Перевалить через них не составляло особого труда. Солдаты, первыми поднявшиеся на холм, радостными криками оповестили товарищей о близости воды. Все, включая носильщиков, припустили бегом. С вершины холма перед Адилханом и его отрядом открылся чудесный вид: в прихотливых изгибах скалистого русла белопенным потоком, ослепительно сверкающим на солнце, катила свои воды река. Она была широка и стремительна, но совсем не глубока – от берега до берега всю ширину реки покрывали мелкие бурунчики от подводных камней.
К удивлению воинов Хоросана, исток большой реки оказался совсем рядом. Вода с ревом вырывалась из полукруглого отверстия пещеры, зияющего на склоне соседней горы, и, достигнув подножия, растекалась во всю ширь пробитого в скалах русла.
Не дожидаясь команды, солдаты бросились к воде. Она оказалась очень холодной и чрезвычайно приятной на вкус. Впрочем, проведя больше недели в пустыне, не станешь слишком привередничать и с удовольствием напьешься даже из лужи. После того, как жажда была утолена, воины, во главе с самим Адилханом, еще долго с удовольствием плескались в ледяной воде. Казалось, усталость от долгого перехода смывалась вместе с пылью пустыни.
– Эй! Да здесь полно рыбы! – воскликнул вдруг десятник Касим.
Он отошел довольно далеко от берега, но и там вода не доставала ему до колена. Касим наклонился, пошарил руками среди камней и с победным криком поднял над головой большую трепещущую рыбу. Другие воины поспешили к нему, чтобы рассмотреть добычу. Рыба напоминала большого озерного карпа, но была покрыта такими крупными чешуями, каких не бывает и у морских рыб. Чешуйки отливали желтым металлическим блеском и удивительно ярко сияли на солнце. Один из солдат оторвал чешуйку и, взвесив ее на ладони, присвистнул от удивления:
– Да это не иначе как золото!
В самом деле, на вид, на вес и даже на зуб чешуя удивительной рыбы ничем не отличалась от золотых монет, правда, без всякой чеканки. Касим живо прижал рыбу к груди, чтобы уберечь драгоценную чешую от проворных пальцев своих боевых товарищей.
– Ого! Из нее икра посыпалась! – сказал тот же солдат, что оторвал чешуйку. Он живо протянул руку, и в ладонь ему упало несколько крупных белых шариков.
– Да ведь это жемчуг! – в восторге завопил солдат.
На этот крик сбежался уже весь отряд. Касим поспешно перевернул рыбу кверху брюхом, и выпадение жемчуга прекратилось. Десятник с изумлением смотрел на неожиданное богатство, попавшее ему в руки. Рыба беззвучно открывала и закрывала рот. Если бы она вдруг заговорила, Касим вряд ли удивился бы сильнее. Неожиданно из раскрытого рта рыбы вылетело пламя, едва не опалив десятнику лицо. Тот очень испугался, но добычу не уронил – не так просто было заставить Касима выпустить из рук золото. Впрочем, эта струйка пламени была последним сюрпризом – рыба уснула. Едва переведя дух, десятник сунул ее себе за пазуху и сейчас же принялся ловить следующую. К нему присоединились все, кто был рядом. Над водой то и дело вспыхивала золотом чешуя, дождем сыпался жемчуг и раздавался хохот солдат, которых страшно веселило пламя, испускаемое рыбами перед смертью.
В общем веселье не принимал участия один падишах. Дав солдатам лишь немного порадоваться добыче, он подозвал к себе сотника Маджида и сказал:
– Построй людей, и начинайте переправу. Да прикажи выбросить из мешков всю рыбу! Мы не за золотом пришли сюда.
А за чем же?! – не сдержав удивления, спросил Маджид, сам еще опьяненный золотым блеском. Но под гневным взглядом падишаха он сразу пришел в себя и с поклоном поспешил исполнять приказание.
Непростым делом оказалось оторвать солдат от их занятия. Все, о чем мечтали они и их семьи, живя в бедности, все, что помогало им не упасть духом в этом рискованном путешествии на край света, наконец, все, что обещал в своих неправдоподобных рассказах Фаррух, исполнилось вдруг в одночасье. Они купались в золоте и без сожаления рассыпали жемчуг – чего же еще? В своих руках они держали сверкающее, трепещущее счастье, набивали им дорожные сумки и никак не могли понять, чего хотят от них командиры. Зачем еще куда-то идти? Зачем испытывать судьбу, уже одарившую их сверх всяких ожиданий? Не лучше ли поскорей выловить всю эту рыбу, доставить ее на корабль и с триумфом вернуться на родину?
