Вскоре трое волков - все, кто уцелел, избегнув удара
копытами или меча - развернулись, чтобы снова перекрыть дорогу в горы.
Кевин подобрал повод и снова атаковал. Еще один волк упал и покатился по
земле, второго конь вышиб с дороги ударом копыта, и он, жестоко
искалеченный, свалился с дороги вниз, на растущие под обрывом деревья.
Последний оставшийся зверь некоторое время глядел на них своими
удивленными желтыми глазами, а затем юркнул в придорожный кустарник и
исчез.
Кевин осадил коня и, нахмурясь, вглядывался в то место, где серой
тенью растворился последний из волков, пытаясь восстановить в памяти то,
что он видел. В последний миг ему показалось, что на волке был надет
ошейник, полускрытый густой шерстью на загривке. Неужели это так?
Нет, этого быть не могло.
Кевин спешился и осмотрел коня. На его задних ногах он обнаружил
несколько ран, но кровь почти не текла, и он смазал эти места мазью. Затем
он очистил меч от крови и налипшей шерсти, глядя на неподвижных зверей на
дороге. Никогда раньше, даже в самых неправдоподобных рассказах ему не
приходилось слышать о таком поведении волков. Возможно, что в самую лютую
стужу, в середине зимы, в месяц Яннинг, который еще называют месяц Волчьей
Луны, они могли отважиться на подобное дерзкое нападение. Но не в это
время года! Волки словно дожидались его, уверенные и не боящиеся. Это
нападение было обдуманным.
Чертовски странно!
Некоторое время Кевин размышлял и о том, не содрать ли с убитых
волков шкуры, так как из волчьего меха можно было пошить очень теплую
зимнюю одежду, но затем он отвернулся: свежевать волков у него не было
настроения.
- Добро пожаловать в ваш собственный ад, вы сами сделали выбор! -
пробормотал Кевин. Это была старая академическая прибаутка, которую они
говорили друг другу, одержав победу в соревновании или в бою. - Пусть
лежат мертвые и всеми проклятые.
Снова усевшись в седле, Кевин направил коня дальше по уходящей в горы
дороге. Мысль о нападении волков продолжала его беспокоить, но он
чувствовал себя очень хорошо - это было прекрасно, снова чувствовать, как
в жилах пульсирует кровь, хотя не все его удары были точны. К тому же в
поступи коня он ощущал какую-то излишнюю нервозность.
- Снова остаемся в живых? - он наклонился вперед и потрепал коня по
тугой шее. - Проклятье!
И он запел:
Герой столкнулся с четырьмя,
таких мерзавцев мало,
Оружие в чужой крови на солнце не сверкало.
- Так это все?! Хочу еще,
вас четверых мне мало!
Он бросился на них, рубя налево и направо.
И вот запели над рекой войны колокола:
Взметнулся меч, летит нога и следом - голова.
Он их рубил, он их топтал, покуда сил хватало,
И улыбался: "Здесь был враг, и вот его не стало".
Интересно, кто же сказал, что немного смерти придает жизни остроту?
Конечно, это снова старый оружейник из академии.
Кевин согнул свою правую руку: в мускулах ощущалась небольшая тяжесть
даже после этого непродолжительного напряжения. В схватке со стаей волков
он оказался не столь смертоносен, каким должен был быть. Кевин попытался
припомнить, когда в последний раз он упражнялся с мечом, но не смог. В
любом случае прошло довольно много времени... Кевин вытащил оружие из
ножен и проделал несколько конных артикулов. Затем, заметив нависшую над
дорогой ветку, Кевин наметил на ней отдельный листок и попытался поразить
его мечом. Он промахнулся и рубанул второй раз, слева. Лист закачался, но
он снова не попал.
- Зато напугал, - сказал Кевин коню. - Видишь, как он дрожит?
Никогда раньше Кевину не приходилось видеть такого края. Это была
страна головокружительных высот и глубоких ущелий. Казалось, сама земля
накренилась и уперлась одним краем в небо. Все окружающее казалось слишком
просторным и пугающе большим для людей и других небольших существ, словно
скалы были не скалы, а троны богов или гигантов.
Зеленая листва уступила место темным хвойным деревьям, затем -
карликовым вечнозеленым кустарникам, стелющимся по самой земле. Вскоре
исчезли и они, и Кевин вступил в царство камней и обломков скал, между
которыми лишь изредка попадались скрюченные и чахлые деревца, мрачно
цепляющиеся корнями за бесплодную почву склонов. Дорога принялась петлять
по крутому склону, подчас чуть не поворачивая в обратном направлении,
следуя нешироким уступам на скале. Свет внезапно стал тусклым. Глянув
вверх, Кевин увидел, как над гребнем горы собираются тучи, изодранные в
лохмотья острыми вершинами. Весь Вейл, испещренный тенями набежавших
облаков, лежал далеко внизу, как на ладони.
