Милая девушка удивленно посмотрела на меня:
- У вас назначена встреча с доктором?
- Да, я говорил ему. что намерен побывать у него.
- Но господин доктор только что улетел...
- Куда?
- В Европу.
- В Швейцарию?
- Он не сказал, куда именно.
- Когда он вернется?
- Что-то через месяц.
- Но ведь он никогда не улетает отсюда, кроме июля или августа, а сейчас...
- Да, мы сами в достаточной мере удивлены. Оставьте ваши координаты, если господин доктор позвонит, мы скажем ему о вашем визите и передадим телефон отеля.
Я оставил свои телефон, отправился в отель, набрал номер Бруно.
- Нет, Фред даже не звонил мне, он просто-напросто не может сейчас улететь с острова, тут что-то странное...
Позвонил в Кельн.
Шрайдер выслушал меня, сказал, что свяжется через час. Он перезвонил через сорок пять минут.
- Я думаю, что против нас начали контратаку, - сказа! он. - Боюсь, что вам не удастся повидать доктора Фреда - во всяком случае сейчас. Он действительно вылетел с острова - в неизвестном направлении, внезапно, без предупреждения...
Я возвращался в Бонн через Париж; в аэропорту взял одну из огромных телефонных книг, которые лежат в каждом автомате, долго водил пальцем по названиям редакций - французских и иностранных, - потом начал исследовать просто фамилии и наконец нашел того, кого искал, - Энтони Тэрри, западноевропейского корреспондента лондонской "Санди таймс"; понятно, что тот номер, который он продиктовал мне после появления первой статьи о Штайне, позвонив в боннское бюро "ЛГ", так и остался в Лиссеме, ибо я не мог предположить, что путешествие в Швейцарию окажется столь ломаным в маршруте.
- Кто?! - переспросил Тэрри удивленно. - Ах, тот Семенов! Прекрасно! Хорошо, что позвонили, когда увидимся?
Увиделись ночью, в "Куполе", любимом месте Хемингуэя. Как всегда, здесь было шумно; модные бабочки тонных красавцев, причесанных у парикмахера, соседствовали с пыльными гривами художников, одетых в рванину, турчанки, прикрывавшие лицо сиреневыми газовыми косынками, долженствовавшими изображать чадру, обменивались последними новостями с полуобнаженными "герлз", в коротких штанишках; заезжая кинозвезда, окруженная почитателями, сидела за столиком рядом со студентом, который разложил свои книги и делал конспект, видимо, завтра коллоквиум, надо как следует подготовиться, а нигде так хорошо не сделаешь этого, как в "Куполе", где можно взять чашку кофе и просидеть с нею за столиком пять-шесть часов кряду.
- Вы прилетели сюда неожиданно? - полуутверждающе сказал Тэрри, после того как мы обменялись первыми приветствиями и взяли в руки меню, принесенное подпорхнувшим официантом-другом, милым приятелем, которого ты видишь первый раз в жизни, но он о б я з а н стать твоим другом, ведь он работает в "Куполе", он дорожит честью фирмы, он получает свою корысть от престижа фирмы, он точно знает, как в конце месяца - во время подведения итогов заработка эта манера заботливого дружества с любым клиентом отзовется на его личном дивиденде.
- Да, неожиданно.
- Это связано с поиском Штайна?
- В какой-то мере.
- Рассказать не хотите?
- Еще рано.
- Но что-то сдвинулось с мертвой точки?
- А вы полагаете точку отсчета "мертвой"?
- Да.
- Отчего так?
- Оттого, что я знаю Штайна уже десять лет, а поиском занимаюсь с мая сорок пятого.
- То есть?
Тэрри усмехнулся:
- В отличие от вас, я готов рассказать, отчего я занялся поиском и так внимательно слежу за работой Штайна... Во время войны я служил в британской разведке, МИ-6... Да-да, той самой, Джеймс Бонд и так далее, но мы тогда были с вами по одну сторону баррикады, боролись против Гитлера... Словом, в сорок втором меня забросили и Париж, я должен был возглавить одну из наших подпольных групп. Я работал в этом прекрасном городе, оккупированном бошами, совсем недолго: меня выдал провокатор. Потом было гестапо. Допросы. Их допросы. Особые, с пристрастием. А потом я оказался в концлагере. И там я должен был погибнуть. И я погиб бы. Но меня освободила Красная Армия.
Это мой ответ на ваш невысказанный интерес: отчего я влез в поиск Янтарной комнаты и других русских ценностей, похищенных гитлеровцами у вас на родине? Вопросы есть?
- Вопросов нет, - ответил я.
Он протянул мне свою сухую, длинную ладонь, и я пожал ее.
- Вы знаете, что в процессе поиска вам будут ставить пачки в колеса, угрожать и лгать в официальных организациях? - спросил Тэрри.
- Почему?
- Потому что мне мешали, угрожали и лгали.
- Ну и что вы мне порекомендуете? Отойти в сторону? Каков ваш совет?
- Я журналист, а не бюро добрых услуг, - отрезал Тэрри. - я сам пишу книгу о Янтарной комнате, но я буду долго ее писать, а вы помоложе и можете преуспеть, такова уж моя звезда...
- Словом, вы отказываетесь кооперироваться в поиске и чем можно помогать Штайну?
- Я этого не сказал. Я готов помогать, но - не советовать. Помощь - в традициях Диккенса, а совет требует платы.
- Тогда помогите, Энтони: меня, в частности, сейчас особенно интересует вопрос - может ли мафия быть заинтересована всем этим делом?
- Бесспорно.
- А кто еще?
- О, вы даже не представляете себе, как много людей выразят свое активное беспокойство по поводу всего этого поиска, да это и понятно: с в о е надо уметь защищать до последнего, даже если это твое - краденое...
Утром я вернулся в Женеву, сел за руль "форда", оставленного неделю назад около Дворца наций, и отправился в Лихтенштейн, к барону Эдуарду фон Фальц-Фейну, главе туризма этого маленького княжества, затерявшегося в горах, на границе между Швейцарией и Австрией.
Я вошел в "Квик офис" на центральной площади Вадуца, наклонился к окошечку, где меняют деньги, и спросил:
- Могу я видеть барона?
Женщина обернулась к тому самому мужчине в баварской или, скорее, тирольской курточке, который объяснял мне маршрут в Вену, когда я ехал туда полгода назад, в первый раз, на встречу с министром иностранных дел Виллибальдом Паром; мужчина о чем-то говорил по телефону, заливисто хохотал; его французский был совершенно особым, льющимся, р-р-раскатным.
- Барон, - сказала женщина, - вас.
Барон закончил разговор, улыбчиво поднялся с кресла, подошел к окошечку, спросил по-немецки:
- Чем я могу быть вам полезен?
- Лишь тем, - ответил я, - что вы согласитесь говорить со мною по-русски...
Я никогда не забуду, как высверкнуло у него в глазах, как лицо его дрогнуло и как он, стремительно обернувшись, пошел из своего офиса - навстречу мне в зал, набитый говорливыми американцами и французами: только что прибыло два автобуса с туристами...
Глава,
в которой рассказывается о том, что и бароны бывают разные...
1
...О бароне фон Фальц-Фейне я узнал совершенно случайно, в Женеве, в баре отеля "Ричмонд", где запрашивал информацию о предстоящем аукционе русских икон, фарфора, серебра и прочих антикварных вещей, проводимом могущественнейшей фирмой "Сотби".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128