Гордон вошел в аудиторию, отыскал себе местечко подальше и сел. На первом слайде, который продемонстрировал Ростокер, был текст:
Семь фаз программы термоядерного(синтеза:
1. Ликование 2. Конфуз 3.Разочарование 4. Поиски виновных 5. Наказание невиновных 6. Награждение поучаствовавших 7. Погребение телерассеивание пепла по ветру.
Гордон хохотал вместе с аудиторией. Ему хотелось бы знать, в какой из этих фаз он сейчас находится. Впрочем, вся эта история с посланием никак не относилась к направленному исследовательскому проекту. Это было открытие. И то, что он — единственный человек в мире, который в это верит, не имело существенного значения. Хотя, кажется, подойдет фаза “Поиски виновных”. Какое-то время он раздумывал над этим, а потом глаза его сами собой закрылись, и к середине лекции Ростокера он крепко спал.
Рамсей попросил Гордона зайти к нему в лабораторию. Химику удалось преобразовать переплетающуюся цепочку в разумную конфигурацию — фосфор, водород, кислород, углерод. В этом уже угадывался какой-то смысл. Более того, полученная конфигурация подходила к классу, который напоминал пестициды. Правда, цепь получалась более сложной, но с четким линейным развитием пестицидов. Гордон, не совсем проснувшийся после коллоквиума, улыбался.
— Хорошая работа, — проговорил он. Лицо Рамсея сияло.
Возвращаясь к себе. Гордон прошел мимо леса стак-дянных лабораторных конструкций. Ему стал нравиться ритм работы этой лаборатории. В дальнем углу зала у биологов стояли клетки для подопытных животных. Гордон, ре торопясь, подошел к ним, подсознательно чувствуя себя очень довольным. На тележке, стоявшей в проходе, находились подносы, на которых лежали потрошеные хомячки, похожие на большие картофелины. Жизнь во благо жизни. Он быстро отошел.
В шесть часов вечера, когда он складывал в кейс бумаги и книги, зазвонил телефон. Накануне уик-энда физический корпус почти опустел, и эхо звонка разнеслось по коридору.
— Гордон, это Клаудиа Зиннес.
— Привет, как вы?
— Мы получили кое-что интересное. Прерывистые сигналы… — И она начала описывать подробности.
— Вы можете сделать мне одолжение? Разбейте их по похожим группам. Я знаю, что у вас уже девять часов, но если ВЫ…
— Я поняла вас…
— Посмотрите, не подойдет ли азбука Морзе, — сказал он взволнованно.
В ответ раздался тихий смех.
— Я попробую, Гордон.
Он попросил позвонить ему домой и назвал номер телефона.
— Я тебе говорила на прошлой неделе, — сказала Пенни. — Мы летим на “Эйр Кол” в Окленд в субботу утром, в десять, из Линдеберга.
— Я что-то этого не помню.
— Черт, я же тебе говорила!
— Пенни, у меня будет много дел в этот уик-энд. Мне нужно о многом подумать.
— Подумаешь в Окленде.
— Нет, я не могу, скажешь своим родителям, что мы… В этот момент раздался телефонный звонок.
— Клаудиа? — Гордон, вы были правы.
Горячая волна поднялась у него внутри, и он почувствовал легкое головокружение.
— О чем там говорится?
— Это астрономические координаты, о которых вы мне сообщали. Вот и все это они повторяются целыми страницами.
— Великолепно. Просто великолепно.
— Что это должно означать?
— Я не знаю.
Они еще немного поговорили. Клаудиа обещала продол жать эксперимент непрерывно. Сила сигнала прибывает г убывает апериодично. Гордон слушал, кивал, соглашался Но его мысль не задерживалась на деталях. Какое-то странное ощущение, зародившееся в ногах, теперь подбиралось к груди. Попрощавшись, он положил трубку и почувствовал, что волосы на затылке становятся дыбом. Это стало реальным Где-то в глубине души у него таился страх, что он просто пижон, что в эксперименте какая-то ошибка, что он “слышал звон, да не знает, где он”, как когда-то сказала Пенни. Но теперь он твердо знал: кто-то пытается связаться с ним.
— Гордон, в чем дело?
— Зиннес звонила из Нью-Йорка. — Он оглянулся вокруг, еще не придя в себя. — Они установили это.
Пенни поцеловала его, и они сплясали джигу. Нет, он не пижон. Гордон прыгал по комнате, бессвязно восклицая: “Ура! Я выиграл! Я был прав!” У него закружилась голова. Он сел на софу, неожиданно почувствовав себя очень усталым. Нацарапать гипотезу, констатировать факт. Но что он должен делать после этого?
— Пенни, ты права. Мы отправляемся в Окленд.
