- Пошел отсюда! Какое ты имеешь право за ней следить? Каждый шаг...
- Помолчи, Иван Павлович!
И улыбнулась бледной короткой улыбкой.
- Видишь, как нужный час пришел, имя твое с величаньем вспомнила...
Не кричи, не расходуйся. Иди-ко домой, а я с Васькой сама поговорю.
- Нечего тебе говорить. Убирайся, мерзавец! А то я...
- Сама поговорю, слышишь? Ты уходи. Я к тебе завтра ввечеру приду, не
обману. А сейчас уходи. Надо с Васькой мне самой говорить.
- Не об чем мне с тобой, сука, говорить! Пришибить тебя надо, погань,
распутницу!..
- Ну, коль сила, да охота будет и пришибешь. Уйди, барин. Гляди, не
послушаешь в этом, я совсем по другому поверну. Как с Васькой.
- Я не могу тебя одну с ним оставить.
- Не можешь? Не хочешь, как я тебя по чести по делу нужному прошу,
так отваливай совсем. Василий, приходи в Анисьин двор. Слово у меня для
тебя есть.
- Виринея, но это же не нужно, ты сама не знаешь...
- Уйдешь, барин, или нет?
- Я отойду. У села тебя подожду, только напрасно ты...
- Уходи! Право, хуже делаешь...
- Иду. Скорее только, прошу тебя. Вон там ждать буду.
Пошел вперед, оглядываясь.
- Иди, иди. Я скоро. Слово надо сказать.
Когда инженер далеко отошел, сказала провожавшему его волчьим, несы-
тым и злым взглядом Ваське:
- Василий, ноги у тебя трясутся, спина гнется, не выстаиваешь,
сядь-ко.
Усмиренный ласковостью голоса и жалеющих ее глаз опустился покорно
рядом с ней на траву.
- Васька, жалею я тебя, чисто ты не полюбовник, а сын мной роженый.
Вот право слово, шибко жалею! И когда ругаюсь, кричу на тебя, все для
того, чтоб полегче тебе от меня отлепиться было.
- Вирка, жалеешь, а зачем ушла? Зачем блу-удишь с другими?
- Ишь ты как из-за меня маешься. Аж словно дых перехватывает. Зря
это, Васька. Ничего мы с тобой теперь не рассудим, не определим. Без
твоей, да и без моей воли так сделалось, что в раздельности мы, и никак
нам теперь вместе не быть.
- С барином в сладком житье баловаться захотела? А? С того с само-
го...
- Барин - этот так... Под час подвернулся. Не серчаю я на тебя, что
укорить хочешь. Жа-алею! С горя это ты, а сам знаешь, другого я хотела.
Честного житья и деточек от мужа в род, в семью роженых... Сейчас поду-
маю, сердце зайдется. Ну, не так мне пришлось, дак... Жалею я тебя! По
частому делу об тебе думаю. Хучь плохой, да первый ты мой с девичест-
ва...
- Жалеешь, а жить со мной не желаешь... Разве так-то, с господами в
блуде, лучше? Вирка, чать сама ихнее господское сердце к нам знаешь... И
чего ты?..
- Помолчи, Василий! Все знаю. Говорю, так в бабий час барин подоспел.
А тебя жалею, шибко, часто жалею, ну, а к телу подпущать тебя не охота.
Не серчай, невольна я в этом деле.
- Дак чего ты меня мутишь? Чего еще разговоры разговариваешь?
- Васютка, родненький ты мой, незадачливый мой!..
- Ну тебя, с присловьем с твоим! Схилел от простуды в грудях, а ты со
мной, как с юродивым... Эх, Вирка, недоброе сердце в тебе живет!..
- Нет, доброе, только без обману, без лукавости! Всю думку выдает.
Жалко мне тебя, крепко жалко, а не люб ты мне. Кабы тебя не было, я бы с
этим барином еще раньше...
- А сейчас все слажено?
Усмехнулась невесело.
- Нет, опять ты помешал! А сейчас думаю, что и совсем без него можно.
- Вирка, вернись к нам, в нашу избу. Я слова не скажу... Ни словом,
ни глазом не попрекну.
