Он наконец-то понял, что Чезаре, получив сведения о том, какие деньги огреб маг на этой наглой лжи, решил наказать его. А Корвинус, надо отметить, при всей своей учености, сам верил в то, что изготовленный им яд убивает не сразу, а по прошествии определенного времени. Состав этот он нашел в древнем манускрипте, среди многих других, и искренне полагал, ученых Чинквеченто отличала вера в силу слова, что действие яда в точности соответствует написанному в книге. В этом, собственно, маг ничем не отличался от тех, кто прибегал к его помощи.
Мрачная ирония герцога, его беспредельная власть над своими подданными, фатальность любой попытки сопротивления наполнили ужасом душу Корвинуса.
— Ваша светлость… — голос его дрогнул. — Не надо! Я боюсь, что все будет, как вы только что сказали!
— А если и будет, чего тебе бояться? Глотай, не тяни. Или ты забыл про эликсир, который возвращает мертвых к жизни? Даю честное слово, что его вольют тебе в горло, как только ты умрешь. Довольно болтовни. Прими этот яд, и мы посмотрим, умрешь ли ты ровно через две недели. А если не умрешь, клянусь спасением моей души, что я прикажу вздернуть тебя на виселицу, как шарлатана. И уж тут об оживлении речи не будет.
— Мой господин., мой господин! — простонал бедняга.
— Надеюсь, ты меня понял, — неумолимо гнул свое герцог. — Если яд действует, как ты и говоришь, и убьет тебя в положенный срок, твои же эликсир вернет тебе жизнь. Если он убьет тебя раньше, ты останешься мертвым. А если не убьет вообще… что ж, я тебя повешу и расскажу всю правду, чтобы люди знали, что твоя причастность к смерти турецкого султана — гнусная выдумка, на которой ты зарабатывал деньги. А если ты не подчинишься мне…
Взмах руки герцога наглядно показал, что в этом случае ждет мага.
Корвинус всмотрелся в прекрасные безжалостные глаза Борджа и понял, что выход у него один — из двух зол выбрать меньшее. Яд мог и не подействовать, а вот петля прямым ходом вела на тот свет. Кроме того, обладая немалыми познаниями в химии, он мог приготовить противоядие, а потом удрать из Урбино. Приведенные размышления Корвинуса показывают, сколь ничтожна была его вера в эликсир жизни.
Дрожащей рукой он поднял шкатулку.
— Не просыпь, — предупредил его Борджа, — а не то попадешь в руки палача, Трисмегистус.
— Мой господин! Мой господин! — заверещал бедолага. На глазах его выступили слезы. — Помилуйте! Я…
— Яд или палач, — сурово ответствовал герцог.
В отчаянии, подбадривая себя разве что мыслью о противоядии, маг поднес шкатулку к посеревшим губам и под пристальным взглядом Борджа высыпал в рот ее содержимое. Как только последняя крупинка покинула шкатулку, Корвинус бессильно откинулся на спинку кресла.
Герцог же рассмеялся, надвинул маску, запахнул плащ и двинулся к занавесу у двери.
— Спи спокойно, Трисмегистус, — насмешливо бросил он на прощание. — Я тебя не подведу.
Сверля взглядом ненавистную спину герцога, такого самоуверенного, такого
бесстрашного, Корвинус подумал о том, а не погасить ли ему свет и свести счеты с Борджа, призвав на помощь нубийца. С этой мыслью ударил он в гонт. А в следующее мгновение отказался от нее. Убийство Чезаре не спасет его, и чем быстрее тот уйдет, целый и невредимый, тем скорее он сможет принять противоядие, единственную свою надежду.
Дверь открылась, на пороге возник нубиец. Чезаре обернулся.
— Счастливо оставаться, Трисмегистус, — и со смехом вышел в приемную.
Корвинус же метнулся к полкам за противоядием, кляня почем зря герцога Валентино и весь род Борджа.
Глава 2
Едва нубиец открыл входную дверь, чтобы выпустить герцога, железные пальцы сжали ему шею, а у самого уха прозвучал свисток.
И мгновенно ожила до того тихая и пустынная улочка. Из подворотни на зов герцога выскочили люди в обмотанных тряпками башмаках. Двоим он передал извивающегося нубийца, остальным отдал короткий приказ.
— В дом! Арестуйте его! — с тем герцог и удалился.
Позднее ему доложили, что при аресте Корвинуса застали за смешиванием какого-то снадобья,
— Наверное, готовил противоядие, — поделился Борджа своей догадкой с офицером, доложившим подробности ареста. — Ты успел Б самое время, чтобы сохранить чистоту эксперимента. Этому Корвинусу ни в чем нельзя верить. Держать его под неусыпным наблюдением. Приставь к нему людей, которым можно доверять, и жди дальнейших распоряжений.
Затем Чезаре собрал на военный совет своих капитанов: венецианца Кореллу, Нальдо из Форли, Рамиро де Лоркуа, губернатора Романьи, одноглазого делла Вольпе и Лоренцо Кастрокаро. Последний, высокий, стройный, златокудрый, с мечтательными, темно-синими, как сапфиры, глазами, выделялся своей красотой. Чезаре ценил его за ум, отвагу, честолюбие, но сегодня то и дело бросал на него оценивающие взгляды, как бы сравнивая то, что видел, с подслушанным у мага.
Как только капитаны заняли свои места, герцог приказал делла Вольпе, который руководил осадой Сан-Лео, доложить обстановку.
Смуглое лицо бывалого солдата помрачнело. Единственный глаз, второй делла Вольпе потерял на службе герцога, избегал встречи со взглядом Борджа. Он тяжело вздохнул.
— Успехов у нас нет, да, похоже, и не будет. Как известно вашей светлости, штурмом Сан-Лео не взять. Он стоит на вершине горы, как монумент — на пьедестале, и к нему ведет единственная дорога, простреливаемая со стен. И хотя гарнизон Сан-Лео не превышает сотни человек, с ними не справится я тысяча осаждающих. Ибо по дороге в ряд встанет не больше дюжины, а втащить в гору артиллерию невозможно.
— Однако мы не станем полными хозяевами Урбино, пока не овладеем Сан-Лео. Мы не можем оставить крепость в руках Фораванти.
— Тогда придется уморить их голодом, — предложил делла Вольпе.
— На это уйдет не меньше года, — вставил Корелла, специально занимавшийся этим вопросом. — Они заготовили много муки и других продуктов, а воду берут из колодца, находящегося под защитой крепостных стен. Едоков у них немного, так что осаждать мы их будем целую вечность.
— Сегодня прошел слух, что граф Фораванти тяжело заболел. Опасаются, что он долго не протянет.
— В Венеции, несомненно, скажут, что это я отравил его, — хохотнул Чезаре. — Впрочем, если он и умрет, пользы от этого нам не будет. Его кастелян , Толентино, возглавит оборону, а он еще упрямее, чем сам граф. Мы должны найти другой путь избавиться от них. А пока, Таддео, будь начеку и никого не пропускай в замок. Наглухо перекрой дорогу.
Делла Вольпе кивнул.
— Я уже принял необходимые меры.
Тут молодой Кастрокаро заерзал на стуле, наклонился вперед.
— Этих мер может оказаться недостаточно.
Делла Вольпе закатил единственный глаз, скорчил пренебрежительную гримасу, показывая, что этот молодой петушок еще слишком юн, чтобы учить тонкостям осады умудренного опытом ветерана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45