Вспомни, это то самое место, через которое мы проходили в первый раз.
— Балтазар! — Альфред повторил в недоверии. Он вглядывался в тень, пытаясь увидеть хоть что-то. — Пожалуйста, мне нужна помощь, — звал он, обращаясь к сартану. — Я уже был здесь однажды. Вы помните меня? Мое имя…
— Альфред, — произнес сухой, скрипучий голос из тени. Сартан, облаченный в потрепанную и ветхую черную мантию, выступил из темноты. — Да, я помню вас.
Пес стоял в позе, недвусмысленно показывающей, что он является охранником этих людей, а его рычание говорило: «Соблюдай дистанцию».
— Не бойтесь. Я не причиню вам вреда. Я не в силах причинить вред кому бы то ни было, — добавил Балтазар, с привкусом горечи в голосе.
Сартан выглядел не лучшим образом, как человек, который лишился всего. Его борода и волосы, когда-то бывшие иссиня-черными, теперь преждевременно подернулись сединой. Хотя движения явно давались ему с трудом, его осанка оставалась прямой и гордой. Но оборванная черная мантия, которая являлась знаком некроманта, висела на его костлявых плечах, как на плечах скелета.
— Балтазар, — сказал Альфред, отходя от шока, вызванного узнаванием. —Это вы. Я… это самое… не был уверен.
Жалость в его голосе слышалась слишком отчетливо. Черные глаза Балтазара сердито сверкнули. Но он сдержался, и скрестил истощенные руки на впалой груди.
— Да, Балтазар! Я из тех людей, которых вы бросили умирать в доках Гавани Спасения!
Пес, признавший Балтазара, дружелюбно завилял хвостом и двинулся ему навстречу. Животное ворчало, толкалось рядом, выражая возбуждение.
— Вы знаете, почему мы покинули вас. Я не мог допустить, чтобы некромантия проникла в другие миры, — тихо сказал Альфред. — Особенно после того, как я увидел, к каким бедам она приводит…
Балтазар вздохнул. Его раздражение было скорее рефлекторным, чем реальным, внезапной искрой, оставшейся от костра, который давным-давно погас. Его перекрещенные на груди руки расслабились и бессильно скользнули вдоль тела.
— Я понимаю. Я не знаю, зачем это сказал. Моя злость ничем не поможет. Вы представить себе не можете, — черные глаза еще больше потемнели, наполнившись мучительным страданием, — что нам пришлось пережить здесь. Но вы сказали правду. Мы принесли это зло себе самим нашими опрометчивыми действиями. И мы должны искупить это. Что случилось с женщиной?
Балтазар внимательно посмотрел на Мейрит.
— Она, вероятно, принадлежит к другой расе, как и тот ваш друг — как его зовут? Эпло. Я узнаю этот рисунок рун на ее коже.
— На нее напал один из лазаров, — объяснил Альфред, опуская взгляд на Мейрит. — Она потеряла сознание от болевого шока.
Лицо Балтазара потемнело, на нем появилось угрюмое выражение.
— Некоторые из наших людей тоже не избежали этого рока. Я боюсь, что ей уже ничего не поможет.
— Наоборот, — воодушевленно воскликнул Альфред. — Я могу вылечить ее. Но ее нужно положить в тихое спокойное место, где она сможет спать, не будучи потревоженной, в течение долгого времени.
Балтазар, не мигая, смотрел на Альфреда.
— Я забыл, — наконец сказал некромант. — Я забыл, что вы обладаете теми способностями, которые мы утратили… или не имели сил применять на практике. Внесите ее внутрь. Она будет в безопасности здесь… насколько кто-либо может в безопасности в этом про клятом мире.
Некромант пошел вперед, указывая дорогу вглубь пещеры. Когда они шли, их дорогу перешла еще одна сартанская женщина. Балтазар кивнул ей, обменявшись одним им ведомым знаком. Она бросила короткий любопытный взгляд на Альфреда и его спутников и затем скрылась в противоположной стороне. Не прошло и нескольких мгновений, как появились два других сартана.
— Если вы хотите, они могут взять женщину в наши жилые помещения и разместить ее со всеми удобствами, — предложил Балтазар.
Альфред решился не сразу. Он не мог полностью доверять этим людям… людям, принадлежащим его народу.
— Я задержу вас совсем ненадолго, — сказал Балтазар. — Мне очень хотелось бы поговорить с вами.
Черные глаза как будто ощупывали Альфреда, пронзали насквозь. Альфреду было неуютно от того, что эти глаза видят больше, чем он мог позволить им увидеть. И это было очевидно, что Балтазар не позволит Альфреду оказать Мейрит какую-либо помощь до тех пор, пока его любопытство — или что-то там еще — не будет удовлетворено.
