Его разбудил свет. Было половина шестого, когда он встал и снова облокотился на подоконник.
При утреннем свете улица показалась еще более пустынной, чем ночью. Было еще свежо, и ему пришлось надеть пиджак.
Небо между крышами было светло-голубым, без единого облачка, и многие дома казались позолоченными.
Какой-то полицейский, направляясь на свой пост, шел вниз по улице большими ровными шагами.
На втором этаже дома напротив уже подняли штору, и взгляд Мегрэ погрузился в неубранную спальню, где у окна стоял открытый чемодан. Это был старомодный, простой, сильно поношенный чемодан, из тех, что можно увидеть у коммивояжеров, которые много путешествуют, развозя повсюду образцы товаров.
Какой-то пожилой человек ходил взад и вперед по комнате, и, когда он наклонялся, Мегрэ видел его большую лысину. Рассмотреть лицо было трудно.
Комиссар решил, что этому мужчине, должно быть, лет пятьдесят пять, а то и больше. Скорее больше. На нем был темный костюм, и он заканчивал укладывать белые рубашки в верхнее отделение чемодана, потом опустил крышку и сел на нее, чтобы она закрылась.
Видна была часть кровати, подушка, на которой сохранилась вмятина в форме человеческой головы.
Комиссар подумал, что там, в постели, может лежать еще кто-нибудь и, присмотревшись, увидел женскую руку.
Мужчина, видимо, донес чемодан до лестничной площадки, потом вернулся и склонился к постели, чтобы на прощанье поцеловать жену. Потом еще раз вернулся и, на этот раз взяв из ящика ночного столика коробочку, вынул из нее две пилюли, налил в стакан воды и подал той, кого не было видно.
Наверное, он вызвал машину по телефону, так как вверх по улице проехало такси и остановилось перед домом. Прежде чем выйти из комнаты, человек задернул занавески, и больше Мегрэ уже не удалось ничего увидеть до тех пор, пока не открылась дверь парадной.
Чемодан был тяжелый, и шофер встал, чтобы помочь клиенту погрузить его в машину.
Теперь можно было уже различить голоса.
— Вокзал Монпарнас. Побыстрее!
Дверца такси захлопнулась.
На противоположной стороне улицы, на четвертом этаже, открылось окно, в нем появилась какая-то женщина с бигуди в волосах. Придерживая на груди сиреневый халат, она посмотрела вниз на улицу.
Женщина заметила комиссара. При виде незнакомого человека она, по-видимому, удивилась и, прежде чем исчезнуть в своей комнате, с минуту смотрела на него.
В комнате Лотаров зашевелились. В дом вошел высокий рыжеволосый молодой человек, и, прислушиваясь к его шагам, Мегрэ понял, что это Оскар Фашен, студент. Войдя в комнату, он тут же свалился в постель.
Приход студента разбудил мадемуазель Клеман. Заснет ли она снова?
В половине седьмого встали Сафты, и из их комнаты по всему этажу распространился слабый запах кофе.
Мадемуазель Изабелла встала с постели только в четверть восьмого и сразу же открыла кран умывальника.
Месье Криделька все еще спал. Спал и месье Валентен. Что же касается мадемуазель Бланш, то в ее комнате было тихо и она, должно быть, еще долго не просыпалась после ухода других жильцов.
Мегрэ выкурил три или четыре трубки, прежде чем решился одеться. Из дома вышел месье Лотар. Вслед за ним месье Сафт, которого Мегрэ заметил на тротуаре с поношенным портфелем под мышкой.
Комиссару не хотелось кофе. Он мечтал о рюмке белого вина, и жажда еще усилилась при виде того, как овернец, хозяин бистро, отворял ставни и выносил на веранду стулья и круглые столики.
Мегрэ спустился на первый этаж, по дороге заглянул через оба глазка в спальню и в кухню-столовую, но мадемуазель Клеман не обнаружил. Правда, глазок на двери спальни был закрыт темной занавеской. Видимо, хозяйка тоже занималась утренним туалетом.
Входная дверь оказалась открытой, и, выходя на улицу, он столкнулся с какой-то худой женщиной, коротконогой, одетой во все черное. Она решительным шагом направлялась в гостиную, как к себе домой.
Женщина обернулась и оглядела комиссара. Он тоже обернулся, их взгляды встретились, но она не отвела глаз, и Мегрэ даже показалось, что женщина пожала плечами и что-то проворчала сквозь зубы. Он без особого удивления заметил у нее на ногах мужские ботинки.
— Немного белого вина, — сказал он овернцу, на котором была рубашка такого же светло-голубого линялого цвета, как небо.
— Ну как, сегодня ночью никого не убили?
Он увидел, как прошла мадемуазель Изабелла, очень свеженькая, в костюме цвета морской волны. Он не спускал глаз с дома, и те, кто привык работать с ним вместе, например Люка или несчастный Жанвье, сразу бы поняли, что ему запала в голову какая-то мысль.
