Конечно, кредитная масса довольно велика, и отслеживание конкретного номера — оно где-то лотерея, повезет — не повезет. Но от желания найти многое зависит тоже. Вот сейчас на вашей компашке сумма довольно крупная, и соответственно Док всеми силами повышает вероятность обнаружения, потому что процент затрат от общей потери все равно маленький.
— Ага. То есть ты намекаешь на то, что если мы деньги ему возвратим, то он и старания поуменьшит.
— Верно.
— А как это сделать?
— Для начала — расплатится здесь, и слинять побыстрому. Потом добраться до какого-нибудь банка, и провернуть дельце, начислив комиссионные за кнфеди… конефеди… Ик! Конефендицальнсть…
— Эй, эй, жестянка! — забеспокоилась Ану-инэн. — У тебя ж языка нет, заплетаться нечему!
— Ма-алоль чго у мня нет? Чо, тперь с классного питалова мине уж-же и не прота-ащиться? Ик! Мня щас лучше ва-аще не трогть.
И запнувшись на секунду, робот вдруг запел, все так же запинаясь и икая:
— А-адин Макрон… Друго-о-ой Волтрон… По кайфу дум… Пра-ахо-о-одит он!
Песня вдруг прервалась, и Ану облегченно произнесла:
— Фу. У-у, скажи, тут у вас потом паяльник можно будет добыть? А то я ему провода оторвала, потом обратно надо будет присобачить.
У-у успокоил:
— Наверно можно. Официант!
Гантелеобразный официант в мгновение ока материализовался перед столиком.
— Чего изволите-с?
— Счет пожалуйста. И прибавьте к нему сто грамм олова, канифоли по вкусу и паяльник, это завернете с собой.
* * *
Много часов спустя все четверо сидели на низкой длинной скамейке, установленной около большого зеленого куста в укромном уголке «Зимнего и прочих сезонов сада» — так называлось место, куда У-у привел своих спутников после «Хавани». Идти в гостиницу они не решились, и немного поколебавшись, У-у решил, что передохнуть можно и здесь. Расположившийся под высоким голубым куполом «Зимний и прочих сезонов сад» относился, как и ресторан, к многоплановым заведениям, но попроще — зоны для разных типов сюжетов здесь разделяли не иллюзорные границы, а просто веревочки, и вбитые в газоны колышки-указатели с табличками типа «Не заходить — дневные вампиры!» или «Экологическое бедствие — сюда».
У-у без колебаний перешагнул веревку «Загнивающий капитализм», и они оказались на замусоренных дорожках, где под каждым кустом лежали на земле оборванные и истощенные люди, накрывающиеся вместо одеял газетами, причем все газеты, несмотря на разнообразие шрифтов, размеров и стилей, назывались исключительно «Нью-Йорк Таймс». Мусор тоже оказался специфическим, и на девять десятых состоял из жестяных банок и треугольных бумажных пакетов с крупными буквами «Кока-Кола» на каждом.
Дальше все было делом техники. У-у рыкнул на пару бродяг, сгоняя их с лавки, и заявил, что спать здесь вполне можно, а он посторожит. На вопрос, а не хочет ли вздремнуть и он сам, мохнатый заявил, что период спячки у него прошел два года назад, и теперь наступит не раньше, чем через еще два года, а если сильно не уставать, то и позже.
Лучшего сторожа найти было вряд ли возможно, и девушки улеглись на лавку, оказавшуюся вполне удобной — многие поколения бездомных, ночевавших здесь, пролежали на ней вмятины по форме тела, а Андреа удовлетворился землей под кустом, и газетой.
Пока они спали, У-у пришлось четырежды отпихивать очередных безработных, которые норовили пристроиться рядом, и несчетное число раз отвечать отказами на предложения и домогательства многочисленных: наркодельцов с холодными глазами, проституток с несчастными глазами, сутенеров с масляными глазами, вербовщиков в Легион с глазами жестокими, журналистов с глазами честными, полицейских с глазами усталыми, а также перекупщиков органов, у которых были глаза всех видов — в коробочках для образцов.
Часов через шесть-семь проснулся Андреа, отлучился за куст, а когда вернулся, туда уже собирались и девушки — их разбудил У-у, причем делал он это очень вежливо — тряс каждую за плечо, а когда убеждался, что клиент проснулся, и может здраво отвечать на вопросы, участливо осведомлялся:
— Еще поспать хочешь?
На удивление, ни Ану-инэн, ни Голди в ответ мохнатому не нагрубили, а послушно поднялись, и кое-как приведя себя в порядок, уселись все на той же лавке держать совет.
— Для начала, — заметил Андреа, — не худо бы робота восстановить. Он пока что в основном дело советовал.