Глава 24
1998 год
Когда Петерсон открыл парадную дверь, его встретил гул голосов. На другом конце облицованного камнем вестибюля он увидел о чем-то говоривших людей. Взрывы хохота, звон стекла, приторные звуки новых латинских ритмов.
Петерсон замер только на мгновение. Не глядя по сторонам, он быстро пересек выложенный белыми и черными мраморными квадратами холл и поднялся по широкой спиралеобразной лестнице. Вас никто не задержит, если вы пройдете так быстро, и ничей глаз на вас не остановится. Вообще-то ничего удивительного в том, что он сюда явился, не было — это его собственный городской дом. Гости решат, что он совместно с Сарой устраивает эту чертову вечеринку, о которой он напрочь забыл, и что у него просто есть какие-то дела наверху.
Петерсон тихо прошел по толстому ковру и пересек лестничную площадку. Из-под двери в ванной комнате пробивался свет. Наверное, там кто-то был. Он проведет в спальне достаточно долго времени, чтобы дождаться, пока ее освободят, но ему придется прислушиваться к шагам в коридоре, когда он соберется уходить. Он вынужден будет уйти так же — чтобы покинуть помещение через черный ход кухни, пришлось бы пройти мимо гостей.
Петерсон закрыл дверь в спальню и подошел к стенному шкафу. Пальто хорошо скрывали от постороннего взгляда два чемодана; их можно было обнаружить только при генеральной уборке. Он вытащил чемоданы наружу. Тяжеловаты, конечно, но ничего, он справится. Поставив чемоданы у двери, он выглянул в коридор. Оттуда виднелись крутые крыши соседних домов. В большинстве зданий тускло светились окна, кое-где света не было совсем. Он вспомнил о лимитированном потреблении электроэнергии. “Люди, помешанные на экономии, — подумал он, — или же просто уехавшие из города?” Не имеет значения. Он больше не должен задумываться над подобными вещами. Между окнами в коридоре находились зеркала, окантованные коричневым вельветом, который, в свою очередь, обрамлялся черной материей — последняя идея Сары. Петерсон чуть задержался, глядя на свое отражение. Все еще истощен, круги под глазами, но, в общем, поправился. Чтобы досрочно выписаться из госпиталя, пришлось блефануть. Он ушел сразу же, как только смог передвигаться, и направился прямиком в свой офис. Совет переживал кризис, и никто не заметил, как он выбрал кое-какие документы из своей картотеки, отдал несколько последних распоряжений по телефону и дал указания своему поверенному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Семь фаз программы термоядерного(синтеза:
1. Ликование 2. Конфуз 3.Разочарование 4. Поиски виновных 5. Наказание невиновных 6. Награждение поучаствовавших 7. Погребение телерассеивание пепла по ветру.
Гордон хохотал вместе с аудиторией. Ему хотелось бы знать, в какой из этих фаз он сейчас находится. Впрочем, вся эта история с посланием никак не относилась к направленному исследовательскому проекту. Это было открытие. И то, что он — единственный человек в мире, который в это верит, не имело существенного значения. Хотя, кажется, подойдет фаза “Поиски виновных”. Какое-то время он раздумывал над этим, а потом глаза его сами собой закрылись, и к середине лекции Ростокера он крепко спал.
Рамсей попросил Гордона зайти к нему в лабораторию. Химику удалось преобразовать переплетающуюся цепочку в разумную конфигурацию — фосфор, водород, кислород, углерод. В этом уже угадывался какой-то смысл. Более того, полученная конфигурация подходила к классу, который напоминал пестициды. Правда, цепь получалась более сложной, но с четким линейным развитием пестицидов. Гордон, не совсем проснувшийся после коллоквиума, улыбался.
— Хорошая работа, — проговорил он. Лицо Рамсея сияло.
Возвращаясь к себе. Гордон прошел мимо леса стак-дянных лабораторных конструкций. Ему стал нравиться ритм работы этой лаборатории. В дальнем углу зала у биологов стояли клетки для подопытных животных. Гордон, ре торопясь, подошел к ним, подсознательно чувствуя себя очень довольным. На тележке, стоявшей в проходе, находились подносы, на которых лежали потрошеные хомячки, похожие на большие картофелины. Жизнь во благо жизни. Он быстро отошел.
В шесть часов вечера, когда он складывал в кейс бумаги и книги, зазвонил телефон. Накануне уик-энда физический корпус почти опустел, и эхо звонка разнеслось по коридору.
— Гордон, это Клаудиа Зиннес.
— Привет, как вы?
— Мы получили кое-что интересное. Прерывистые сигналы… — И она начала описывать подробности.
— Вы можете сделать мне одолжение? Разбейте их по похожим группам. Я знаю, что у вас уже девять часов, но если ВЫ…
— Я поняла вас…
— Посмотрите, не подойдет ли азбука Морзе, — сказал он взволнованно.