Только вооружившись плетьми, сотники сумели заставить носильщиков вернуться к своим ношам, а солдат – снова построиться в ряды. Восстановив походный порядок, отряд начал переправу.
Но золотая лихорадка неизлечима с помощью одних лишь плетей и окриков. Десятник Касим и его люди, которые должны были замыкать колонну, не смогли равнодушно стоять по колено в воде, больше похожей на кипящее золото. Один из солдат не удержался, украдкой схватил рыбу и тут же спрятал ее под одеждой. Это заметил другой солдат и сейчас же сделал то же самое. Их товарищи, увидев, что кто-то уже опять набивает карманы, не захотели отставать. Наконец, не выдержал и сам десятник. Он погнался за большой рыбиной, плескавшейся у самых его ног.
Вся колонна уже выбралась на противоположный, еще более крутой берег и выстроилась на склоне холма, охватив полукругом носилки падишаха. Только Касим и его солдаты, как зачарованные, все еще бродили кругами на самой середине реки. Они спотыкались о камни, падали в воду, теряли в потоке свой драгоценный груз, но, едва поднявшись на ноги, снова бросались в погоню за рыбами. Походный строй, суровая дисциплина, строгие начальники и даже обожаемый падишах – все было забыто, словно не существовало вовсе. Осталась лишь жажда обогащения – немедленного и беспредельного.
Фаррух заметил, как наливаются гневом глаза падишаха, наблюдавшего за этой картиной, и не на шутку испугался за Касима.
– О, владыка, подобный солнцу! – поспешно заговорил визирь. – Да не обрушится твой гнев на этих несчастных! Безумие овладело ими при виде богатств того края, в который привела их твоя неизъяснимая мудрость. Не тревожь себя, о бриллиант небес! Я сам выгоню этих слепых щенков на берег и объясню, сколь ничтожна цена их минутного богатства по сравнению с вечным величием падишаха!
Но едва Фаррух направился обратно к реке, как один из солдат закричал:
– Ого! Вот это рыбина!
Он показывал не на саму реку, а на скалистый склон, где река брала свое начало. Поток уже не извергался из темного провала пещеры, от него осталось лишь несколько жалких струек, то совсем исчезающих, то рассыпающих фонтаны брызг. Во тьме пещеры ворочалось нечто огромное, живое, по временам там мерцали огни – не то глаза, не то и в самом деле, рыбья чешуя.
– Вон она! Снова появилась! – закричал тот же солдат.
Теперь и остальные увидели отливающую золотом голову с большими круглыми глазами и широко раскрытым рыбьим ртом, усеянным острыми зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
К удивлению воинов Хоросана, исток большой реки оказался совсем рядом. Вода с ревом вырывалась из полукруглого отверстия пещеры, зияющего на склоне соседней горы, и, достигнув подножия, растекалась во всю ширь пробитого в скалах русла.
Не дожидаясь команды, солдаты бросились к воде. Она оказалась очень холодной и чрезвычайно приятной на вкус. Впрочем, проведя больше недели в пустыне, не станешь слишком привередничать и с удовольствием напьешься даже из лужи. После того, как жажда была утолена, воины, во главе с самим Адилханом, еще долго с удовольствием плескались в ледяной воде. Казалось, усталость от долгого перехода смывалась вместе с пылью пустыни.
– Эй! Да здесь полно рыбы! – воскликнул вдруг десятник Касим.
Он отошел довольно далеко от берега, но и там вода не доставала ему до колена. Касим наклонился, пошарил руками среди камней и с победным криком поднял над головой большую трепещущую рыбу. Другие воины поспешили к нему, чтобы рассмотреть добычу. Рыба напоминала большого озерного карпа, но была покрыта такими крупными чешуями, каких не бывает и у морских рыб. Чешуйки отливали желтым металлическим блеском и удивительно ярко сияли на солнце. Один из солдат оторвал чешуйку и, взвесив ее на ладони, присвистнул от удивления:
– Да это не иначе как золото!
В самом деле, на вид, на вес и даже на зуб чешуя удивительной рыбы ничем не отличалась от золотых монет, правда, без всякой чеканки. Касим живо прижал рыбу к груди, чтобы уберечь драгоценную чешую от проворных пальцев своих боевых товарищей.
– Ого! Из нее икра посыпалась! – сказал тот же солдат, что оторвал чешуйку. Он живо протянул руку, и в ладонь ему упало несколько крупных белых шариков.
– Да ведь это жемчуг! – в восторге завопил солдат.