- То, что нам надо, лошадка, - сказал Кевин, - дождь.
Словно в ответ на его слова, высоко вверху загремел гром, усиленный и
повторенный многократным эхом. По мере того как дорога, петляя и кружа,
взбиралась все выше, облака соединились в непроницаемый низкий покров и
над дорогой сгустились сумерки. Упали первые капли дождя. Кевин вытащил из
седельной сумки свой дорожный плащ с капюшоном и набросил его на плечи.
Налетел резкий порыв ветра, и Кевин снова запел.
Уолтер поехал в опасный поход
На пустошь - там снег и там лед.
Пусть ветер над вереском воет,
Он скачет вперед и поет...
- Как вам это понравится, достопочтенный Конь? Вы хотите еще? С
удовольствием, сэр...
С сердитого неба низверглась вода,
Наполнив доспехи до глаз. Не беда!
Сквозь щели в доспехах уходит она.
Хоть яйца замерзли изрядно!
- Эта строфа частенько исполнялась в академии, как ты понимаешь,
однако...
Буквально над головой вспыхнул ослепительный свет, настолько близко,
что Кевин непроизвольно пригнулся. Тут же загремел гром. Конь вздрогнул и
попятился. Кевин погладил его по шее.
- Спокойно, старик. Как ты думаешь, что мы такого сделали, что боги
так разгневались на нас?
Дождь надвигался ревущим водопадом. Кевин направил коня в то место,
где над дорогой слегка нависал небольшой каменный козырек. Там он
спешился. Было так темно, как бывает поздним вечером, только молнии резали
темноту под оглушительные раскаты грома. Конь в испуге тряс головой, чуть
не отрывая от земли повисшего на поводьях Кевина.
- Но-о, тихо! - закричал Кевин, пытаясь перекричать шум дождя и
грома.
Сорвав с себя плащ, он попытался замотать им голову животного.
Яростный ветер рвал плащ из рук и хлестал по лицу мокрой парусиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
копытами или меча - развернулись, чтобы снова перекрыть дорогу в горы.
Кевин подобрал повод и снова атаковал. Еще один волк упал и покатился по
земле, второго конь вышиб с дороги ударом копыта, и он, жестоко
искалеченный, свалился с дороги вниз, на растущие под обрывом деревья.
Последний оставшийся зверь некоторое время глядел на них своими
удивленными желтыми глазами, а затем юркнул в придорожный кустарник и
исчез.
Кевин осадил коня и, нахмурясь, вглядывался в то место, где серой
тенью растворился последний из волков, пытаясь восстановить в памяти то,
что он видел. В последний миг ему показалось, что на волке был надет
ошейник, полускрытый густой шерстью на загривке. Неужели это так?
Нет, этого быть не могло.
Кевин спешился и осмотрел коня. На его задних ногах он обнаружил
несколько ран, но кровь почти не текла, и он смазал эти места мазью. Затем
он очистил меч от крови и налипшей шерсти, глядя на неподвижных зверей на
дороге. Никогда раньше, даже в самых неправдоподобных рассказах ему не
приходилось слышать о таком поведении волков. Возможно, что в самую лютую
стужу, в середине зимы, в месяц Яннинг, который еще называют месяц Волчьей
Луны, они могли отважиться на подобное дерзкое нападение. Но не в это
время года! Волки словно дожидались его, уверенные и не боящиеся. Это
нападение было обдуманным.
Чертовски странно!
Некоторое время Кевин размышлял и о том, не содрать ли с убитых
волков шкуры, так как из волчьего меха можно было пошить очень теплую
зимнюю одежду, но затем он отвернулся: свежевать волков у него не было
настроения.
- Добро пожаловать в ваш собственный ад, вы сами сделали выбор! -
пробормотал Кевин. Это была старая академическая прибаутка, которую они
говорили друг другу, одержав победу в соревновании или в бою. - Пусть
лежат мертвые и всеми проклятые.
Снова усевшись в седле, Кевин направил коня дальше по уходящей в горы
дороге. Мысль о нападении волков продолжала его беспокоить, но он
чувствовал себя очень хорошо - это было прекрасно, снова чувствовать, как
в жилах пульсирует кровь, хотя не все его удары были точны. К тому же в
поступи коня он ощущал какую-то излишнюю нервозность.
