камень изменился. Но он не загорелся в светящемся пламени, не засиял, как раньше. То был свет далеких звезд, чье тепло ослаблялось временем и пространством. Камень, так же как и доспехи Мейгри, сиял холодным, бледным светом.
Справа от Мейгри лежал Агис, центурион, капитан Почетной гвардии. Слева – Спарафучиле, ублюдок убийца. Такие непохожие попутчики в ее долгом путешествии. И все же, подумалось Дайену, они были надежными товарищами.
Джон Дикстер посмотрел на спокойное лицо миледи. Он потянулся рукой к прекрасным светлым волосам и погладил их.
– Больше мы не скажем друг другу «До свидания», – тихо сказал он ей. – Никогда.
Солнце продолжало подыматься.
Дайен повернулся к Сагану.
– Милорд, коразианцы вот-вот начнут атаку. Протонные бомбы сброшены в туннель. Прежде чем уйти, мы собираемся уничтожить сторожевой пост врага.
Дерек Саган ничего не сказал и не двинулся.
Его лицо было бесстрастно – ни тоски, ни гнева, ни грусти, ни сожаления. Ничего.
– Надо идти, милорд, – мягко напомнил Дайен.
Саган не ответил.
Дайен беспомощно взглянул на Дикстера, который только покачал головой.
Внезапно Командующий обернулся и посмотрел в глаза Дайену. Поднеся руку к шее, он, казалось, собирается снять собственное украшение в форме звезды.
– Не надо, – сказал Дайен, не сразу поняв его намерение. – Мне это украшение не нужно. Я не стану заряжать бомбу... никогда. Я оставлю ее у себя, но лишь для того, чтобы знать, что она не попадет к другому. Я буду... – он замолчал и поправился: – Я надеюсь править, не прибегая к страху и насилию.
Запачканная кровью рука Сагана повисла как плеть.
Джон Дикстер пожал его руку, шепча что-то, что только они двое слышали. Лицо Сагана было по-прежнему отрешенным. На миг его рука сжала руку Дикстера, затем он выпустил ее. Он еще сильнее замкнулся в себе. Камни пирамиды – и те казались более живыми, чем он.
– Ваше величество, – сказал Джон Дикстер, – нам пора уходить.
Дайен дотронулся до мертвых пальцев Мейгри.
– Господь с вами, миледи, – сказал он, потом посмотрел в темные, пустые глаза Сагана. – Милорд...
Повернувшись, король покинул мертвую и ушел навстречу рассвету.
* * *
«Феникс» был готов к старту. Группа разрушения вернулась на борт. «Ятаганы» улетели. Но надо было еще кое-что сделать.
Капитан Уильямс подошел к адмиралу.
– Отдать приказ взорвать протонные бомбы, сэр?
Экс в замешательстве взглянул на Дайена. Король только что прибыл на мостик. Он стоял, пристально глядя через экран на планету, она казалась неразличимой пылинкой с такого расстояния.
– Ваше величество, у нас нет сообщений от лорда Сагана. Может, он все еще...
– Вы видите какие-нибудь живые существа на планете, адмирал? – тихо спросил Дайен.
– Нет, Ваше величество, но...
– Ваши сканеры показывают, что корабль еще на планете?
– Нет, Ваше величество. Только что взлетел, но, если бы лорд Саган был на борту, он бы связался...
– Приступайте к взрыву.
– Но, Ваше величество!
– Приступайте, адмирал.
Ворча и краснея, адмирал подчинился.
Дайен повернулся к экрану. Генерал Дикстер отошел.
Вспышка света, белого, жаркого, слепящего, появилась на экране.
Планета превратилась в огненный шар, который вспыхнул на миг, словно звезда.
Потом – тьма.
Глава девятнадцатая
Боже, храни короля!
Мужчина и женщина шли по анфиладе комнат Блистательного дворца, в сопровождении привратника в бархатной ливрее, который после бесконечного, показавшегося им многокилометровым путешествия, перепоручил их камердинеру, тоже в бархатной ливрее; тот, бросив полный удивления и возмущения взгляд на защитного цвета куртку и солдатскую спецодежду мужчины, не хотел их пускать.
– Нам назначена аудиенция, – рявкнул мужчина, роясь в карманах куртки. Наконец ему удалось найти, что он искал. Камердинер все это время стоял с непроницаемым выражением лица. Мужчина достал приглашение с печатью Его величества: золотом нарисованное солнце в форме львиной головы.
– Мендахарин Туска и Нола Райен, – сказал мужчина, показывая на выведенные золотом имена на приглашении.
– Это мы.
– Я вижу, – ответил камердинер, с недоумением глядя на пятно от кетчупа и на круг, след от бутылки; судя по всему, гости использовали приглашение вместо подставки.
– Охрана их проверила и пропустила, – доложил привратник.
Камердинер счел это величайшей ошибкой, во всяком случае, такое у него стало выражение лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144