- Нет, не в мочь мне, Василий. Я к тому говорить тебе стала, пона-
тужься, забудь про бабью плоть, отдохни. Хилой ты, а жадный. Зачем? От-
дохни. У меня бы сердце на тебя полегчало. От лога отшибло меня, а вот
про тебя думаю: может, в монахи тебе податься, а?
- Ах ты, стерва, сволочь! Тебе блудить, а меня в молитву толкаешь су-
шиться? Я тебе покажу-у!..
- Отдвинь! Убери, говорю, руку-то свою. Меня не осилишь. Видать, нету
с пользой слова у человека, когда делом помогчи силов нет. Айда по до-
мам. Не об чем больше говорить. Всяк по-своему по-старому маяться будем.
Встала и пошла.
Взмолился:
- Вира... Виринеюшка! Одна ты желанная.
- Не канючь. Чего надо тебе - нету у меня для тебя. Жалости моей не
примаешь. Чего же размусоливать?
Пошла к себе быстро и легко. Васька было за ней кинулся, потом об
земь ударился, лег в свежую волнующую землю лицом и затих.
Вирка у околицы инженера встретила. Быстро кружил, в жарком нетерпе-
нии вышагивал. Сказала ему сухо:
- Иди домой, Иван Павлович. Не охота мне сейчас с тобой миловаться. С
Васькой растревожилась.
И холодными протрезвевшими глазами в лицо его поглядела.
- Вира... Но ты придешь? Ты обещала мне.
- Пообещала в дурной нерассудливый час. Еще такой накатит, может, и
приду. А, все-таки, не жди. Облюбуй себе другую какую. Не ходи за мной,
мне в другой конец.
Дома рвал и метал. Деревенская баба и так им вертит! Невозможно, про-
тивно, унизительно! К чорту, к чорту ее!
Сел на коня, верхом в участок к образованным своим знакомым поскакал.
Но и со свояченицей начальника участка и с учительницей молодой горожан-
кой, не развеселился. Сумрачен был, и сердце томилось нежной тоскливой
любовью к Вирке.
А Васька долго за селом лежал. Темнеть начало. Холодком проняла еще
не распаленная, выстывающая к вечеру, апрельская земля. Но встать труд-
но. На теле как путы. Сердце будто в обруче тесном. Тяжело дышать и не-
мило глядеть на божий свет. Подняться заставил устой хриплый пьяный го-
лос:
- Это што ж за п...падаль валяется? А... живой? А я думал...
- Это я, дядя Савелий... Отдыхал.
- "Я... я"! Вижу, что ты... Повитухин, что ль, отродыш? Ыгым, узнал.
Выродила молодца ведьма ласковая. Ну, что стоишь? Проваливай.
Потом, вспомнив, крикнул отходившему Ваське:
- Кержачку твою с инженером видал... Вздуть за тебя хотел. Не за те-
бя, а за барина того. Не то вздую, - убью-ю! Не ее, а барина. Вальяжный
больно, а блудник. Мужик с тоски грешит, а эти с сытости. Н-не люблю!
Убью-у!..
Васька вернулся, с тоской сказал:
- Дядя Савелий, дядя! Избей, ей-пра, избей когда-нибудь! Грех от них
и обида. Большая обида. Я бы сам избил, да хворый я. Силы нет у меня в
руках. Эх, что ж ты сегодня не поучил? Середь бела дня проклажаются всем
людям на показ. Э-эх?
- Взгомозился как? Чужой силой отбиваться охочи. Ну, и подлец человек
пошел! Чего раскорячился? Уходи! Не охота мне тебя бить! Не охота... Те-
бя ногтем надо давить... Ну?! Могу и побить! Уби-ить могу! А, бежишь,
испугался!.. Тоже крепко за землю держишься! А я не держусь, она меня
держит... Убью. На этого руки зудят! Энтих бить буду! Не желаю их тут!..
Девок наших портят... Убью!
Василий бежал заплетающимися слабыми ногами. Одним прыжком мог дог-
нать его Магара. Но громко сплюнул и пошел в другую сторону.
---------------
Через неделю ночью возвращался инженер верхом с участка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27