Только этого не хватало!
Миранда выдернула затычку на цепочке. Ванна была старинная – на выгнутых ножках в виде лап. Миранда вся кипела от возмущения, и прилив энергии помог ей стремительно встать и растереться полотенцем, прежде чем боль в колене дала о себе знать. Охнув, Миранда схватилась за стену и присела на край ванны. Полотенце упало в воду.
На глаза навернулись слезы. Боль, отчаяние, страх накатили с новой силой. Миранда сидела голая на краю ванны и всхлипывала, не в силах сдержать рыдания.
Но слезами горю не поможешь, и Миранда решительно смахнула слезы, выжала полотенце. Осторожно, вцепившись в край, вылезла из ванны. От сильного напряжения она покрылась мелкими капельками пота, а слезы боли снова брызнули из глаз. Но Миранда выпрямилась, оперлась о раковину и взглянула в зеркало, висевшее на двери.
Руки покрыты синяками. Она уже не могла вспомнить, хватал ли он ее за руки, но, судя по лиловым отметинам, так оно и было. На бедре синел огромный кровоподтек, он ужасно болел. Это результат удара о машину.
Колени ободраны, а левое заметно распухло. Ладони горели от ссадин, оставленных мелким гравием.
А при взгляде на длинную тонкую полоску на шее кружилась голова и к горлу подступала тошнота. Словно зачарованная, Миранда коснулась пальцами шеи. В каком-нибудь миллиметре от артерии, с ужасом подумала она. В миллиметре от смерти.
Она вдруг поняла, что если бы он хотел ее убить, он бы ее убил.
Но было кое-что похуже синяков и боли. Больнее всего Миранду мучила мысль, что совершенно посторонний, даже незнакомый ей человек держал в руках ее жизнь.
– Никогда! – Она отвернулась от зеркала, резко дернула халат с вешалки. – Никогда больше со мной не случится ничего подобного!
Она замерзла и поплотнее запахнула на себе халат. Завязывая пояс, она вдруг краем глаза уловила какое-то движение за окном, и сердце ее бешено заколотилось.
Он вернулся!
Убежать, спрятаться, позвать Эндрю. Закрыться на замок и замереть за дверью. Миранда стиснула зубы и бесшумно подошла к окну.
Это был Эндрю. От облегчения закружилась голова. Одетый в теплую куртку, в которой он обычно гулял по лесу или ходил в горы, с фонарем в руке, он вышагивал по двору.
Озадаченная, Миранда прижалась носом к стеклу.
Почему у него в руках клюшка для гольфа? Почему он расхаживает с ней по двору? Тут Миранда все поняла, и теплая волна любви, словно болеутоляющее, унесла прочь ее боли и страхи. Брат ее охраняет. Из глаз сами полились слезы. Тут Эндрю остановился, достал что-то из кармана. И она увидела, как он сделал большой глоток из бутылки.
Ах, Эндрю, подумала Миранда и закрыла глаза. Даже сейчас не может не приложиться.
Миранда проснулась от боли в колене. Она нащупала выключатель, вытряхнула из бутылочки, предусмотрительно поставленной на ночной столик, таблетки. Надо было послушаться Эндрю и поехать в больницу. Врач выписал бы ей сильное болеутоляющее.
Взглянув на светящийся в темноте циферблат часов, она увидела, что еще три часа ночи. Ну что ж, коктейль из ибупрофена и аспирина даровал ей три часа облегчения и сна. А теперь, раз уж она проснулась, надо взяться за дела.
Время как раз подходящее, Элизабет у себя в кабинете. Миранда набрала номер. Слегка постанывая от боли, она привалила подушку к изголовью и с облегчением откинулась.
– Миранда? А я собиралась звонить в гостиницу, хотела оставить сообщение к твоему завтрашнему прибытию.
– Я задерживаюсь. Я…
– Задерживаешься? – Слово упало как острый осколок льда.
– Извини.
– Мне казалось, я достаточно подробно объяснила тебе всю важность этого проекта. Я дала правительству все гарантии, что работы по экспертизе начнутся сегодня.
– Можно вызвать Джона Картера. Я…
– Я вызвала тебя, а не Джона Картера. Перепоручи свои дела кому-нибудь другому. Я же тебе все объяснила!
– Да. – На этот раз не таблетки, а холодная ярость, зашевелившаяся в душе, заглушила боль. – Я прекрасно все поняла.
– Тогда почему ты еще не вылетела?
– Вчера у меня украли паспорт и все документы. Я восстановлю их как можно скорее и тут же вылечу. Но вряд ли мне удастся получить документы раньше следующей недели.
Ей ли не знать, как работает бюрократическая машина! Она же сама выросла в этой среде.
– Даже в таком относительно спокойном месте, как Джонс-Пойнт, довольно глупо оставлять машину незапертой.
