И, наконец, в самом низу стояло: «Аминь, аминь, Магнус Сигурдссон».
По выражению лиц слушателей было совершенно невозможно угадать, что они думают об этом сочинении. Их обветренные лица походили на причудливые выступы на скалах, творимые самой природой и отдаленно напоминающие своими очертаниями человеческие физиономии. Правда, подбородки и носы у них были слишком длинные, а волосы чересчур косматые, но ни солнце, ни град не могли изменить выражения их лиц. Каноник сунул письмо обратно в карман и вышел. На этом служба закончилась, и все встали. Кое-кто из молодых капелланов украдкой посматривал на своих наставников, но взгляды эти остались без ответа. Лишь выйдя из церкви, они завели разговор о менее серьезных делах.
Арпэусу было доложено обо всем случившемся. Он немедля послал к канонику своего писца, чтобы тот снял копию с письма Магнуса Сигурдссона. Затем Арнэус прочел его вслух своим людям и посмеялся над всей этой историей. Это пе помешало ему, однако, послать за окружным судьей Хьяльмхольта Вигфусом и принести жалобу на автора письма. Своим слугам Арнэус приказал упаковать к утру все вещи и позаботиться о том, чтобы лошади были подкованы.
Дни стали длиннее, но погода стояла морозная, как это обычно бывает в конце зимы.
В одно ясное холодное утро двор заполнило множество лошадей. Одни предназначались для всадников, другие для перевозки поклажи. Вещи гостя уже были вынесены во двор, и лошадей навьючивали одну за другой. Целью путешествия была королевская усадьба в Бессастадире.
Последним из дома вышел сам Арнэус. На нем была длинная русская меховая шуба и высокие сапоги. Он расцеловался на прощанье с епископской четой, сел па лошадь и, приказав писцам следовать за ним, тронулся в путь.
Покои Арнэуса позади зала опустелп; опустел и сам зал. Вошла служанка, чтобы прибрать со стола. По дому разносился запах жаркого. На дне кубка осталось немного недопитого красного вина.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Эмиссар его королевского величества п чрезвычайный судья по особым делам Арнас Арнэус приглашает вас, благородного и достойного господина судью Эйдалина, явиться 12 июня в Тингведлир па Эхсарау. Вам надлежит оправдать перед моим судом и судом моих коллег некоторые свои прежние и педав-ние судебные решения и приговоры, в том числе к смертной казни за разбой, прелюбодеяние, колдовство и т. п., к долгосрочным каторжным работам, к наказанию плетьми у позорного столба, клеймению и увечью несчастпых людей, вынесенные за недостаточно доказанные преступления, в особенности за нарушение правил торговли, как-то: контрабанду, сделки с чужеземными моряками и торговлю за пределами округи,— пока этот закон еще оставался в силе,— а также за отказ крестьян от барщины на землевладельца вообще и на губернатора в особенности. В общем, вы обвиняетесь в чрезмерной строгости по отношению к беднякам, вследствие чего все то время, что вы были судьей, простому народу было очень трудно отстаивать свои права против богатых, в особенности, когда противной стороной оказывалась церковь, купцы или власти. Некоторые из ваших приговоров не только противоречат закону, но целиком и полностью являются sine allegationibus juris vel rationum l. Ныне по воле нашего всемилостивейшего монарха, ясно выраженной в моих полномочиях, такие приговоры подлежат пересмотру, и его величество король поручил мне возбудить дело против должностных лиц, подозреваемых в нарушении закона и неправильном применении оного; отменить приговоры, вынесенные судьями ради того, чтобы снискать благосклонность сильных мира сего, а не во имя людской справедливости, в согласии с законами страны, установленными нашими предками, и, наконец, привлечь к ответственности тех должностных лиц, кои будут признаны виновными».
Далее приводились примеры и перечислялись пункты обвинения. Судебные преследования, предпринятые Арнэусом против купцов минувшей осенью, вызвали большой шум в стране. Однако все это были пустяки в сравнении с известием о том, что королевский эмиссар возбудил этой весной дело против нескольких виднейших сановников страны, венцом которого явилась жалоба на самого судью альтинга.
Как-то весенним днем супруга епископа пришла к сестре. В руках у нее было два письма: копия жалобы Арнэуса на их отца и письмо их матери.
