Хин, слышавший разговор, подошёл поближе.
— Отвечай мне на вопрос, падаль, — рычал он, оттаскивая пленника подальше от движущейся колонны и швыряя его на четвереньки. Быстро наклонившись, он содрал с него рубашку. — Если не захочешь, мой нервный кнут скоро сделает тебя поразговорчивее.
Мужчина со страхом оглянулся на Хина, который достал кнут с короткой рукояткой. Его длинные, тонкие нити поблёскивали. Электрические частоты, которые они переносили, были подобраны в точности так, чтобы возбуждать нервную систему до невыносимой агонии. Хин опустил кнут.
Жертва завопила, и, корчась, стала пытаться уползти.
Хин опустил сапог, и прижал его позади колена.
— Говори! — он снова поднял кнут.
— Хватит! — поспещно вмешался Джандрак. — Отпусти его.
Подполковник поднял кнут, отпустил мужчину и смотрел, как тот, качаясь, уходит.
— Совестливый ты человек, — уныло заметил он.
— Не так уж мне нужна эта информация, — без особой заинтересованности ответил Джандрак.
— По сути дела, я, может быть, смогу как-то ответить на твой вопрос. Во время этого дела я пару раз слышал это имя. Насколько я смог понять, этот тип Кракно является чем-то вроде агитатора на Максимилии — в среде низших классов, имеется в виду. Похоже, что недавно между этим местом и Максимилией произошёл обмен информацией. Смотри, я забрал это у одного из пленников. Любопытно, не правда ли?
Он передал Джандраку карточку со стереорисунком, дюйма в четыре по площади. На переднем плане было красивое лицо, девушки или юноши. Но со второго взгляда плоть, казалось, начала растворяться, становилась прозрачной, открывая белый ухмыляющийся череп мертвеца. С заднего плана, протягивая зловещие пальцы из неопределимых глубин, накатывал серый туман. Если карточку повернуть, то со всех направлений видны были только вспыхивающие слова: СМЕРТЬ ЖИЗНИ.
— Да, любопытно… — по какой-то неизвестной причине из-за этого тумана еиу вспомнилось Пятно, великое неведомое нечто, которое могло все их планы обратить в ничто.
— Какое-то полудурочное тайное общество, поставившее себе целью свергнуть аристократию, — продолжал Хин. Он коротко рассмеялся. — Может быть, я бы к ним и присоединился, — он, строго говоря, аристократом не был, являясь внебрачным сыном мелкого графа. В королевстве были тсад таких внебрачных детей. Многие опускались к низшим классам или в лучшем случае6 становились руководителями среднего звена. И немногие, как Хин, ухитрялись пробиться в офицерском корпусе или в чём-то подобном.
— В Старом городе происходит много странных вещей, — рассеянно согласился Джандрак. Он ощупывал карточку состранным, непонятным лозунгом. Отчаяние, решил он. Это вызвало отчаянием. Внезапно ина очень короткое мгновение он слекга устыдился того, чем он занимается. Он подумал о том, сколько ещё таких астероидных гнёзд разбросано по всему королевству — жалкие убежища для тех, кого общественное устройство выжало из себя наружу.
Впрочем, это не имело особого значения. Пятно могло ещё пожрать их всех.
— Не-е-е-е-т…
Кастор Кракно с военм проснулся.
Тяжело дыша, он снова упал на подушку. В полутёмной комнате появилась фигура и склонилась над ним.
— С тобой всё в порядке, Кастор?
— Да, всё в порядке, — едва дыша, ответил лидер анархистов, Хоррис Дэйджел, его личный лейтенант, привык к таким приступам, и не стал тревожиться понапрасну.
Дрожа, Кракно поднялся с постели, рукавом ночной рубашки вытер холодный пот с лица, прошёл, спотыкаясь, к окну и раздвинул шторы.
Над старым городом наступала заря.
Восходящее солнце посылало на раскинувшийся внизу город свои первые яркие и тонкие лучи, оставляя в предрассветной темноте многочисленные провалы и дымные долины. До Кракно, жившего на двадцать пятом этаже, со дна этих долин доносились отдалённые гудки, которые внизу представлчли собой оглушительный вой, призывавший десятки людей к началу рабочего дня. Слева, на границе его поля зрения, он видел огромную возвышенность, сиявшую и сверкавшую на солнце наподобие волшебной горы — выровненная верхушка холма Внутреннего Города.
Его бесконтрольная дрожь уменьшилась. Эти приступы всегда вызывали у него эту быстротечную, но жестокую лихорадку, как будто бы ещё оставалась опасность того, что из него будет высосана жизненная сила. Он закрыл глаза и схватился за перемычку окна, стремясь стряхнуть с себя остатки этого кошмара — если это вообще был кошмар — и вернуться к нормальному состоянию бодрствования.
Как мерзкий вкус во рту, он всё ещё ощущал свою отверженность: он был ужасным презрительным образом отвергнут. Он чувствовал себя как насекомое, на которое наступили и раздавили его. Он не мог точно определить, было ли это только воспоминание, или же какая-то часть этого Зверя Извне Галактики все ещё жила в нём. Ему пришло в голову, что между этими двумя альтернативами особой разницы может и не быть.
Через своих шпионов он с момента прибытия в Максимилию старался узнать об этом Звере как можно больше. Среди аристократов о Звере знали многие: это было нетрудно установить. Но где он находился сейчас, откуда пришёл, какова его природа с научной точки зрения — всё это было старательно засекреченной информацией. Могло случиться так, думал он, что он сам уже знает о нём больше любого другого человека; в какой-то мере Зверь всё ещё был в нём, оживлял его, придавал ему силы — и мучил его.
— Собрание на Заре готово, Кастор, — услышал он за спиной тихий голос Дэйджела.
— Хорошо. Спущусь через пять минут.
Он быстро оделся, теперь уже чувствуя себя самим собой. Его не волновало, держит ли его Зверь в своих лапах. За хорошую цену он мог бы продать свою душу — для него это ничего не значило. Что важно, так это то, что он был самим собой, что это переживание пробудило дремавшие в нём силы, что он обладал способностью подчинять людей своей воле — а раньше эта способность проявлялась в нём только изредка.
Бросив последний взгляд на разгоревшуюся теперь зарю, он вышел из квартиры и спустился этажом ниже. Собрания на Заре стали основным средством расширения быстро растущего движения Смерть Жизни. Используемые для набора новых членов, они эффектно отсеивали тех, кто в другое время дня пришёл бы просто из любопытства или по какой-то другой случайной причине. Заря — это время, когда вещи только начинают развиваться, но на самом деле ещё ничего не произошло, поэтому меньше риска, что эти встречи привлекут внимание полиции. Только профессиональным агентам удавалось проникнуть на эти собрания, но с ними у Кракно был короткий разговор.
В небольшом конференц-зале присутствовало человек двадцать — обоих полов, молодые и старые. В большинстве это были рабочие мужчины и женщины, одетые в однообразную рабочую одежду, в которой они пойдут после встречи на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42