– Документы были не в машине, они были у меня. Я тебе сообщу, на какой день закажу билет. Извини за задержку. Поверь, ма, я отношусь к проекту со всей серьезностью. До свидания, мама.
Она испытала некое мстительное удовлетворение, повесив трубку прежде, чем Элизабет успела что-нибудь сказать.
Сидя в своем просторном кабинете за три тысячи миль от Джонс-Пойнта, Элизабет смотрела на телефон со смешанным чувством раздражения и любопытства.
– Что-то случилось?
Элизабет рассеянно взглянула на свою бывшую невестку. Элайза Уорфилд сидела, положив на колени блокнот; в огромных зеленых глазах удивление, чувственные губы чуть раскрылись в полуулыбке.
Брак Элайзы и Эндрю распался довольно быстро, и это очень огорчило Элизабет. Но развод сына нисколько не помешал ее деловым и личным отношениям с невесткой.
– Да. Миранда задерживается.
– Задерживается? – Элайза подняла брови, так что они исчезли под густой челкой. – Не похоже на Миранду.
– У нее украли паспорт и все документы.
– О, какая неприятность! – Элайза встала. При маленьком росте и довольно пышных формах ей удавалось казаться миниатюрной. Гладко зачесанные черные волосы, огромные глаза с длинными ресницами, молочно-белая кожа и яркие сочные губы делали ее похожей на фею – решительную и одновременно очень привлекательную.
– Ее ограбили?
– Я не знаю подробностей, – сухо поджала губы Элизабет. – Она восстановит документы и перезакажет билет. На это уйдет несколько дней.
Элайза хотела поинтересоваться, не пострадала ли сама Миранда, но вопрос замер у нее на губах. По лицу Элизабет она поняла, что та или не знает, или не придает большого значения тому, что произошло с дочерью.
– Я знаю, вы хотели начать экспертизу сегодня. Это можно организовать. Я перепоручу часть своей работы кому-нибудь и начну работу сама.
Элизабет встала и подошла к окну. Ей всегда лучше думалось, когда она смотрела на город. Флоренция была ее домом, стала ее домом с первого дня, как Элизабет сюда приехала впервые. Она тогда была восемнадцатилетней студенткой, обожавшей искусство и жаждавшей приключений.
Она отчаянно влюбилась в этот город, с его красными крышами, величественными куполами, кривыми улочками и шумными площадями.
И еще она отчаянно влюбилась в молодого скульптора, а он быстро и изящно затащил ее в постель и научил понимать собственное сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Миранда выдернула затычку на цепочке. Ванна была старинная – на выгнутых ножках в виде лап. Миранда вся кипела от возмущения, и прилив энергии помог ей стремительно встать и растереться полотенцем, прежде чем боль в колене дала о себе знать. Охнув, Миранда схватилась за стену и присела на край ванны. Полотенце упало в воду.
На глаза навернулись слезы. Боль, отчаяние, страх накатили с новой силой. Миранда сидела голая на краю ванны и всхлипывала, не в силах сдержать рыдания.
Но слезами горю не поможешь, и Миранда решительно смахнула слезы, выжала полотенце. Осторожно, вцепившись в край, вылезла из ванны. От сильного напряжения она покрылась мелкими капельками пота, а слезы боли снова брызнули из глаз. Но Миранда выпрямилась, оперлась о раковину и взглянула в зеркало, висевшее на двери.
Руки покрыты синяками. Она уже не могла вспомнить, хватал ли он ее за руки, но, судя по лиловым отметинам, так оно и было. На бедре синел огромный кровоподтек, он ужасно болел. Это результат удара о машину.
Колени ободраны, а левое заметно распухло. Ладони горели от ссадин, оставленных мелким гравием.
А при взгляде на длинную тонкую полоску на шее кружилась голова и к горлу подступала тошнота. Словно зачарованная, Миранда коснулась пальцами шеи. В каком-нибудь миллиметре от артерии, с ужасом подумала она. В миллиметре от смерти.
Она вдруг поняла, что если бы он хотел ее убить, он бы ее убил.
Но было кое-что похуже синяков и боли. Больнее всего Миранду мучила мысль, что совершенно посторонний, даже незнакомый ей человек держал в руках ее жизнь.
– Никогда! – Она отвернулась от зеркала, резко дернула халат с вешалки. – Никогда больше со мной не случится ничего подобного!
Она замерзла и поплотнее запахнула на себе халат. Завязывая пояс, она вдруг краем глаза уловила какое-то движение за окном, и сердце ее бешено заколотилось.
Он вернулся!
Убежать, спрятаться, позвать Эндрю. Закрыться на замок и замереть за дверью. Миранда стиснула зубы и бесшумно подошла к окну.
Это был Эндрю. От облегчения закружилась голова. Одетый в теплую куртку, в которой он обычно гулял по лесу или ходил в горы, с фонарем в руке, он вышагивал по двору.