Снайфридур внимательно, пункт за пунктом, прочла жалобу. В числе прочих был пункт, согласно которому се отец должен был держать ответ за устную или письменную сделку на альтинге с Йоуном Хреггвидссоном из Рейна, приговоренным ранее к смертной казни за убийство. Этому Йоуну было дозволено проживать в округе, примыкавшей к округе судьи Эйдалина, а за это упомянутый Йоун обязался не требовать оглашения королевской грамоты, в которой содержалось решение верховного суда касательно означенного приговора.
Затем Снайфридур пробежала глазами письмо матери, адресованное Йорун. Вначале хозяйка Эйдаля в подобающих выражениях благодарила господа за ниспосланное ей здоровье и душевную бодрость, коими она могла похвалиться, невзирая на свой преклонный возраст. Сразу после этого она перешла к грозовым тучам, нависшим на склоне лет над безмятежной жизнью супружеской четы. Она намекнула, что, в награду за долгую бескорыстную службу своему отечеству и королю, ее супруга из-за злонамеренных показаний какого-то проходимца привлекают теперь к суду, словно какого-нибудь пьянчугу. Его собираются лишить чести и доброго имени, а может быть, даже заковать немощного старца в кандалы и отправить на каторгу. Хотя положение представляется довольно серьезным, исход дела не внушает ей никаких опасений.
Противоречащими всякому праву и разуму (лат.).
Она писала, что те, кто честно прожил свою жизнь, не позволят запугать себя, сколько бы искателей приключений, своих или чужих, ни являлось из Копенгагена с подозрительными бумагами на руках. Такие гости бывали здесь и раньше, но провидение всегда хранило Исландию от подобных бродяг, и следует уповать, что так будет и впредь. Ангел-хранитель не оставит в беде достойнейших людей страны и не лишит их своей поддержки и опоры. Он неустанно печется об их благополучии и в свое время возвысит их, обуздав произвол их врагов.
Гораздо больше знатная матрона тревожилась о той, которая была особенно близка ее сердцу благодаря узам крови и любви и которая своим поведением давала повод к излишним кривотолкам среди простонародья. Она не станет отрицать, что до нее дошли слухи о ее бедной многострадальной дочери Снайфридур, которую обвиняют в постыдной связи с ненавистным человеком. Ни судья, ни его супруга не намерены принимать на веру россказни Магнуса Сигурдссона, будь то устные или письменные. Но здесь речь идет не о том, доказуемо ли все это или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
По выражению лиц слушателей было совершенно невозможно угадать, что они думают об этом сочинении. Их обветренные лица походили на причудливые выступы на скалах, творимые самой природой и отдаленно напоминающие своими очертаниями человеческие физиономии. Правда, подбородки и носы у них были слишком длинные, а волосы чересчур косматые, но ни солнце, ни град не могли изменить выражения их лиц. Каноник сунул письмо обратно в карман и вышел. На этом служба закончилась, и все встали. Кое-кто из молодых капелланов украдкой посматривал на своих наставников, но взгляды эти остались без ответа. Лишь выйдя из церкви, они завели разговор о менее серьезных делах.
Арпэусу было доложено обо всем случившемся. Он немедля послал к канонику своего писца, чтобы тот снял копию с письма Магнуса Сигурдссона. Затем Арнэус прочел его вслух своим людям и посмеялся над всей этой историей. Это пе помешало ему, однако, послать за окружным судьей Хьяльмхольта Вигфусом и принести жалобу на автора письма. Своим слугам Арнэус приказал упаковать к утру все вещи и позаботиться о том, чтобы лошади были подкованы.
Дни стали длиннее, но погода стояла морозная, как это обычно бывает в конце зимы.
В одно ясное холодное утро двор заполнило множество лошадей. Одни предназначались для всадников, другие для перевозки поклажи. Вещи гостя уже были вынесены во двор, и лошадей навьючивали одну за другой. Целью путешествия была королевская усадьба в Бессастадире.
Последним из дома вышел сам Арнэус. На нем была длинная русская меховая шуба и высокие сапоги. Он расцеловался на прощанье с епископской четой, сел па лошадь и, приказав писцам следовать за ним, тронулся в путь.
