Власть не даёт вам брать то, что предлагает природа. Власть заставляет вас работать на хозяина, в грязи, в дыму, с унылой монотонностью. Государство есть инструмент власти. Единственный путь к свободе — это уничтожение власти. Уничтожение государства!
Он подождал, пока это до них дойдёт. Эта лекция была только вступлением к планомерному отображению его анархической, нигилистической философии. От них нельзя было ожидать, чтобы они восприняли её сразу и целиком, но, оглядевшись, он увидел, что его мысль дошла до большинства из них.
— Следующее собрание завтра в это же время, — закончил он.
— Но, поскольку есть ещё немного времени до того, как вы уйдёте, то может быть, у вас есть вопросы.
Мужчина лет шестидесяти с виду почесал голову и озадаченно нахмурился.
— То, что вы говорите, было верно когда-то и отчасти, конечно, это верно и сегодня, — медленно проговорил он, — но ситуация улучшилась после того, как к власти пришёл король Максим, не правда ли? Теперь вы можете получить землю, или, по крайней мере, некоторые из нас могут. Этого не было при прежнем Доме Лоренцев.
Кракно смотрел на него задумчивым взглядом.
— Вы действительно думаете, что они что-то дают?
— Ну, да, распределяются целые планеты. Всем об этом известно.
Моему собственному сыну дали тысячу акров, чтобы он занимался фермерством на земле герцога Эмбройдского, причём он получил эту землю за полцены, и не надо платить никакой арендной платы. Это тяжёлая работа, конечно, но ради себя уж стоит постараться. Вы не можете утверждать, что Дом Гречанов ничего не делает для народа.
Кракно разразился ужасным, зловещим хохотом, каркающей пародией на юмор.
— Лет через шестьдесят ваш сын умрёт.
Но герцог Эмбройдский будет жить ещё сотни лет. Он не берет плату за аренду, потому что использует арендаторов для того, чтобы они разработали землю, сделали её плодородной. Он может себе позволить дать землю в аренду на всю жизнь, потому что когда этот срок пройдёт, сам он будет на месте. И тогда он потребует огромной платы от детей арендаторов, или же выгонит их. Он не предлагает вам начать жизнь сначала. Просто он экономит на том, чтобы самому не разрабатывать землю, и готовится сосать кровь ваших детей и внуков!
Лицо пожилого человека приняло грустное, озадаченное выражение. Кракно кратко со всеми попрощался. Но при этом он сделал предостерегающий жест Хоррису Дэйджелу. Надо было ещё разобраться со шпионом.
Они перехватили его на площадке, пока остальные ждали лифты, чтобы спуститься на землю.
— На пару слов, если не возражаете, — сказал Хоррис.
— Но я опоздаю на работу…
— Никто не станет вас долго задерживать.
Чувство долга и ощущение опасности боролись — Кракно явственно это видел — в мышлении шпиона. Он заметил, что последние члены группы загружаются в лифт и, казалось, слегка встревожился.
— Обыщи его, Хоррис, — сказал Кракно, как только дверь лифта закрылась.
Хоррис приблизился к блондину, который был не слабым на вид — он сделал движение к сопротивлению — но Кратно ткнул его лазерным пистолетом. Хоррис забрал у него нож с узким лезвием.
— Это все, Кастор.
— Наверх, приятель.
Раскрасневшись от ярости, агент двинулся вверх по лестнице.
— Ты ничего не добьёшься своей жалкой пантомимой, ты, преступный подонок, — резко бросил он Кракно. — У нас есть способы, чтобы разбираться с такими насекомыми, как ты.
— А у нас — с такими, как ты, — пробормотал Кракно. Они остановились у его квартиры. Он открыл дверь в маленькое, пустое помещение. — Сюда, пожалуйста.
Когда пленник переступил порог, Кракно отдал пистолет Дэйджелу.
— Это не займёт много времени, — пробормотал он. — Он — уязвимый тип.
Когда Кракно закрыл дверь, агент, казалось, на мгновение удивился, затем бросился на него. Почти без всяких видимых усилий анархист отбросил его, так что тот, казалось, отскочил от плотного, резинового тела. Снова побороть его агент не стал пытаться. Он был физически сильнее Кракно, но его остановило что-то другое.
Глаза Кракно.
В этих глазах было такая взрослая, мощная сила, что мужчина из Внутреннего Города внезапно почувствовал себя маленьким ребёнком. Он стоял, моргая, спиной к голой стене, в присутствии более старшего, мудрого, и во всех отношениях более авторитетного мышления.
— Я просто подумал, что нам следовало бы немного поговорить о тебе, — сказал Кракно, прислонившись локтем к двери.