— Вы знаете, где мадемуазель Клеман покупает продукты? — спросил он у хозяина.
— На улице Муфтар, как и все, кто живет здесь. Есть, правда, лавки и на улице Гей-Люссака, но там дороже.
Есть мясная на улице Сен-Жак, но неважная.
Мегрэ выпил три рюмки белого вина с зеленоватым отливом, потом, засунув руки в карманы пиджака, медленно спустился по улице, словно жил здесь уже много лет. Какой-то старичок, гулявший с собачкой, поздоровался с ним. Мегрэ, улыбнувшись, ответил на приветствие и через несколько минут уже пробирался по узкой улице Муфтар, запруженной тележками, распространявшими сильный запах овощей и фруктов.
На капусте и салате еще трепетали капельки росы — если только не сами торговцы опрыскали овощи водой, чтобы придать им свежий вид.
Он тут же увидел колбасную, которую искал. За прилавком из белого мрамора стояла румяная женщина, затянутая в корсет.
Мегрэ хотел остаться с ней наедине и переждал, пока из лавки ушли двое покупателей.
— Что вам угодно?
— Кое-какие сведения. Скажите, мадемуазель Клеман с улицы Ломон покупает у вас, не так ли?
— Да, уже десять лет.
— Она хорошая клиентка?
— Ну конечно, не то что другие хозяйки меблированных комнат, которые кормят своих жильцов. Ходит она сюда постоянно.
— У нее хороший аппетит? — шутливо спросил он.
— Да, поесть она, видно, любит. Вы что, живете у нее?
— Со вчерашнего дня…
Она сначала не вдумалась в смысл его ответа. Но вдруг ее что-то поразило.
— Только со вчерашнего дня?
— Со вчерашнего вечера…
— А я подумала, что вы живете там уже несколько дней.
Он открыл рот, чтобы спросить, но тут вошла какая-то старуха, и он предпочел прекратить разговор.
Когда он вышел на улицу Муфтар, ему вдруг стало весело и он чуть было не зашел в какой-то бар, чтобы позвонить оттуда по телефону. Но что-то вроде верности своему овернцу заставило его вернуться на улицу Ломон. Может быть, здесь сыграло роль и воспоминание о белом вине, приятно пахнущем деревенской харчевней.
— Есть у вас телефон?
— В глубине, за дверью.
Девять часов утра. На набережной Орфевр сейчас время рапортов. Начальники бригад с папками под мышкой проходят в большой кабинет шефа с настежь открытыми окнами, откуда открывается вид на Сену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
При утреннем свете улица показалась еще более пустынной, чем ночью. Было еще свежо, и ему пришлось надеть пиджак.
Небо между крышами было светло-голубым, без единого облачка, и многие дома казались позолоченными.
Какой-то полицейский, направляясь на свой пост, шел вниз по улице большими ровными шагами.
На втором этаже дома напротив уже подняли штору, и взгляд Мегрэ погрузился в неубранную спальню, где у окна стоял открытый чемодан. Это был старомодный, простой, сильно поношенный чемодан, из тех, что можно увидеть у коммивояжеров, которые много путешествуют, развозя повсюду образцы товаров.
Какой-то пожилой человек ходил взад и вперед по комнате, и, когда он наклонялся, Мегрэ видел его большую лысину. Рассмотреть лицо было трудно.
Комиссар решил, что этому мужчине, должно быть, лет пятьдесят пять, а то и больше. Скорее больше. На нем был темный костюм, и он заканчивал укладывать белые рубашки в верхнее отделение чемодана, потом опустил крышку и сел на нее, чтобы она закрылась.
Видна была часть кровати, подушка, на которой сохранилась вмятина в форме человеческой головы.
Комиссар подумал, что там, в постели, может лежать еще кто-нибудь и, присмотревшись, увидел женскую руку.
Мужчина, видимо, донес чемодан до лестничной площадки, потом вернулся и склонился к постели, чтобы на прощанье поцеловать жену. Потом еще раз вернулся и, на этот раз взяв из ящика ночного столика коробочку, вынул из нее две пилюли, налил в стакан воды и подал той, кого не было видно.
Наверное, он вызвал машину по телефону, так как вверх по улице проехало такси и остановилось перед домом. Прежде чем выйти из комнаты, человек задернул занавески, и больше Мегрэ уже не удалось ничего увидеть до тех пор, пока не открылась дверь парадной.
Чемодан был тяжелый, и шофер встал, чтобы помочь клиенту погрузить его в машину.
Теперь можно было уже различить голоса.
— Вокзал Монпарнас. Побыстрее!
Дверца такси захлопнулась.
На противоположной стороне улицы, на четвертом этаже, открылось окно, в нем появилась какая-то женщина с бигуди в волосах. Придерживая на груди сиреневый халат, она посмотрела вниз на улицу.
Женщина заметила комиссара. При виде незнакомого человека она, по-видимому, удивилась и, прежде чем исчезнуть в своей комнате, с минуту смотрела на него.
