Собственно, и Сутин не выглядел стариком, но за время
инвалидности ощутимо сдал. Привыкнув действовать, он никак не мог
смириться с тем, что для него это теперь недоступно и приходится доверять
чужим рукам то, что зародилось в его мозгу.
- Я, Павел Михайлович, просто по инерции не ухожу на покой. А пора
бы. Но после того, как меня таким образом _у_с_п_о_к_о_и_л_и_...
Сутин опустил глаза, блеснувшие ненавистью. В голосе звучала тоска.
Строкач знал причину: кто-то из обиженных решил поквитаться, и преуспел в
этом, достаточно было одного взгляда на бессильно лежавшие в коляске
иссохшие ноги Сутина. Виновников разыскивала милиция, но с прохладцей, и
потому без особого успеха. Искали, по слухам, и сами уголовники и, что
удивительно, тоже впустую.
- Действительно, Валерий Кузьмич, покой - не всегда благо. Ну, да что
теперь поделаешь. Вы же все скрытничаете, а без правдивой информации как
без рук.
- Пустое, товарищ майор. Полгода прошло, не нашли тогда, теперь и
подавно.
- Ну, зарекаться не будем. Не все еще потеряно.
- Я же глаза его видел - белые, звериные. Наркота... - вздохнул
Сутин.
- Помню, вы описывали.
Сутин зябко повел плечами.
- Я тогда в подъезде скорее удивился, чем испугался. Вязаная шапочка,
лицо вытянутое, зрачки стеклянные. Второй под лестницей прятался, я его не
приметил, даже удара не почувствовал - сразу шок. Лом есть лом. Судя по
всему, не новички. У меня этот хруст собственных костей до сих пор в ушах
стоит...
Прикрыв глаза, Сутин коротко замычал, затем лицо его исказила
саркастическая ухмылка. Майор помнил, как полгода назад беспомощное,
подрагивающее в конвульсиях нечеловеческой боли тело Сутина обнаружили в
его собственном подъезде. Рядом лежал недлинный увесистый лом. По этому
поводу все давно было переговорено, однако на всякий случай Строкач
попросил:
- Вы, Валерий Кузьмич, если выйдете на этих наркоманов, уж выберите
время, шепните мне по старому знакомству. Чтоб мы даром время не тратили.
Расследование-то продолжается...
- Бросьте вы это, Павел Михайлович. Я уж со своими делами как-нибудь
сам управлюсь.
- Вот этого как раз бы и не хотелось. Однако я к вам по совершенно
другому делу.
- И не сомневался, что моя скромная персона не слишком беспокоит вас.
- Зачем уж так, Валерий Кузьмич. Не в ногах сила. А сообразительности
вам не занимать.
Сутин словно стал меньше ростом в кресле.
- Вы же понимаете, Павел Михайлович, что на хлеб мне хватает...
- А масло вредно, - закончил майор. - Так и будем оба темнить, пока
не надоест. Не могу сказать, что я относился к вам с большой симпатией ни
до, ни после вашего несчастья, но пока вы не выходили из определенных
рамок, я согласен был это терпеть. Но когда речь идет об убийстве наших
работников... - голос Строкача звучал угрожающе.
- Это не мои, - Сутин затряс головой. - Или я младенец, не понимаю,
от чего держаться подальше? Стрелять в милиционера - лучше уж сразу себе в
рот. Результат тот же.
- Меня интересуют факты. Во-первых - кто? Только не надо говорить,
что вы об этом не слышали.
- Я и не говорю. Но, видит Бог, понятия не имею.
- Было бы желание. В этом районе все на вас завязано, Валерий
Кузьмич. А следы как раз сюда и ведут. Про людей в катакомбах вы тоже
совершенно ничего не слышали?
О том, что вездесущая братия нищих, которая подчиняется Сутину, не
ведает о чем-то, происходящем в округе, Строкач и помыслить не мог. То же
самое и Сутин, вступив пять лет назад на поприще нищенства, отлично
осознал, что без информации и контроля над ситуацией здесь делать нечего.
Нет, разумеется, ему никогда не приходилось стоять с протянутой рукой, для
этого всегда хватало бедолаг с разного рода язвами и уродствами. Просто
Сутин на удивление быстро, ловко и точно взял под свой контроль все
хлебные места города, где "работали" попрошайки, и обложил их данью,
обеспечив в то же время относительную безопасность и решив давние споры
группировок. И что удивительно - сделал все это в одиночку. Нищие отродясь
не ведали четких границ между воровством и попрошайничеством, бритва в
кармане многим служила не только для того, чтобы вспороть карман ротозея,
но и для того, чтобы навеки перечеркнуть пьяную физиономию обидчика. Не от
одной узкой полоски стали, зажатой в немытой руке, довелось уклониться
Сутину в свое время. О, тогда он был постоянно начеку и не позволил бы так
легко застать себя врасплох!