— Нет проблем! — воскликнула Голди, отобрала у Ану голову, еще сильнее отогнула сеточку, и ткнула внутрь паяльником — он оказался на батарейках, и поэтому обошлось без поисков розетки.
— Зеленый провод туда, красный сюда… А синий? Синий где же был? На черном, или на белом? Анка, ты зачем столько их оборвала?
— Сколько зацепила, столько и оборвала. Что, техник, не можешь разобраться?
— Тут трижды техник не разберется! Ай, ладно! Синий к черному прилажу, по крайней мере красиво будет.
Он вытащила паяльник, и дала голове легкий подзатыльник. Робот отозвался:
— О-о-ох. Давай, валяй, можешь молотком стукнуть, раз уж взялась. И так паршиво, а ты еще по башке стучишь… И чего вверх ногами-то перевернула?
— Нормально я тебя держу… А! Наверное провод не туда сунула!
Но исправить ошибку оказалось невозможно — батарейка в паяльнике села за полминуты работы, и пришлось просто голову перевернуть обрубком шеи вверх.
— И то лучше… — простонал робот. — Ах сволочи, ну и ерша же мне сотворили! Гнать нестабильную частоту без фильтра, да еще и пульсацию тока наложили… Убивать за такое полагается! Но штука забористая была, этого не отнять. Ох, ладно, вы на меня внимания не обращайте… Если только постоянка по дороге попадется, вольт на семь-восемь, дадите похмелится?
— Вот еще проблема. Робот с перепою. Блин, — констатировала Ану. — Похоже, что толку с него сейчас не будет.
Андреа, соглашаясь, кивнул, а потом наконец-то заговорил о том, о чем думал последнее время.
— Послушайте, дамы и…
Он вдруг сообразил, что принадлежность У-у к мужскому полу отнюдь не очевидна, однако по привычке закончил:
— И господа! До сих пор наши приключения так или иначе были вызваны какими-то внешними причинами. Грубо говоря, нас гонят — мы бежим. Честно говоря, это все больше и больше напоминает мне самые ранние мои Истории, когда я, хотя и считался крутым, вел себя примерно так же: действовал лишь тогда, когда вынуждали обстоятельства. Не могу сказать, что сейчас вспоминаю те времена с нежностью. С другой стороны, как тут верно высказывалась Ану-инэн, мы все равно ничего принципиально нового, от привычных нам сюжетов отличного изобразить все равно не сможем. А поскольку мы сейчас сами творцы своей истории, я предлагаю несколько изменить ее стиль: из беготни «от» превратить ее в беготню «за».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Ага. То есть ты намекаешь на то, что если мы деньги ему возвратим, то он и старания поуменьшит.
— Верно.
— А как это сделать?
— Для начала — расплатится здесь, и слинять побыстрому. Потом добраться до какого-нибудь банка, и провернуть дельце, начислив комиссионные за кнфеди… конефеди… Ик! Конефендицальнсть…
— Эй, эй, жестянка! — забеспокоилась Ану-инэн. — У тебя ж языка нет, заплетаться нечему!
— Ма-алоль чго у мня нет? Чо, тперь с классного питалова мине уж-же и не прота-ащиться? Ик! Мня щас лучше ва-аще не трогть.
И запнувшись на секунду, робот вдруг запел, все так же запинаясь и икая:
— А-адин Макрон… Друго-о-ой Волтрон… По кайфу дум… Пра-ахо-о-одит он!
Песня вдруг прервалась, и Ану облегченно произнесла:
— Фу. У-у, скажи, тут у вас потом паяльник можно будет добыть? А то я ему провода оторвала, потом обратно надо будет присобачить.
У-у успокоил:
— Наверно можно. Официант!
Гантелеобразный официант в мгновение ока материализовался перед столиком.
— Чего изволите-с?
— Счет пожалуйста. И прибавьте к нему сто грамм олова, канифоли по вкусу и паяльник, это завернете с собой.
* * *
Много часов спустя все четверо сидели на низкой длинной скамейке, установленной около большого зеленого куста в укромном уголке «Зимнего и прочих сезонов сада» — так называлось место, куда У-у привел своих спутников после «Хавани». Идти в гостиницу они не решились, и немного поколебавшись, У-у решил, что передохнуть можно и здесь. Расположившийся под высоким голубым куполом «Зимний и прочих сезонов сад» относился, как и ресторан, к многоплановым заведениям, но попроще — зоны для разных типов сюжетов здесь разделяли не иллюзорные границы, а просто веревочки, и вбитые в газоны колышки-указатели с табличками типа «Не заходить — дневные вампиры!» или «Экологическое бедствие — сюда».