С большой неохотой Альфред отдал Мейрит на попечение сартанов. Они подхватили ее нежно, приподняли и заботливо понесли вглубь пещеры. Он ничем не мог помочь, однако, те двое сартанов, что взяли ее, были почти также слабы, как раненая патринка.
— Вы были предупреждены о нашем приходе, — сказал Альфред, вспоминая о тех смутных фигурах, движение которых он заметил среди камней.
— Мы наблюдаем за лазарами, — ответил Балтазар. — Прошу вас, давайте присядем не надолго. Хождение пешком утомляет меня. — Он опустился, неудобно согнув ноги, на большой камень.
— Вы больше не используете мертвых… как разведчиков, — медленно сказал Альфред, припоминая время своего последнего визита в этот мир. — Или для того, чтобы они сражались за вас?
Балтазар бросил на него резкий пронизывающий взгляд.
— Нет, мы больше не делаем это. — Его взгляд пронизывал тень, которая сгущалась вокруг них, когда они продвигались вглубь пещеры. — Мы практически никогда не используем некромантию… теперь.
— Я счастлив! — эмоционально воскликнул Альфред. — Я очень счастлив. Ваше решение было единственно правильным. Сила некромантии уже принесла непоправимое зло нашему народу.
— Способность возвращать мертвых к жизни стала могущественным соблазном, становящимся тем сильнее, чем сильнее была любовь и сострадание, — кивнул Балтазар. — К сожалению, это только эгоистичное желание — удерживать здесь кого-то, вместо того, чтобы позволить ему покинуть нас. Близорукость и самонадеянность, а мы воображали, что этот нерушимый порядок есть высшая точка, лучшее, что мы могли создать. Теперь мы узнали, что это не так…
Альфред слушал его внимательно и изумленно.
— Вы узнали? Как?
— Мой принц, лелеемый мною Эдмунд, имел мужество показать нам. Мы чтим его память. Души наших мертвых ныне свободны покинуть землю, их тела покоятся в мире и уважении.
— К сожалению, — добавил он, с вернувшейся горечью, — хоронить наших мертвых становится все более обычным занятием для нас…
Опустив голову на руки, он тщетно пытался скрыть слезы. Пес подавал знаки, извиняясь за ранее случившее недопонимание. Он положил лапу на колено некроманта, взгляд собаки выражал симпатию.
— Мы ушли вглубь страны, чтобы скрыться от лазаров. Но они не успокоятся, пока не схватят всех нас. Мы боялись их, та битва, которую мы проигрывали, как вы прекрасно знаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Балтазар! — Альфред повторил в недоверии. Он вглядывался в тень, пытаясь увидеть хоть что-то. — Пожалуйста, мне нужна помощь, — звал он, обращаясь к сартану. — Я уже был здесь однажды. Вы помните меня? Мое имя…
— Альфред, — произнес сухой, скрипучий голос из тени. Сартан, облаченный в потрепанную и ветхую черную мантию, выступил из темноты. — Да, я помню вас.
Пес стоял в позе, недвусмысленно показывающей, что он является охранником этих людей, а его рычание говорило: «Соблюдай дистанцию».
— Не бойтесь. Я не причиню вам вреда. Я не в силах причинить вред кому бы то ни было, — добавил Балтазар, с привкусом горечи в голосе.
Сартан выглядел не лучшим образом, как человек, который лишился всего. Его борода и волосы, когда-то бывшие иссиня-черными, теперь преждевременно подернулись сединой. Хотя движения явно давались ему с трудом, его осанка оставалась прямой и гордой. Но оборванная черная мантия, которая являлась знаком некроманта, висела на его костлявых плечах, как на плечах скелета.
— Балтазар, — сказал Альфред, отходя от шока, вызванного узнаванием. —Это вы. Я… это самое… не был уверен.
Жалость в его голосе слышалась слишком отчетливо. Черные глаза Балтазара сердито сверкнули. Но он сдержался, и скрестил истощенные руки на впалой груди.
— Да, Балтазар! Я из тех людей, которых вы бросили умирать в доках Гавани Спасения!
Пес, признавший Балтазара, дружелюбно завилял хвостом и двинулся ему навстречу. Животное ворчало, толкалось рядом, выражая возбуждение.
— Вы знаете, почему мы покинули вас. Я не мог допустить, чтобы некромантия проникла в другие миры, — тихо сказал Альфред. — Особенно после того, как я увидел, к каким бедам она приводит…
Балтазар вздохнул. Его раздражение было скорее рефлекторным, чем реальным, внезапной искрой, оставшейся от костра, который давным-давно погас. Его перекрещенные на груди руки расслабились и бессильно скользнули вдоль тела.
— Я понимаю. Я не знаю, зачем это сказал. Моя злость ничем не поможет. Вы представить себе не можете, — черные глаза еще больше потемнели, наполнившись мучительным страданием, — что нам пришлось пережить здесь. Но вы сказали правду. Мы принесли это зло себе самим нашими опрометчивыми действиями. И мы должны искупить это. Что случилось с женщиной?