Строкач знал о восхождении Сутина к власти в мире нищих - по костям
мелких удельных князьков, не обладавших такой сокрушительной энергией и
наглостью. Известны ему были и царящие здесь нравы: помимо "основной
профессии" процветали торговля краденными вещами, водкой и наркотиками.
Монополия цыган в этой области давным-давно рухнула, произошел весьма
небезболезненный раздел сфер влияния, но время торопило, и прежние обороты
казались уже мизерными. Как нельзя более кстати возникли "толкучки" и
"блошиные рынки", а с ними расцвел и забурел "торгаш", чей товар ничего не
стоило испортить или отнять парням Сутина. Вот когда он развернулся!
Тут-то его и остановили на полном ходу.
А самое главное - Строкач не верил ни единому слову Валерия Кузьмича.
Телефон в кабинете Строкача зазвонил на следующий день около десяти
утра. Собственно, аппарат и не умолкал, но этого звонка, который
обязательно должен был состояться как следствие некоторых предпринятых
ранее усилий, майор так рано не ожидал. Знакомый голос звучал еще более
уныло, чем обычно. Строкач же, напротив, откликнулся с оживлением.
- Что, Валерий Кузьмич, вспомнили? Я, конечно, предполагал, что у вас
есть что сказать, но чтобы так скоро? Рад, рад слышать ваш голос. Что за
сюрприз вы мне приготовили?
- Да будет вам, Павел Михайловнч. Что я вам плохого сделал?
- А хорошего? Насчет ваших дел мы лучше помолчим. По-моему, Сутин,
рано вы решили, что никто вас не в состоянии достать. Чем выше летаешь,
тем страшнее падать. Вы, наверное, просто решили пожаловаться на
притеснения? Тогда не по адресу. Это вам надо к прокурору. Нищенство,
бродяжничество и мелкая спекуляция за пределами моей компетенции.
- Павел Михайлович, я вас прошу... - барахтался Сутин на
противоположном конце провода.
- О чем, Валерий Кузьмич? Если о поблажках для ваших нищих, так я уже
сказал - не по адресу. И круг интересующих меня вопросов я тоже очертил.
- Да ясно, ясно, Павел Михайлович. Тут мне как раз кое-что шепнули.
Приезжайте, поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
инвалидности ощутимо сдал. Привыкнув действовать, он никак не мог
смириться с тем, что для него это теперь недоступно и приходится доверять
чужим рукам то, что зародилось в его мозгу.
- Я, Павел Михайлович, просто по инерции не ухожу на покой. А пора
бы. Но после того, как меня таким образом _у_с_п_о_к_о_и_л_и_...
Сутин опустил глаза, блеснувшие ненавистью. В голосе звучала тоска.
Строкач знал причину: кто-то из обиженных решил поквитаться, и преуспел в
этом, достаточно было одного взгляда на бессильно лежавшие в коляске
иссохшие ноги Сутина. Виновников разыскивала милиция, но с прохладцей, и
потому без особого успеха. Искали, по слухам, и сами уголовники и, что
удивительно, тоже впустую.
- Действительно, Валерий Кузьмич, покой - не всегда благо. Ну, да что
теперь поделаешь. Вы же все скрытничаете, а без правдивой информации как
без рук.
- Пустое, товарищ майор. Полгода прошло, не нашли тогда, теперь и
подавно.
- Ну, зарекаться не будем. Не все еще потеряно.
- Я же глаза его видел - белые, звериные. Наркота... - вздохнул
Сутин.
- Помню, вы описывали.
Сутин зябко повел плечами.
- Я тогда в подъезде скорее удивился, чем испугался. Вязаная шапочка,
лицо вытянутое, зрачки стеклянные. Второй под лестницей прятался, я его не
приметил, даже удара не почувствовал - сразу шок. Лом есть лом. Судя по
всему, не новички. У меня этот хруст собственных костей до сих пор в ушах
стоит...
Прикрыв глаза, Сутин коротко замычал, затем лицо его исказила
саркастическая ухмылка. Майор помнил, как полгода назад беспомощное,
подрагивающее в конвульсиях нечеловеческой боли тело Сутина обнаружили в
его собственном подъезде. Рядом лежал недлинный увесистый лом. По этому
поводу все давно было переговорено, однако на всякий случай Строкач
попросил:
- Вы, Валерий Кузьмич, если выйдете на этих наркоманов, уж выберите
время, шепните мне по старому знакомству. Чтоб мы даром время не тратили.
Расследование-то продолжается...
- Бросьте вы это, Павел Михайлович. Я уж со своими делами как-нибудь
сам управлюсь.