И затем началось. Поначалу мягко, затем со все более растущим напряжением, с которым не может сравниться никакое физическое напряжение.
Кракно просто говорил и спрашивал. Но манера его разговора и навязываемые вопросы были подобны физическим объектам, которые невозможно было проигнорировать. Поначалу агент старался хранить тупое молчание и делать вид, что он не слышит Кракно; но игнорировать это подавляющее присутствие оказалось невозможно. Умело и беспощадно Кракно расшатывал трещины и вытаскивал на белый свет такие вещи, которые, как кажется каждому человеку, знает о себе только он сам.
Через двадцать минут агент смотрел на стену невидящим взглядом, краснел, и мечтал провалиться сквозь землю. Но это было только начало. Кракно, аккуратно возвращая жертву на линию стрельбы, когда бы она не попыталась вывернуться и извернуться, продолжил срывать внешние слои личности человека; затем внутренние слои; затем безжалостно самые ближайшие, необходимые для функционирования психики. Это было расчётливое нападение на эго, на сами основы существования человеческого существа.
Через сорок минут агент пребывал в стадии продвинутой шизофрении. Через сорок пять минут, когда Кракно ввёл его в состояние ещё большей эмоциональной нестабильности, он потерял даже своё шизоидное чувство своего «я» и растянулся на полу с разинутым ртом и невидящими глазами.
Осторожно и точно Кракно вернул его назад до той точки, когда он вновь стал узнавать, где находится. В этой точке мышление человека предприняло последнюю попытку утвердить себя.
— Оставьте меня в покое! — взвизгнул он, всхлипывая. — Бога ради, оставьте меня!
Кракно прыгнул вперёд и схватил его за плечо.
— Смотри на меня, — приказал он. — Смотри на меня. Смотри на меня. Смотри на меня, смотри на меня. Ты знаешь, не правда ли? Ты знаешь, ты знаешь, знаешь, знаешь!
В эти слова и в свои глаза нигилист вложил всю свою — как он это про себя — называл — инопланетную силу смерти. Мужчина обмяк, его нижняя челюсть тряслась.
Кракно отпустил его, шагнул к двери и открыл её. За дверью стоял Дэйджел.
— Мы завершили нашу маленькую беседу, — дружелюбно сказал Кракно. — Наш приятель теперь уходит.
Агент вышел, едва шевелясь. Дэйджел возвратил ему нож и помог его спрятать.
— Теперь иди, тихо сказал Кракно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Он подождал, пока это до них дойдёт. Эта лекция была только вступлением к планомерному отображению его анархической, нигилистической философии. От них нельзя было ожидать, чтобы они восприняли её сразу и целиком, но, оглядевшись, он увидел, что его мысль дошла до большинства из них.
— Следующее собрание завтра в это же время, — закончил он.
— Но, поскольку есть ещё немного времени до того, как вы уйдёте, то может быть, у вас есть вопросы.
Мужчина лет шестидесяти с виду почесал голову и озадаченно нахмурился.
— То, что вы говорите, было верно когда-то и отчасти, конечно, это верно и сегодня, — медленно проговорил он, — но ситуация улучшилась после того, как к власти пришёл король Максим, не правда ли? Теперь вы можете получить землю, или, по крайней мере, некоторые из нас могут. Этого не было при прежнем Доме Лоренцев.
Кракно смотрел на него задумчивым взглядом.
— Вы действительно думаете, что они что-то дают?
— Ну, да, распределяются целые планеты. Всем об этом известно.
Моему собственному сыну дали тысячу акров, чтобы он занимался фермерством на земле герцога Эмбройдского, причём он получил эту землю за полцены, и не надо платить никакой арендной платы. Это тяжёлая работа, конечно, но ради себя уж стоит постараться. Вы не можете утверждать, что Дом Гречанов ничего не делает для народа.
Кракно разразился ужасным, зловещим хохотом, каркающей пародией на юмор.
— Лет через шестьдесят ваш сын умрёт.
Но герцог Эмбройдский будет жить ещё сотни лет. Он не берет плату за аренду, потому что использует арендаторов для того, чтобы они разработали землю, сделали её плодородной. Он может себе позволить дать землю в аренду на всю жизнь, потому что когда этот срок пройдёт, сам он будет на месте. И тогда он потребует огромной платы от детей арендаторов, или же выгонит их. Он не предлагает вам начать жизнь сначала. Просто он экономит на том, чтобы самому не разрабатывать землю, и готовится сосать кровь ваших детей и внуков!
Лицо пожилого человека приняло грустное, озадаченное выражение. Кракно кратко со всеми попрощался. Но при этом он сделал предостерегающий жест Хоррису Дэйджелу. Надо было ещё разобраться со шпионом.