У-у без колебаний перешагнул веревку «Загнивающий капитализм», и они оказались на замусоренных дорожках, где под каждым кустом лежали на земле оборванные и истощенные люди, накрывающиеся вместо одеял газетами, причем все газеты, несмотря на разнообразие шрифтов, размеров и стилей, назывались исключительно «Нью-Йорк Таймс». Мусор тоже оказался специфическим, и на девять десятых состоял из жестяных банок и треугольных бумажных пакетов с крупными буквами «Кока-Кола» на каждом.
Дальше все было делом техники. У-у рыкнул на пару бродяг, сгоняя их с лавки, и заявил, что спать здесь вполне можно, а он посторожит. На вопрос, а не хочет ли вздремнуть и он сам, мохнатый заявил, что период спячки у него прошел два года назад, и теперь наступит не раньше, чем через еще два года, а если сильно не уставать, то и позже.
Лучшего сторожа найти было вряд ли возможно, и девушки улеглись на лавку, оказавшуюся вполне удобной — многие поколения бездомных, ночевавших здесь, пролежали на ней вмятины по форме тела, а Андреа удовлетворился землей под кустом, и газетой.
Пока они спали, У-у пришлось четырежды отпихивать очередных безработных, которые норовили пристроиться рядом, и несчетное число раз отвечать отказами на предложения и домогательства многочисленных: наркодельцов с холодными глазами, проституток с несчастными глазами, сутенеров с масляными глазами, вербовщиков в Легион с глазами жестокими, журналистов с глазами честными, полицейских с глазами усталыми, а также перекупщиков органов, у которых были глаза всех видов — в коробочках для образцов.
Часов через шесть-семь проснулся Андреа, отлучился за куст, а когда вернулся, туда уже собирались и девушки — их разбудил У-у, причем делал он это очень вежливо — тряс каждую за плечо, а когда убеждался, что клиент проснулся, и может здраво отвечать на вопросы, участливо осведомлялся:
— Еще поспать хочешь?
На удивление, ни Ану-инэн, ни Голди в ответ мохнатому не нагрубили, а послушно поднялись, и кое-как приведя себя в порядок, уселись все на той же лавке держать совет.
— Для начала, — заметил Андреа, — не худо бы робота восстановить. Он пока что в основном дело советовал.
— Нет проблем! — воскликнула Голди, отобрала у Ану голову, еще сильнее отогнула сеточку, и ткнула внутрь паяльником — он оказался на батарейках, и поэтому обошлось без поисков розетки.
— Зеленый провод туда, красный сюда… А синий? Синий где же был? На черном, или на белом? Анка, ты зачем столько их оборвала?
— Сколько зацепила, столько и оборвала. Что, техник, не можешь разобраться?
— Тут трижды техник не разберется! Ай, ладно! Синий к черному прилажу, по крайней мере красиво будет.
Он вытащила паяльник, и дала голове легкий подзатыльник. Робот отозвался:
— О-о-ох. Давай, валяй, можешь молотком стукнуть, раз уж взялась. И так паршиво, а ты еще по башке стучишь… И чего вверх ногами-то перевернула?
— Нормально я тебя держу… А! Наверное провод не туда сунула!
Но исправить ошибку оказалось невозможно — батарейка в паяльнике села за полминуты работы, и пришлось просто голову перевернуть обрубком шеи вверх.
— И то лучше… — простонал робот. — Ах сволочи, ну и ерша же мне сотворили! Гнать нестабильную частоту без фильтра, да еще и пульсацию тока наложили… Убивать за такое полагается! Но штука забористая была, этого не отнять. Ох, ладно, вы на меня внимания не обращайте… Если только постоянка по дороге попадется, вольт на семь-восемь, дадите похмелится?
— Вот еще проблема. Робот с перепою. Блин, — констатировала Ану. — Похоже, что толку с него сейчас не будет.
Андреа, соглашаясь, кивнул, а потом наконец-то заговорил о том, о чем думал последнее время.
— Послушайте, дамы и…
Он вдруг сообразил, что принадлежность У-у к мужскому полу отнюдь не очевидна, однако по привычке закончил:
— И господа! До сих пор наши приключения так или иначе были вызваны какими-то внешними причинами. Грубо говоря, нас гонят — мы бежим. Честно говоря, это все больше и больше напоминает мне самые ранние мои Истории, когда я, хотя и считался крутым, вел себя примерно так же: действовал лишь тогда, когда вынуждали обстоятельства. Не могу сказать, что сейчас вспоминаю те времена с нежностью. С другой стороны, как тут верно высказывалась Ану-инэн, мы все равно ничего принципиально нового, от привычных нам сюжетов отличного изобразить все равно не сможем. А поскольку мы сейчас сами творцы своей истории, я предлагаю несколько изменить ее стиль: из беготни «от» превратить ее в беготню «за».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109