- Вот этого как раз бы и не хотелось. Однако я к вам по совершенно
другому делу.
- И не сомневался, что моя скромная персона не слишком беспокоит вас.
- Зачем уж так, Валерий Кузьмич. Не в ногах сила. А сообразительности
вам не занимать.
Сутин словно стал меньше ростом в кресле.
- Вы же понимаете, Павел Михайлович, что на хлеб мне хватает...
- А масло вредно, - закончил майор. - Так и будем оба темнить, пока
не надоест. Не могу сказать, что я относился к вам с большой симпатией ни
до, ни после вашего несчастья, но пока вы не выходили из определенных
рамок, я согласен был это терпеть. Но когда речь идет об убийстве наших
работников... - голос Строкача звучал угрожающе.
- Это не мои, - Сутин затряс головой. - Или я младенец, не понимаю,
от чего держаться подальше? Стрелять в милиционера - лучше уж сразу себе в
рот. Результат тот же.
- Меня интересуют факты. Во-первых - кто? Только не надо говорить,
что вы об этом не слышали.
- Я и не говорю. Но, видит Бог, понятия не имею.
- Было бы желание. В этом районе все на вас завязано, Валерий
Кузьмич. А следы как раз сюда и ведут. Про людей в катакомбах вы тоже
совершенно ничего не слышали?
О том, что вездесущая братия нищих, которая подчиняется Сутину, не
ведает о чем-то, происходящем в округе, Строкач и помыслить не мог. То же
самое и Сутин, вступив пять лет назад на поприще нищенства, отлично
осознал, что без информации и контроля над ситуацией здесь делать нечего.
Нет, разумеется, ему никогда не приходилось стоять с протянутой рукой, для
этого всегда хватало бедолаг с разного рода язвами и уродствами. Просто
Сутин на удивление быстро, ловко и точно взял под свой контроль все
хлебные места города, где "работали" попрошайки, и обложил их данью,
обеспечив в то же время относительную безопасность и решив давние споры
группировок. И что удивительно - сделал все это в одиночку. Нищие отродясь
не ведали четких границ между воровством и попрошайничеством, бритва в
кармане многим служила не только для того, чтобы вспороть карман ротозея,
но и для того, чтобы навеки перечеркнуть пьяную физиономию обидчика. Не от
одной узкой полоски стали, зажатой в немытой руке, довелось уклониться
Сутину в свое время. О, тогда он был постоянно начеку и не позволил бы так
легко застать себя врасплох!
Строкач знал о восхождении Сутина к власти в мире нищих - по костям
мелких удельных князьков, не обладавших такой сокрушительной энергией и
наглостью. Известны ему были и царящие здесь нравы: помимо "основной
профессии" процветали торговля краденными вещами, водкой и наркотиками.
Монополия цыган в этой области давным-давно рухнула, произошел весьма
небезболезненный раздел сфер влияния, но время торопило, и прежние обороты
казались уже мизерными. Как нельзя более кстати возникли "толкучки" и
"блошиные рынки", а с ними расцвел и забурел "торгаш", чей товар ничего не
стоило испортить или отнять парням Сутина. Вот когда он развернулся!
Тут-то его и остановили на полном ходу.
А самое главное - Строкач не верил ни единому слову Валерия Кузьмича.
Телефон в кабинете Строкача зазвонил на следующий день около десяти
утра. Собственно, аппарат и не умолкал, но этого звонка, который
обязательно должен был состояться как следствие некоторых предпринятых
ранее усилий, майор так рано не ожидал. Знакомый голос звучал еще более
уныло, чем обычно. Строкач же, напротив, откликнулся с оживлением.
- Что, Валерий Кузьмич, вспомнили? Я, конечно, предполагал, что у вас
есть что сказать, но чтобы так скоро? Рад, рад слышать ваш голос. Что за
сюрприз вы мне приготовили?
- Да будет вам, Павел Михайловнч. Что я вам плохого сделал?
- А хорошего? Насчет ваших дел мы лучше помолчим. По-моему, Сутин,
рано вы решили, что никто вас не в состоянии достать. Чем выше летаешь,
тем страшнее падать. Вы, наверное, просто решили пожаловаться на
притеснения? Тогда не по адресу. Это вам надо к прокурору. Нищенство,
бродяжничество и мелкая спекуляция за пределами моей компетенции.
- Павел Михайлович, я вас прошу... - барахтался Сутин на
противоположном конце провода.
- О чем, Валерий Кузьмич? Если о поблажках для ваших нищих, так я уже
сказал - не по адресу. И круг интересующих меня вопросов я тоже очертил.
- Да ясно, ясно, Павел Михайлович. Тут мне как раз кое-что шепнули.
Приезжайте, поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35