Я обладаю связями, большими связями. Используя их…
Криспин засмеялся.
— Довольно, сэр. Вы тратите слова впустую. Что значит для меня жизнь и что может она мне дать? Если я так долго нес в себе ее бремя, то только затем, чтобы дождаться этого часа. Неужели вы думаете, что я отступлюсь от своей цели за взятку?
Его внимание привлек громкий стон приходящего в сознание Грегори.
— Добей его, Кеннет! — скомандовал он, указывая на неподвижно лежащую фигуру. — Что? Ты колеблешься? Лучше подчинитесь, сэр, или мне придется сделать вам неприятное напоминание о вашей клятве!
С опустошенным взглядом юноша опустился на колени, чтобы выполнить приказ Криспина. Но вдруг он разрыдался.
— Я не могу!
— Идиот, возьми у него меч или нож и прикончи его!
— Почему вы командуете мной? — воспротивился юноша. — Вы обманули меня, и все же я оказал вам обещанную помощь. Они теперь в вашей власти, и вы можете завершить свою грязную работу сами!
— Честное слово, мастер Стюарт, я слишком терпелив с вами! Разве так уж необходимо спорить по поводу каждого вашего шага? Вы можете помочь мне в выполнении моего дела, как и обещали в своей клятве. Добейте этого человека, и довольно словесной мишуры!
Его ярость сломила сопротивление мальчика. Кеннет не был настолько глуп, чтобы не понять, что Криспин находится в опасном возбуждении, и поэтому он с проклятиями принялся за кровавое дело.
Затем вновь раздался необычно твердый голос Джозефа:
— Хорошенько взвесьте ваш поступок, сэр Криспин! Вы еще молоды, и значительная часть вашей жизни лежит впереди вас. Не уничтожайте ее бессмысленным актом, который не поправит прошлое.
— Не он сведет счеты, Джозеф! А что касается моей жизни, то вы ее давно уничтожили. Будущее ничего не сулит мне, зато сулит настоящее.
И он занес меч для удара.
Глава 17. Джозеф предлагает сделку
Ужас всплеснулся в глазах Джозефа при виде этого движения, и в третий раз за эту ночь он почувствовал агонию — агонию конца. И все же Геллиард не торопился с ударом. Он держал меч на весу, направив острие в грудь Джозефа, и внимательно следил за малейшим изменением выражения его лица. Ему не хотелось наносить смертельный удар, ибо это означало конец мучениям Джозефа.
Джозеф, который до последнего момента казался сломленным и разбитым, внезапно снова обрел живость, но только несколько иного плана. Он упал на колени перед Криспином и начал униженно просить сохранить ему его презренную жизнь.
Криспин смотрел на него одновременно с презрением и холодной радостью. Именно таким он хотел его видеть: жалким и беспомощным, испытывающим нечто вроде тех страданий, которые он пережил за эти восемнадцать лет. С наслаждением он смотрел на агонию своей жертвы и вместе с тем с презрением, ибо в его глазах трус был отвратительным зрелищем.
В молчаливом ожидании стоял Криспин, спокойный и величественный, как будто не слыша отчаянных молитв Джозефа, клянущегося возместить ему все страдания.
— Чем ты можешь расплатиться со мной, ты, убийца? Ты можешь вернуть мне жену и ребенка, которых ты зарубил восемнадцать лет назад?
— Я могу, по крайней мере, вернуть вам ваше дитя! — воскликнул тот в отчаянии. — Я могу, я сделаю это, если только, во имя Господа, вы уберете свой меч. Я сделаю все, чтобы искупить свой грех.
Криспин опустил меч и целую минуту стоял, обалдело глядя на Джозефа. У него отвисла челюсть, и мрачная решимость на лице сменилась выражением безграничного изумления. Наконец он разразился злым смехом.
— Что за ложь ты мне подсовываешь?
— Это не ложь! — вскричал Джозеф с таким искренним отчаянием в голосе, что часть недоверия улетучилась из сердца Криспина. — Это правда, святая правда! Ваш сын жив!
— Паршивый пес, ты лжешь! В ту роковую ночь, прежде чем потерять сознание от твоего предательского удара, я слышал, как ты крикнул брату, чтобы он перерезал горло младенцу. Это были твои подлинные слова, Джозеф!
— Это правда. Но Грегори не сделал этого. Он поклялся, что подарит мальчику жизнь. Он не должен знать, чей он сын, и я согласился с ним. Мы взяли его с собой. Он выжил и подрос.
Рыцарь некоторое время смотрел на него, затем рухнул в кресло, как будто лишившись сил. Он попробовал рассуждать здраво, но не смог. Наконец, он требовательно посмотрел на Джозефа.
— Чем ты можешь это доказать?
— Я клянусь, что все, что я сказал, — святая правда. Я клянусь в этом на распятии!
— Я требую доказательств, а не клятв. Ты можешь мне их представить?
— Мужчина и женщина, у которых воспитывался ребенок.