В ответ раздался тихий смех.
— Я попробую, Гордон.
Он попросил позвонить ему домой и назвал номер телефона.
— Я тебе говорила на прошлой неделе, — сказала Пенни. — Мы летим на “Эйр Кол” в Окленд в субботу утром, в десять, из Линдеберга.
— Я что-то этого не помню.
— Черт, я же тебе говорила!
— Пенни, у меня будет много дел в этот уик-энд. Мне нужно о многом подумать.
— Подумаешь в Окленде.
— Нет, я не могу, скажешь своим родителям, что мы… В этот момент раздался телефонный звонок.
— Клаудиа? — Гордон, вы были правы.
Горячая волна поднялась у него внутри, и он почувствовал легкое головокружение.
— О чем там говорится?
— Это астрономические координаты, о которых вы мне сообщали. Вот и все это они повторяются целыми страницами.
— Великолепно. Просто великолепно.
— Что это должно означать?
— Я не знаю.
Они еще немного поговорили. Клаудиа обещала продол жать эксперимент непрерывно. Сила сигнала прибывает г убывает апериодично. Гордон слушал, кивал, соглашался Но его мысль не задерживалась на деталях. Какое-то странное ощущение, зародившееся в ногах, теперь подбиралось к груди. Попрощавшись, он положил трубку и почувствовал, что волосы на затылке становятся дыбом. Это стало реальным Где-то в глубине души у него таился страх, что он просто пижон, что в эксперименте какая-то ошибка, что он “слышал звон, да не знает, где он”, как когда-то сказала Пенни. Но теперь он твердо знал: кто-то пытается связаться с ним.
— Гордон, в чем дело?
— Зиннес звонила из Нью-Йорка. — Он оглянулся вокруг, еще не придя в себя. — Они установили это.
Пенни поцеловала его, и они сплясали джигу. Нет, он не пижон. Гордон прыгал по комнате, бессвязно восклицая: “Ура! Я выиграл! Я был прав!” У него закружилась голова. Он сел на софу, неожиданно почувствовав себя очень усталым. Нацарапать гипотезу, констатировать факт. Но что он должен делать после этого?
— Пенни, ты права. Мы отправляемся в Окленд.
Глава 24
1998 год
Когда Петерсон открыл парадную дверь, его встретил гул голосов. На другом конце облицованного камнем вестибюля он увидел о чем-то говоривших людей. Взрывы хохота, звон стекла, приторные звуки новых латинских ритмов.
Петерсон замер только на мгновение. Не глядя по сторонам, он быстро пересек выложенный белыми и черными мраморными квадратами холл и поднялся по широкой спиралеобразной лестнице. Вас никто не задержит, если вы пройдете так быстро, и ничей глаз на вас не остановится. Вообще-то ничего удивительного в том, что он сюда явился, не было — это его собственный городской дом. Гости решат, что он совместно с Сарой устраивает эту чертову вечеринку, о которой он напрочь забыл, и что у него просто есть какие-то дела наверху.
Петерсон тихо прошел по толстому ковру и пересек лестничную площадку. Из-под двери в ванной комнате пробивался свет. Наверное, там кто-то был. Он проведет в спальне достаточно долго времени, чтобы дождаться, пока ее освободят, но ему придется прислушиваться к шагам в коридоре, когда он соберется уходить. Он вынужден будет уйти так же — чтобы покинуть помещение через черный ход кухни, пришлось бы пройти мимо гостей.
Петерсон закрыл дверь в спальню и подошел к стенному шкафу. Пальто хорошо скрывали от постороннего взгляда два чемодана; их можно было обнаружить только при генеральной уборке. Он вытащил чемоданы наружу. Тяжеловаты, конечно, но ничего, он справится. Поставив чемоданы у двери, он выглянул в коридор. Оттуда виднелись крутые крыши соседних домов. В большинстве зданий тускло светились окна, кое-где света не было совсем. Он вспомнил о лимитированном потреблении электроэнергии. “Люди, помешанные на экономии, — подумал он, — или же просто уехавшие из города?” Не имеет значения. Он больше не должен задумываться над подобными вещами. Между окнами в коридоре находились зеркала, окантованные коричневым вельветом, который, в свою очередь, обрамлялся черной материей — последняя идея Сары. Петерсон чуть задержался, глядя на свое отражение. Все еще истощен, круги под глазами, но, в общем, поправился. Чтобы досрочно выписаться из госпиталя, пришлось блефануть. Он ушел сразу же, как только смог передвигаться, и направился прямиком в свой офис. Совет переживал кризис, и никто не заметил, как он выбрал кое-какие документы из своей картотеки, отдал несколько последних распоряжений по телефону и дал указания своему поверенному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102