Девушка поспешно закрывала дверь, снабженную герметичными
прокладками, отец тем временем поворачивал клапаны на мед-консоли. Ганн
услышал, как зашипел газ, почувствовал давление на барабанные перепонки.
Он сглотнул и услышал далекий, странно далекий голос Карлы:
- Папа! Он пытается встать!
Машин-полковник Зафар сидел на кушетке. Глаза его стали более
осмысленными, дыхание выравнялось в гипербарической атмосфере комнаты. Но
золотистое сияние стало даже более ярким, по лбу его стекали капли пота.
Глаза его сверлили Бойса Ганна.
- Ты! - крикнул Зафар. - Лебедь унесет тебя! Возвращайся к Машине,
предатель! - и он сделал руками непонятный петлеобразный жест, какой делал
и Гарри Хиксон.
И в этот момент Ганн вспомнил, какая звезда горела в созвездии
Лебедя.
- Альфа Лебедя! - воскликнул он. - Денеб! В созвездии Лебедя!
Зафар облокотился на локоть, свирепо глядя на Ганна.
- Не пачкай святое слово своим грязным ртом, - прошипел он. - Дитя
Звезд покарает тебя. Там, в сердце цитадели Планирующего, в чреве самой
Машины, которая играет со своими игрушками-людьми, там Дитя Звезд отыщет и
уничтожит врагов!
Глаза его закрылись, он задохнулся. Ганн взглянул на Карлу и ее отца,
но на их лицах было такое же ошеломленное выражение, как и на его
собственном.
- Дитя Звезд?.. - прошептала девушка. - Отец, о чем...
- Нет, Карла, я ничего не знаю, - пророкотал доктор. - Только слухи.
Существует миф о Звездном Дитя, которое перенесет всех последователей
церкви Звезды на планеты Денеба - когда настанет срок.
- Это не слухи! - крикнул золотой человек, потом замолчал,
закашлявшись. - Дитя Звезд существует! Я видел его в центре Вихря! Он
коснулся меня сияющей рукой!
Но доктор Снег уже стоял рядом с ним, стараясь успокоить и уложить
обратно на кушетку.
- Нет! - дико завопил Зафар. - Не мешайте слову Звездного Дитя!
Смотрите!
Он судорожно сунул руку в сумку на поясе балахона, в который он был
облачен, и вытащил оттуда кусок плотного, кремового цвета пергамента.
- Это Требование Освобождения! - крикнул он. - Дитя Звезд поручил его
мне, чтобы я послал на Землю. И я посылаю его!
Пиропод, принадлежавший Гарри Хиксону, метался по комнате. Его глаза
еще ярче пылали в богатой кислородом атмосфере. Он шипел и топорщил чешую.
И глаза Зафара тоже стали почти оранжевыми, пылая энергией крохотных
танцующих золотых атомов. Они казались слепыми - или, быть может, их
взгляд был устремлен на что-то более далекое, чем стены клиники доктора.
Бойс Ганн почувствовал толчок, словно пол в комнате задрожал. На
самом деле он оставался неподвижным.
Он зашатался и выбросил руку, чтобы сохранить равновесие, хотя
комната оставалась в неподвижности.
- На Землю! - воскликнул умирающий и отбросил кусок пергамента. -
Лебедь, неси его! Дитя Звезд, направляй его! На Землю... - Он замолчал.
Доктор снова попытался успокоить его, но больной оттолкнул его в
сторону.
- На Землю! - крикнул он. - И ты, шпион, раб Машины! Лебедь унесет
тебя!
Ганн открыл рот, чтобы сказать что-то - что угодно - но слова замерли
на его губах. Комната снова накренилась, теперь гораздо резче. Голова
пошла кругом. Остальные, казалось, ничего не замечали. Еще один толчок.
Ганн споткнулся и едва не упал, выравнялся и рефлекторно протянул руку за
брошенным пергаментом.
Пергамент ускользнул... и пропал. Только что он был здесь. В
следующий момент его уже не было. На его месте Ганн увидел странное
движение воздуха, который стал вдруг как мутное стекло. Воздух крутился.
Вихрь становился все больше и больше. Он вырос и приблизился к Ганну,
и комната снова содрогнулась. Ганн в отчаянии попытался отпрыгнуть в
сторону, чтобы спастись, но вдруг полетел, полетел в вихрь, в водоворот.
Он падал... падал... падал...
Казалось, он падал тысячу лет. Комната покрылась мраком и исчезла.
Обеспокоенные глаза доктора, пылающее ненавистью лицо умирающего - все
исчезло; вокруг он различал смутные точки, огни звезд, очертания планет,
галактик, пылевых облаков, они светились, вращались...
Он падал долго, сквозь миллиарды миллиардов миль безвоздушной
пустоты.
Как и было на самом деле.
Потому что, когда падение закончилось и Ганн, дрожа, как в лихорадке,
поднялся на ноги, он тут же рухнул ничком, разбив лицо, расквасив нос о
серый, мягко освещенный металлический пол.
О_н н_а_х_о_д_и_л_с_я в з_е_м_н_о_м п_о_л_е т_я_г_о_т_е_н_и_я!
Он больше не был среди Рифов. Это была планета. И во все стороны
расходились пустые коридоры с металлическими стенами, где мигали огни и
вращались магнитные ленты. Оператор-майор Бойс Ганн наконец добрался
домой. Он находился в подземных лабиринтах, где помещались могущественные
электронные внутренности Планирующей Машины.
6
Вот как все это началось для Бойса Ганна - падением глубиной в
двадцать миллиардов миль, после чего он приземлился в самом недоступном
месте - в сердце Машины.
Между металлическими стенами узкого коридора дул теплый ветер.
Доносился равномерный далекий гул, его перекрывал свист и жужжание
вращающихся магнитных дисков, шум работы далеких могучих механизмов. Ганн
с трудом поднялся, борясь с собственным полным весом - почти сто
килограммов. Все прошедшие месяцы ему приходилось иметь дело только с его
частицей или вообще обходиться без веса. Сквозь туман в глазах он
огляделся.
Он стоял в длинном коридоре. В конце его, в нескольких сотнях ярдов,
виднелся более яркий свет. Похоже, это была комната.
Он поплелся в ту сторону, прижимая обратную сторону запястья к
разбитому носу, из которого сочилась струйка крови. Он кашлял, чувствуя
соленый привкус крови во рту и в горле.
Серый свет, казалось, исходил из большого и круглого помещения.
Потолок представлял собой бетонный купол. На обширном пространстве пола
островками размещались консоли и контрольные панели. За ними никого не
было. Почти полную окружность стены пронизывали двадцать четыре туннеля.
Из одного такого туннеля и вышел Ганн.
Он на секунду прислонился к косяку двери, ожидая, когда пройдет
головокружение. Потом, собрав последние силы, он закричал:
- Кто-нибудь! Помогите! Есть тут кто-нибудь?!
Ответом ему было лишь гулкое эхо, отразившееся от купола, и далекое
жужжание вращающихся лент.
На контрольных постах никого не было, коридоры были пусты. Но Ганн
начал чувствовать, что в этом пустынном месте существует своя особая
жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47