— Где я могу их найти?
Джозеф хотел было ответить, но потом передумал. В своем стремлении сохранить жизнь он едва ли не выдал тайну, на которую теперь собирался обменять жизнь. Но по вопросам, которые задавал ему Криспин, и по его тону он понял, что рыцарь рад поверить в это, если ему будут представлены доказательства. Он поднялся на ноги, и когда он заговорил, его голос обрел часть прошлой уверенности.
— Это, — начал он, — я сообщу тебе при условии, что ты покинешь этот замок, не причинив ни мне, ни Грегори никакого вреда. Я снабжу тебя деньгами и рекомендательным письмом к этим людям с тем, чтобы они подтвердили правоту моих слов.
Обхватив голову руками, Криспин глубоко задумался. А что, если Джозеф лжет? Этот вопрос уже не раз возникал в его мозгу, несмотря на все недоверие, которое он питал к этому человеку, что тот говорит правду. Джозеф наблюдал за ним с опаской и надеждой.
Наконец Криспин поднял голову и встал.
— Давай посмотрим, что за письмо ты напишешь, — сказал он. — Вот перо, чернила, бумага, пиши.
— Вы согласны на мои условия? — спросил Джозеф.
— Я скажу это, когда увижу письмо.
Трясущейся рукой Джозеф написал несколько слов и протянул Криспину листок.
«Податель сего, сзр Криспин Геллиард, кровно заинтересован в предмете, о котором известно только вам и мне, и я прошу вас полно и аккуратно ответить на все его вопросы, которые он может задать».
— Понятно, — медленно произнес Криспин. — Это пойдет. Теперь адрес.
Ашберн вновь обрел прежнюю уверенность. Он понимал, в чем его преимущество, и не собирался его так просто отдавать.
— Я напишу адрес, — мягко произнес он, — когда вы поклянетесь покинуть замок, не причинив нам вреда.
Криспин мгновение размышлял. «Если Джозеф солгал, то я найду способ вернуться», — сказал он себе. И он дал требуемую клятву.
Джозеф окунул перо в чернильницу и подождал, пока капля стечет обратно. Пауза была короткой, но возникла она не случайно. До этой минуты Джозеф был искренен, побуждаемый одним стремлением — сохранить себе жизнь любой ценой, и не задумывался о будущем, опасностях, которые могут возникнуть, пока Криспин жив и находится на свободе. Но в этот короткий момент, когда он убедился, что главная опасность миновала и что Криспин отправится по указанному адресу, его злобная натура снова вылезла наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Криспин засмеялся.
— Довольно, сэр. Вы тратите слова впустую. Что значит для меня жизнь и что может она мне дать? Если я так долго нес в себе ее бремя, то только затем, чтобы дождаться этого часа. Неужели вы думаете, что я отступлюсь от своей цели за взятку?
Его внимание привлек громкий стон приходящего в сознание Грегори.
— Добей его, Кеннет! — скомандовал он, указывая на неподвижно лежащую фигуру. — Что? Ты колеблешься? Лучше подчинитесь, сэр, или мне придется сделать вам неприятное напоминание о вашей клятве!
С опустошенным взглядом юноша опустился на колени, чтобы выполнить приказ Криспина. Но вдруг он разрыдался.
— Я не могу!
— Идиот, возьми у него меч или нож и прикончи его!
— Почему вы командуете мной? — воспротивился юноша. — Вы обманули меня, и все же я оказал вам обещанную помощь. Они теперь в вашей власти, и вы можете завершить свою грязную работу сами!
— Честное слово, мастер Стюарт, я слишком терпелив с вами! Разве так уж необходимо спорить по поводу каждого вашего шага? Вы можете помочь мне в выполнении моего дела, как и обещали в своей клятве. Добейте этого человека, и довольно словесной мишуры!
Его ярость сломила сопротивление мальчика. Кеннет не был настолько глуп, чтобы не понять, что Криспин находится в опасном возбуждении, и поэтому он с проклятиями принялся за кровавое дело.
Затем вновь раздался необычно твердый голос Джозефа:
— Хорошенько взвесьте ваш поступок, сэр Криспин! Вы еще молоды, и значительная часть вашей жизни лежит впереди вас. Не уничтожайте ее бессмысленным актом, который не поправит прошлое.
— Не он сведет счеты, Джозеф! А что касается моей жизни, то вы ее давно уничтожили. Будущее ничего не сулит мне, зато сулит настоящее.
И он занес меч для удара.
Глава 17. Джозеф предлагает сделку
Ужас всплеснулся в глазах Джозефа при виде этого движения, и в третий раз за эту ночь он почувствовал агонию — агонию конца. И все же Геллиард не торопился с ударом. Он держал меч на весу, направив острие в грудь Джозефа, и внимательно следил за малейшим изменением выражения его лица. Ему не хотелось наносить смертельный удар, ибо это означало конец мучениям Джозефа.