На этот крик сбежался уже весь отряд. Касим поспешно перевернул рыбу кверху брюхом, и выпадение жемчуга прекратилось. Десятник с изумлением смотрел на неожиданное богатство, попавшее ему в руки. Рыба беззвучно открывала и закрывала рот. Если бы она вдруг заговорила, Касим вряд ли удивился бы сильнее. Неожиданно из раскрытого рта рыбы вылетело пламя, едва не опалив десятнику лицо. Тот очень испугался, но добычу не уронил – не так просто было заставить Касима выпустить из рук золото. Впрочем, эта струйка пламени была последним сюрпризом – рыба уснула. Едва переведя дух, десятник сунул ее себе за пазуху и сейчас же принялся ловить следующую. К нему присоединились все, кто был рядом. Над водой то и дело вспыхивала золотом чешуя, дождем сыпался жемчуг и раздавался хохот солдат, которых страшно веселило пламя, испускаемое рыбами перед смертью.
В общем веселье не принимал участия один падишах. Дав солдатам лишь немного порадоваться добыче, он подозвал к себе сотника Маджида и сказал:
– Построй людей, и начинайте переправу. Да прикажи выбросить из мешков всю рыбу! Мы не за золотом пришли сюда.
А за чем же?! – не сдержав удивления, спросил Маджид, сам еще опьяненный золотым блеском. Но под гневным взглядом падишаха он сразу пришел в себя и с поклоном поспешил исполнять приказание.
Непростым делом оказалось оторвать солдат от их занятия. Все, о чем мечтали они и их семьи, живя в бедности, все, что помогало им не упасть духом в этом рискованном путешествии на край света, наконец, все, что обещал в своих неправдоподобных рассказах Фаррух, исполнилось вдруг в одночасье. Они купались в золоте и без сожаления рассыпали жемчуг – чего же еще? В своих руках они держали сверкающее, трепещущее счастье, набивали им дорожные сумки и никак не могли понять, чего хотят от них командиры. Зачем еще куда-то идти? Зачем испытывать судьбу, уже одарившую их сверх всяких ожиданий? Не лучше ли поскорей выловить всю эту рыбу, доставить ее на корабль и с триумфом вернуться на родину?
Только вооружившись плетьми, сотники сумели заставить носильщиков вернуться к своим ношам, а солдат – снова построиться в ряды. Восстановив походный порядок, отряд начал переправу.
Но золотая лихорадка неизлечима с помощью одних лишь плетей и окриков. Десятник Касим и его люди, которые должны были замыкать колонну, не смогли равнодушно стоять по колено в воде, больше похожей на кипящее золото. Один из солдат не удержался, украдкой схватил рыбу и тут же спрятал ее под одеждой. Это заметил другой солдат и сейчас же сделал то же самое. Их товарищи, увидев, что кто-то уже опять набивает карманы, не захотели отставать. Наконец, не выдержал и сам десятник. Он погнался за большой рыбиной, плескавшейся у самых его ног.
Вся колонна уже выбралась на противоположный, еще более крутой берег и выстроилась на склоне холма, охватив полукругом носилки падишаха. Только Касим и его солдаты, как зачарованные, все еще бродили кругами на самой середине реки. Они спотыкались о камни, падали в воду, теряли в потоке свой драгоценный груз, но, едва поднявшись на ноги, снова бросались в погоню за рыбами. Походный строй, суровая дисциплина, строгие начальники и даже обожаемый падишах – все было забыто, словно не существовало вовсе. Осталась лишь жажда обогащения – немедленного и беспредельного.
Фаррух заметил, как наливаются гневом глаза падишаха, наблюдавшего за этой картиной, и не на шутку испугался за Касима.
– О, владыка, подобный солнцу! – поспешно заговорил визирь. – Да не обрушится твой гнев на этих несчастных! Безумие овладело ими при виде богатств того края, в который привела их твоя неизъяснимая мудрость. Не тревожь себя, о бриллиант небес! Я сам выгоню этих слепых щенков на берег и объясню, сколь ничтожна цена их минутного богатства по сравнению с вечным величием падишаха!
Но едва Фаррух направился обратно к реке, как один из солдат закричал:
– Ого! Вот это рыбина!
Он показывал не на саму реку, а на скалистый склон, где река брала свое начало. Поток уже не извергался из темного провала пещеры, от него осталось лишь несколько жалких струек, то совсем исчезающих, то рассыпающих фонтаны брызг. Во тьме пещеры ворочалось нечто огромное, живое, по временам там мерцали огни – не то глаза, не то и в самом деле, рыбья чешуя.
– Вон она! Снова появилась! – закричал тот же солдат.
Теперь и остальные увидели отливающую золотом голову с большими круглыми глазами и широко раскрытым рыбьим ртом, усеянным острыми зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90