В комнате Лотаров зашевелились. В дом вошел высокий рыжеволосый молодой человек, и, прислушиваясь к его шагам, Мегрэ понял, что это Оскар Фашен, студент. Войдя в комнату, он тут же свалился в постель.
Приход студента разбудил мадемуазель Клеман. Заснет ли она снова?
В половине седьмого встали Сафты, и из их комнаты по всему этажу распространился слабый запах кофе.
Мадемуазель Изабелла встала с постели только в четверть восьмого и сразу же открыла кран умывальника.
Месье Криделька все еще спал. Спал и месье Валентен. Что же касается мадемуазель Бланш, то в ее комнате было тихо и она, должно быть, еще долго не просыпалась после ухода других жильцов.
Мегрэ выкурил три или четыре трубки, прежде чем решился одеться. Из дома вышел месье Лотар. Вслед за ним месье Сафт, которого Мегрэ заметил на тротуаре с поношенным портфелем под мышкой.
Комиссару не хотелось кофе. Он мечтал о рюмке белого вина, и жажда еще усилилась при виде того, как овернец, хозяин бистро, отворял ставни и выносил на веранду стулья и круглые столики.
Мегрэ спустился на первый этаж, по дороге заглянул через оба глазка в спальню и в кухню-столовую, но мадемуазель Клеман не обнаружил. Правда, глазок на двери спальни был закрыт темной занавеской. Видимо, хозяйка тоже занималась утренним туалетом.
Входная дверь оказалась открытой, и, выходя на улицу, он столкнулся с какой-то худой женщиной, коротконогой, одетой во все черное. Она решительным шагом направлялась в гостиную, как к себе домой.
Женщина обернулась и оглядела комиссара. Он тоже обернулся, их взгляды встретились, но она не отвела глаз, и Мегрэ даже показалось, что женщина пожала плечами и что-то проворчала сквозь зубы. Он без особого удивления заметил у нее на ногах мужские ботинки.
— Немного белого вина, — сказал он овернцу, на котором была рубашка такого же светло-голубого линялого цвета, как небо.
— Ну как, сегодня ночью никого не убили?
Он увидел, как прошла мадемуазель Изабелла, очень свеженькая, в костюме цвета морской волны. Он не спускал глаз с дома, и те, кто привык работать с ним вместе, например Люка или несчастный Жанвье, сразу бы поняли, что ему запала в голову какая-то мысль.
— Вы знаете, где мадемуазель Клеман покупает продукты? — спросил он у хозяина.
— На улице Муфтар, как и все, кто живет здесь. Есть, правда, лавки и на улице Гей-Люссака, но там дороже.
Есть мясная на улице Сен-Жак, но неважная.
Мегрэ выпил три рюмки белого вина с зеленоватым отливом, потом, засунув руки в карманы пиджака, медленно спустился по улице, словно жил здесь уже много лет. Какой-то старичок, гулявший с собачкой, поздоровался с ним. Мегрэ, улыбнувшись, ответил на приветствие и через несколько минут уже пробирался по узкой улице Муфтар, запруженной тележками, распространявшими сильный запах овощей и фруктов.
На капусте и салате еще трепетали капельки росы — если только не сами торговцы опрыскали овощи водой, чтобы придать им свежий вид.
Он тут же увидел колбасную, которую искал. За прилавком из белого мрамора стояла румяная женщина, затянутая в корсет.
Мегрэ хотел остаться с ней наедине и переждал, пока из лавки ушли двое покупателей.
— Что вам угодно?
— Кое-какие сведения. Скажите, мадемуазель Клеман с улицы Ломон покупает у вас, не так ли?
— Да, уже десять лет.
— Она хорошая клиентка?
— Ну конечно, не то что другие хозяйки меблированных комнат, которые кормят своих жильцов. Ходит она сюда постоянно.
— У нее хороший аппетит? — шутливо спросил он.
— Да, поесть она, видно, любит. Вы что, живете у нее?
— Со вчерашнего дня…
Она сначала не вдумалась в смысл его ответа. Но вдруг ее что-то поразило.
— Только со вчерашнего дня?
— Со вчерашнего вечера…
— А я подумала, что вы живете там уже несколько дней.
Он открыл рот, чтобы спросить, но тут вошла какая-то старуха, и он предпочел прекратить разговор.
Когда он вышел на улицу Муфтар, ему вдруг стало весело и он чуть было не зашел в какой-то бар, чтобы позвонить оттуда по телефону. Но что-то вроде верности своему овернцу заставило его вернуться на улицу Ломон. Может быть, здесь сыграло роль и воспоминание о белом вине, приятно пахнущем деревенской харчевней.
— Есть у вас телефон?
— В глубине, за дверью.
Девять часов утра. На набережной Орфевр сейчас время рапортов. Начальники бригад с папками под мышкой проходят в большой кабинет шефа с настежь открытыми окнами, откуда открывается вид на Сену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30