Джозеф, который до последнего момента казался сломленным и разбитым, внезапно снова обрел живость, но только несколько иного плана. Он упал на колени перед Криспином и начал униженно просить сохранить ему его презренную жизнь.
Криспин смотрел на него одновременно с презрением и холодной радостью. Именно таким он хотел его видеть: жалким и беспомощным, испытывающим нечто вроде тех страданий, которые он пережил за эти восемнадцать лет. С наслаждением он смотрел на агонию своей жертвы и вместе с тем с презрением, ибо в его глазах трус был отвратительным зрелищем.
В молчаливом ожидании стоял Криспин, спокойный и величественный, как будто не слыша отчаянных молитв Джозефа, клянущегося возместить ему все страдания.
— Чем ты можешь расплатиться со мной, ты, убийца? Ты можешь вернуть мне жену и ребенка, которых ты зарубил восемнадцать лет назад?
— Я могу, по крайней мере, вернуть вам ваше дитя! — воскликнул тот в отчаянии. — Я могу, я сделаю это, если только, во имя Господа, вы уберете свой меч. Я сделаю все, чтобы искупить свой грех.
Криспин опустил меч и целую минуту стоял, обалдело глядя на Джозефа. У него отвисла челюсть, и мрачная решимость на лице сменилась выражением безграничного изумления. Наконец он разразился злым смехом.
— Что за ложь ты мне подсовываешь?
— Это не ложь! — вскричал Джозеф с таким искренним отчаянием в голосе, что часть недоверия улетучилась из сердца Криспина. — Это правда, святая правда! Ваш сын жив!
— Паршивый пес, ты лжешь! В ту роковую ночь, прежде чем потерять сознание от твоего предательского удара, я слышал, как ты крикнул брату, чтобы он перерезал горло младенцу. Это были твои подлинные слова, Джозеф!
— Это правда. Но Грегори не сделал этого. Он поклялся, что подарит мальчику жизнь. Он не должен знать, чей он сын, и я согласился с ним. Мы взяли его с собой. Он выжил и подрос.
Рыцарь некоторое время смотрел на него, затем рухнул в кресло, как будто лишившись сил. Он попробовал рассуждать здраво, но не смог. Наконец, он требовательно посмотрел на Джозефа.
— Чем ты можешь это доказать?
— Я клянусь, что все, что я сказал, — святая правда. Я клянусь в этом на распятии!
— Я требую доказательств, а не клятв. Ты можешь мне их представить?
— Мужчина и женщина, у которых воспитывался ребенок.
— Где я могу их найти?
Джозеф хотел было ответить, но потом передумал. В своем стремлении сохранить жизнь он едва ли не выдал тайну, на которую теперь собирался обменять жизнь. Но по вопросам, которые задавал ему Криспин, и по его тону он понял, что рыцарь рад поверить в это, если ему будут представлены доказательства. Он поднялся на ноги, и когда он заговорил, его голос обрел часть прошлой уверенности.
— Это, — начал он, — я сообщу тебе при условии, что ты покинешь этот замок, не причинив ни мне, ни Грегори никакого вреда. Я снабжу тебя деньгами и рекомендательным письмом к этим людям с тем, чтобы они подтвердили правоту моих слов.
Обхватив голову руками, Криспин глубоко задумался. А что, если Джозеф лжет? Этот вопрос уже не раз возникал в его мозгу, несмотря на все недоверие, которое он питал к этому человеку, что тот говорит правду. Джозеф наблюдал за ним с опаской и надеждой.
Наконец Криспин поднял голову и встал.
— Давай посмотрим, что за письмо ты напишешь, — сказал он. — Вот перо, чернила, бумага, пиши.
— Вы согласны на мои условия? — спросил Джозеф.
— Я скажу это, когда увижу письмо.
Трясущейся рукой Джозеф написал несколько слов и протянул Криспину листок.
«Податель сего, сзр Криспин Геллиард, кровно заинтересован в предмете, о котором известно только вам и мне, и я прошу вас полно и аккуратно ответить на все его вопросы, которые он может задать».
— Понятно, — медленно произнес Криспин. — Это пойдет. Теперь адрес.
Ашберн вновь обрел прежнюю уверенность. Он понимал, в чем его преимущество, и не собирался его так просто отдавать.
— Я напишу адрес, — мягко произнес он, — когда вы поклянетесь покинуть замок, не причинив нам вреда.
Криспин мгновение размышлял. «Если Джозеф солгал, то я найду способ вернуться», — сказал он себе. И он дал требуемую клятву.
Джозеф окунул перо в чернильницу и подождал, пока капля стечет обратно. Пауза была короткой, но возникла она не случайно. До этой минуты Джозеф был искренен, побуждаемый одним стремлением — сохранить себе жизнь любой ценой, и не задумывался о будущем, опасностях, которые могут возникнуть, пока Криспин жив и находится на свободе. Но в этот короткий момент, когда он убедился, что главная опасность миновала и что Криспин отправится по указанному адресу, его злобная натура снова вылезла наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47