Они перехватили его на площадке, пока остальные ждали лифты, чтобы спуститься на землю.
— На пару слов, если не возражаете, — сказал Хоррис.
— Но я опоздаю на работу…
— Никто не станет вас долго задерживать.
Чувство долга и ощущение опасности боролись — Кракно явственно это видел — в мышлении шпиона. Он заметил, что последние члены группы загружаются в лифт и, казалось, слегка встревожился.
— Обыщи его, Хоррис, — сказал Кракно, как только дверь лифта закрылась.
Хоррис приблизился к блондину, который был не слабым на вид — он сделал движение к сопротивлению — но Кратно ткнул его лазерным пистолетом. Хоррис забрал у него нож с узким лезвием.
— Это все, Кастор.
— Наверх, приятель.
Раскрасневшись от ярости, агент двинулся вверх по лестнице.
— Ты ничего не добьёшься своей жалкой пантомимой, ты, преступный подонок, — резко бросил он Кракно. — У нас есть способы, чтобы разбираться с такими насекомыми, как ты.
— А у нас — с такими, как ты, — пробормотал Кракно. Они остановились у его квартиры. Он открыл дверь в маленькое, пустое помещение. — Сюда, пожалуйста.
Когда пленник переступил порог, Кракно отдал пистолет Дэйджелу.
— Это не займёт много времени, — пробормотал он. — Он — уязвимый тип.
Когда Кракно закрыл дверь, агент, казалось, на мгновение удивился, затем бросился на него. Почти без всяких видимых усилий анархист отбросил его, так что тот, казалось, отскочил от плотного, резинового тела. Снова побороть его агент не стал пытаться. Он был физически сильнее Кракно, но его остановило что-то другое.
Глаза Кракно.
В этих глазах было такая взрослая, мощная сила, что мужчина из Внутреннего Города внезапно почувствовал себя маленьким ребёнком. Он стоял, моргая, спиной к голой стене, в присутствии более старшего, мудрого, и во всех отношениях более авторитетного мышления.
— Я просто подумал, что нам следовало бы немного поговорить о тебе, — сказал Кракно, прислонившись локтем к двери.
И затем началось. Поначалу мягко, затем со все более растущим напряжением, с которым не может сравниться никакое физическое напряжение.
Кракно просто говорил и спрашивал. Но манера его разговора и навязываемые вопросы были подобны физическим объектам, которые невозможно было проигнорировать. Поначалу агент старался хранить тупое молчание и делать вид, что он не слышит Кракно; но игнорировать это подавляющее присутствие оказалось невозможно. Умело и беспощадно Кракно расшатывал трещины и вытаскивал на белый свет такие вещи, которые, как кажется каждому человеку, знает о себе только он сам.
Через двадцать минут агент смотрел на стену невидящим взглядом, краснел, и мечтал провалиться сквозь землю. Но это было только начало. Кракно, аккуратно возвращая жертву на линию стрельбы, когда бы она не попыталась вывернуться и извернуться, продолжил срывать внешние слои личности человека; затем внутренние слои; затем безжалостно самые ближайшие, необходимые для функционирования психики. Это было расчётливое нападение на эго, на сами основы существования человеческого существа.
Через сорок минут агент пребывал в стадии продвинутой шизофрении. Через сорок пять минут, когда Кракно ввёл его в состояние ещё большей эмоциональной нестабильности, он потерял даже своё шизоидное чувство своего «я» и растянулся на полу с разинутым ртом и невидящими глазами.
Осторожно и точно Кракно вернул его назад до той точки, когда он вновь стал узнавать, где находится. В этой точке мышление человека предприняло последнюю попытку утвердить себя.
— Оставьте меня в покое! — взвизгнул он, всхлипывая. — Бога ради, оставьте меня!
Кракно прыгнул вперёд и схватил его за плечо.
— Смотри на меня, — приказал он. — Смотри на меня. Смотри на меня. Смотри на меня, смотри на меня. Ты знаешь, не правда ли? Ты знаешь, ты знаешь, знаешь, знаешь!
В эти слова и в свои глаза нигилист вложил всю свою — как он это про себя — называл — инопланетную силу смерти. Мужчина обмяк, его нижняя челюсть тряслась.
Кракно отпустил его, шагнул к двери и открыл её. За дверью стоял Дэйджел.
— Мы завершили нашу маленькую беседу, — дружелюбно сказал Кракно. — Наш приятель теперь уходит.
Агент вышел, едва шевелясь. Дэйджел возвратил ему нож и помог его спрятать.
— Теперь иди, тихо сказал Кракно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42