- Снова остаемся в живых? - он наклонился вперед и потрепал коня по
тугой шее. - Проклятье!
И он запел:
Герой столкнулся с четырьмя,
таких мерзавцев мало,
Оружие в чужой крови на солнце не сверкало.
- Так это все?! Хочу еще,
вас четверых мне мало!
Он бросился на них, рубя налево и направо.
И вот запели над рекой войны колокола:
Взметнулся меч, летит нога и следом - голова.
Он их рубил, он их топтал, покуда сил хватало,
И улыбался: "Здесь был враг, и вот его не стало".
Интересно, кто же сказал, что немного смерти придает жизни остроту?
Конечно, это снова старый оружейник из академии.
Кевин согнул свою правую руку: в мускулах ощущалась небольшая тяжесть
даже после этого непродолжительного напряжения. В схватке со стаей волков
он оказался не столь смертоносен, каким должен был быть. Кевин попытался
припомнить, когда в последний раз он упражнялся с мечом, но не смог. В
любом случае прошло довольно много времени... Кевин вытащил оружие из
ножен и проделал несколько конных артикулов. Затем, заметив нависшую над
дорогой ветку, Кевин наметил на ней отдельный листок и попытался поразить
его мечом. Он промахнулся и рубанул второй раз, слева. Лист закачался, но
он снова не попал.
- Зато напугал, - сказал Кевин коню. - Видишь, как он дрожит?
Никогда раньше Кевину не приходилось видеть такого края. Это была
страна головокружительных высот и глубоких ущелий. Казалось, сама земля
накренилась и уперлась одним краем в небо. Все окружающее казалось слишком
просторным и пугающе большим для людей и других небольших существ, словно
скалы были не скалы, а троны богов или гигантов.
Зеленая листва уступила место темным хвойным деревьям, затем -
карликовым вечнозеленым кустарникам, стелющимся по самой земле. Вскоре
исчезли и они, и Кевин вступил в царство камней и обломков скал, между
которыми лишь изредка попадались скрюченные и чахлые деревца, мрачно
цепляющиеся корнями за бесплодную почву склонов. Дорога принялась петлять
по крутому склону, подчас чуть не поворачивая в обратном направлении,
следуя нешироким уступам на скале. Свет внезапно стал тусклым. Глянув
вверх, Кевин увидел, как над гребнем горы собираются тучи, изодранные в
лохмотья острыми вершинами. Весь Вейл, испещренный тенями набежавших
облаков, лежал далеко внизу, как на ладони.
- То, что нам надо, лошадка, - сказал Кевин, - дождь.
Словно в ответ на его слова, высоко вверху загремел гром, усиленный и
повторенный многократным эхом. По мере того как дорога, петляя и кружа,
взбиралась все выше, облака соединились в непроницаемый низкий покров и
над дорогой сгустились сумерки. Упали первые капли дождя. Кевин вытащил из
седельной сумки свой дорожный плащ с капюшоном и набросил его на плечи.
Налетел резкий порыв ветра, и Кевин снова запел.
Уолтер поехал в опасный поход
На пустошь - там снег и там лед.
Пусть ветер над вереском воет,
Он скачет вперед и поет...
- Как вам это понравится, достопочтенный Конь? Вы хотите еще? С
удовольствием, сэр...
С сердитого неба низверглась вода,
Наполнив доспехи до глаз. Не беда!
Сквозь щели в доспехах уходит она.
Хоть яйца замерзли изрядно!
- Эта строфа частенько исполнялась в академии, как ты понимаешь,
однако...
Буквально над головой вспыхнул ослепительный свет, настолько близко,
что Кевин непроизвольно пригнулся. Тут же загремел гром. Конь вздрогнул и
попятился. Кевин погладил его по шее.
- Спокойно, старик. Как ты думаешь, что мы такого сделали, что боги
так разгневались на нас?
Дождь надвигался ревущим водопадом. Кевин направил коня в то место,
где над дорогой слегка нависал небольшой каменный козырек. Там он
спешился. Было так темно, как бывает поздним вечером, только молнии резали
темноту под оглушительные раскаты грома. Конь в испуге тряс головой, чуть
не отрывая от земли повисшего на поводьях Кевина.
- Но-о, тихо! - закричал Кевин, пытаясь перекричать шум дождя и
грома.
Сорвав с себя плащ, он попытался замотать им голову животного.
Яростный ветер рвал плащ из рук и хлестал по лицу мокрой парусиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95