Озадаченная, Миранда прижалась носом к стеклу.
Почему у него в руках клюшка для гольфа? Почему он расхаживает с ней по двору? Тут Миранда все поняла, и теплая волна любви, словно болеутоляющее, унесла прочь ее боли и страхи. Брат ее охраняет. Из глаз сами полились слезы. Тут Эндрю остановился, достал что-то из кармана. И она увидела, как он сделал большой глоток из бутылки.
Ах, Эндрю, подумала Миранда и закрыла глаза. Даже сейчас не может не приложиться.
Миранда проснулась от боли в колене. Она нащупала выключатель, вытряхнула из бутылочки, предусмотрительно поставленной на ночной столик, таблетки. Надо было послушаться Эндрю и поехать в больницу. Врач выписал бы ей сильное болеутоляющее.
Взглянув на светящийся в темноте циферблат часов, она увидела, что еще три часа ночи. Ну что ж, коктейль из ибупрофена и аспирина даровал ей три часа облегчения и сна. А теперь, раз уж она проснулась, надо взяться за дела.
Время как раз подходящее, Элизабет у себя в кабинете. Миранда набрала номер. Слегка постанывая от боли, она привалила подушку к изголовью и с облегчением откинулась.
– Миранда? А я собиралась звонить в гостиницу, хотела оставить сообщение к твоему завтрашнему прибытию.
– Я задерживаюсь. Я…
– Задерживаешься? – Слово упало как острый осколок льда.
– Извини.
– Мне казалось, я достаточно подробно объяснила тебе всю важность этого проекта. Я дала правительству все гарантии, что работы по экспертизе начнутся сегодня.
– Можно вызвать Джона Картера. Я…
– Я вызвала тебя, а не Джона Картера. Перепоручи свои дела кому-нибудь другому. Я же тебе все объяснила!
– Да. – На этот раз не таблетки, а холодная ярость, зашевелившаяся в душе, заглушила боль. – Я прекрасно все поняла.
– Тогда почему ты еще не вылетела?
– Вчера у меня украли паспорт и все документы. Я восстановлю их как можно скорее и тут же вылечу. Но вряд ли мне удастся получить документы раньше следующей недели.
Ей ли не знать, как работает бюрократическая машина! Она же сама выросла в этой среде.
– Даже в таком относительно спокойном месте, как Джонс-Пойнт, довольно глупо оставлять машину незапертой.
– Документы были не в машине, они были у меня. Я тебе сообщу, на какой день закажу билет. Извини за задержку. Поверь, ма, я отношусь к проекту со всей серьезностью. До свидания, мама.
Она испытала некое мстительное удовлетворение, повесив трубку прежде, чем Элизабет успела что-нибудь сказать.
Сидя в своем просторном кабинете за три тысячи миль от Джонс-Пойнта, Элизабет смотрела на телефон со смешанным чувством раздражения и любопытства.
– Что-то случилось?
Элизабет рассеянно взглянула на свою бывшую невестку. Элайза Уорфилд сидела, положив на колени блокнот; в огромных зеленых глазах удивление, чувственные губы чуть раскрылись в полуулыбке.
Брак Элайзы и Эндрю распался довольно быстро, и это очень огорчило Элизабет. Но развод сына нисколько не помешал ее деловым и личным отношениям с невесткой.
– Да. Миранда задерживается.
– Задерживается? – Элайза подняла брови, так что они исчезли под густой челкой. – Не похоже на Миранду.
– У нее украли паспорт и все документы.
– О, какая неприятность! – Элайза встала. При маленьком росте и довольно пышных формах ей удавалось казаться миниатюрной. Гладко зачесанные черные волосы, огромные глаза с длинными ресницами, молочно-белая кожа и яркие сочные губы делали ее похожей на фею – решительную и одновременно очень привлекательную.
– Ее ограбили?
– Я не знаю подробностей, – сухо поджала губы Элизабет. – Она восстановит документы и перезакажет билет. На это уйдет несколько дней.
Элайза хотела поинтересоваться, не пострадала ли сама Миранда, но вопрос замер у нее на губах. По лицу Элизабет она поняла, что та или не знает, или не придает большого значения тому, что произошло с дочерью.
– Я знаю, вы хотели начать экспертизу сегодня. Это можно организовать. Я перепоручу часть своей работы кому-нибудь и начну работу сама.
Элизабет встала и подошла к окну. Ей всегда лучше думалось, когда она смотрела на город. Флоренция была ее домом, стала ее домом с первого дня, как Элизабет сюда приехала впервые. Она тогда была восемнадцатилетней студенткой, обожавшей искусство и жаждавшей приключений.
Она отчаянно влюбилась в этот город, с его красными крышами, величественными куполами, кривыми улочками и шумными площадями.
И еще она отчаянно влюбилась в молодого скульптора, а он быстро и изящно затащил ее в постель и научил понимать собственное сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117