Балтазар внимательно посмотрел на Мейрит.
— Она, вероятно, принадлежит к другой расе, как и тот ваш друг — как его зовут? Эпло. Я узнаю этот рисунок рун на ее коже.
— На нее напал один из лазаров, — объяснил Альфред, опуская взгляд на Мейрит. — Она потеряла сознание от болевого шока.
Лицо Балтазара потемнело, на нем появилось угрюмое выражение.
— Некоторые из наших людей тоже не избежали этого рока. Я боюсь, что ей уже ничего не поможет.
— Наоборот, — воодушевленно воскликнул Альфред. — Я могу вылечить ее. Но ее нужно положить в тихое спокойное место, где она сможет спать, не будучи потревоженной, в течение долгого времени.
Балтазар, не мигая, смотрел на Альфреда.
— Я забыл, — наконец сказал некромант. — Я забыл, что вы обладаете теми способностями, которые мы утратили… или не имели сил применять на практике. Внесите ее внутрь. Она будет в безопасности здесь… насколько кто-либо может в безопасности в этом про клятом мире.
Некромант пошел вперед, указывая дорогу вглубь пещеры. Когда они шли, их дорогу перешла еще одна сартанская женщина. Балтазар кивнул ей, обменявшись одним им ведомым знаком. Она бросила короткий любопытный взгляд на Альфреда и его спутников и затем скрылась в противоположной стороне. Не прошло и нескольких мгновений, как появились два других сартана.
— Если вы хотите, они могут взять женщину в наши жилые помещения и разместить ее со всеми удобствами, — предложил Балтазар.
Альфред решился не сразу. Он не мог полностью доверять этим людям… людям, принадлежащим его народу.
— Я задержу вас совсем ненадолго, — сказал Балтазар. — Мне очень хотелось бы поговорить с вами.
Черные глаза как будто ощупывали Альфреда, пронзали насквозь. Альфреду было неуютно от того, что эти глаза видят больше, чем он мог позволить им увидеть. И это было очевидно, что Балтазар не позволит Альфреду оказать Мейрит какую-либо помощь до тех пор, пока его любопытство — или что-то там еще — не будет удовлетворено.
С большой неохотой Альфред отдал Мейрит на попечение сартанов. Они подхватили ее нежно, приподняли и заботливо понесли вглубь пещеры. Он ничем не мог помочь, однако, те двое сартанов, что взяли ее, были почти также слабы, как раненая патринка.
— Вы были предупреждены о нашем приходе, — сказал Альфред, вспоминая о тех смутных фигурах, движение которых он заметил среди камней.
— Мы наблюдаем за лазарами, — ответил Балтазар. — Прошу вас, давайте присядем не надолго. Хождение пешком утомляет меня. — Он опустился, неудобно согнув ноги, на большой камень.
— Вы больше не используете мертвых… как разведчиков, — медленно сказал Альфред, припоминая время своего последнего визита в этот мир. — Или для того, чтобы они сражались за вас?
Балтазар бросил на него резкий пронизывающий взгляд.
— Нет, мы больше не делаем это. — Его взгляд пронизывал тень, которая сгущалась вокруг них, когда они продвигались вглубь пещеры. — Мы практически никогда не используем некромантию… теперь.
— Я счастлив! — эмоционально воскликнул Альфред. — Я очень счастлив. Ваше решение было единственно правильным. Сила некромантии уже принесла непоправимое зло нашему народу.
— Способность возвращать мертвых к жизни стала могущественным соблазном, становящимся тем сильнее, чем сильнее была любовь и сострадание, — кивнул Балтазар. — К сожалению, это только эгоистичное желание — удерживать здесь кого-то, вместо того, чтобы позволить ему покинуть нас. Близорукость и самонадеянность, а мы воображали, что этот нерушимый порядок есть высшая точка, лучшее, что мы могли создать. Теперь мы узнали, что это не так…
Альфред слушал его внимательно и изумленно.
— Вы узнали? Как?
— Мой принц, лелеемый мною Эдмунд, имел мужество показать нам. Мы чтим его память. Души наших мертвых ныне свободны покинуть землю, их тела покоятся в мире и уважении.
— К сожалению, — добавил он, с вернувшейся горечью, — хоронить наших мертвых становится все более обычным занятием для нас…
Опустив голову на руки, он тщетно пытался скрыть слезы. Пес подавал знаки, извиняясь за ранее случившее недопонимание. Он положил лапу на колено некроманта, взгляд собаки выражал симпатию.
— Мы ушли вглубь страны, чтобы скрыться от лазаров. Но они не успокоятся, пока не схватят всех нас. Мы боялись их, та битва, которую мы проигрывали, как вы прекрасно знаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72