Покои Арнэуса позади зала опустелп; опустел и сам зал. Вошла служанка, чтобы прибрать со стола. По дому разносился запах жаркого. На дне кубка осталось немного недопитого красного вина.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Эмиссар его королевского величества п чрезвычайный судья по особым делам Арнас Арнэус приглашает вас, благородного и достойного господина судью Эйдалина, явиться 12 июня в Тингведлир па Эхсарау. Вам надлежит оправдать перед моим судом и судом моих коллег некоторые свои прежние и педав-ние судебные решения и приговоры, в том числе к смертной казни за разбой, прелюбодеяние, колдовство и т. п., к долгосрочным каторжным работам, к наказанию плетьми у позорного столба, клеймению и увечью несчастпых людей, вынесенные за недостаточно доказанные преступления, в особенности за нарушение правил торговли, как-то: контрабанду, сделки с чужеземными моряками и торговлю за пределами округи,— пока этот закон еще оставался в силе,— а также за отказ крестьян от барщины на землевладельца вообще и на губернатора в особенности. В общем, вы обвиняетесь в чрезмерной строгости по отношению к беднякам, вследствие чего все то время, что вы были судьей, простому народу было очень трудно отстаивать свои права против богатых, в особенности, когда противной стороной оказывалась церковь, купцы или власти. Некоторые из ваших приговоров не только противоречат закону, но целиком и полностью являются sine allegationibus juris vel rationum l. Ныне по воле нашего всемилостивейшего монарха, ясно выраженной в моих полномочиях, такие приговоры подлежат пересмотру, и его величество король поручил мне возбудить дело против должностных лиц, подозреваемых в нарушении закона и неправильном применении оного; отменить приговоры, вынесенные судьями ради того, чтобы снискать благосклонность сильных мира сего, а не во имя людской справедливости, в согласии с законами страны, установленными нашими предками, и, наконец, привлечь к ответственности тех должностных лиц, кои будут признаны виновными».
Далее приводились примеры и перечислялись пункты обвинения. Судебные преследования, предпринятые Арнэусом против купцов минувшей осенью, вызвали большой шум в стране. Однако все это были пустяки в сравнении с известием о том, что королевский эмиссар возбудил этой весной дело против нескольких виднейших сановников страны, венцом которого явилась жалоба на самого судью альтинга.
Как-то весенним днем супруга епископа пришла к сестре. В руках у нее было два письма: копия жалобы Арнэуса на их отца и письмо их матери.
Снайфридур внимательно, пункт за пунктом, прочла жалобу. В числе прочих был пункт, согласно которому се отец должен был держать ответ за устную или письменную сделку на альтинге с Йоуном Хреггвидссоном из Рейна, приговоренным ранее к смертной казни за убийство. Этому Йоуну было дозволено проживать в округе, примыкавшей к округе судьи Эйдалина, а за это упомянутый Йоун обязался не требовать оглашения королевской грамоты, в которой содержалось решение верховного суда касательно означенного приговора.
Затем Снайфридур пробежала глазами письмо матери, адресованное Йорун. Вначале хозяйка Эйдаля в подобающих выражениях благодарила господа за ниспосланное ей здоровье и душевную бодрость, коими она могла похвалиться, невзирая на свой преклонный возраст. Сразу после этого она перешла к грозовым тучам, нависшим на склоне лет над безмятежной жизнью супружеской четы. Она намекнула, что, в награду за долгую бескорыстную службу своему отечеству и королю, ее супруга из-за злонамеренных показаний какого-то проходимца привлекают теперь к суду, словно какого-нибудь пьянчугу. Его собираются лишить чести и доброго имени, а может быть, даже заковать немощного старца в кандалы и отправить на каторгу. Хотя положение представляется довольно серьезным, исход дела не внушает ей никаких опасений.
Противоречащими всякому праву и разуму (лат.).
Она писала, что те, кто честно прожил свою жизнь, не позволят запугать себя, сколько бы искателей приключений, своих или чужих, ни являлось из Копенгагена с подозрительными бумагами на руках. Такие гости бывали здесь и раньше, но провидение всегда хранило Исландию от подобных бродяг, и следует уповать, что так будет и впредь. Ангел-хранитель не оставит в беде достойнейших людей страны и не лишит их своей поддержки и опоры. Он неустанно печется об их благополучии и в свое время возвысит их, обуздав произвол их врагов.
Гораздо больше знатная матрона тревожилась о той, которая была особенно близка ее сердцу благодаря узам крови и любви и которая своим поведением давала повод к излишним кривотолкам среди простонародья. Она не станет отрицать, что до нее дошли слухи о ее бедной многострадальной дочери Снайфридур, которую обвиняют в постыдной связи с ненавистным человеком. Ни судья, ни его супруга не намерены принимать на веру россказни Магнуса Сигурдссона, будь то устные или письменные. Но здесь речь идет не о том, доказуемо ли все это или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112