Уэллс сжал челюсти, прищурил глаза, и взгляд его под сдвинувшимися мохнатыми бровями, нависающими над длинным носом, стал пронзительным.
— Какое вы имеете право шутить относительно головы герцога Старборо?
Оторопев, Джон Блэйн отступил назад, но Уэллс наступал на него, приговаривая:
— Если бы вы знали, с кем говорите, вы никогда не осмелились бы...
Джон Блэйн, не сводя с него глаз, думал про себя, что знает его слишком хорошо: это был дед Кэт, незаменимый дворецкий замка. Но он не видел никакой связи с головой герцога и не понимал странной реакции Уэллса на его слова.
— Право, Уэллс, я сожалею, но...
Старик прошел мимо, не удостоив его взглядом, и молча удалился по коридору.
— Он что, сумасшедший? — спросил' Джон Блэйн и очень удивился, не увидев на лице Уэбстера ничего кроме неловкости.
— Не то чтобы сумасшедший, но, во всяком случае, странный, — ответил Уэбстер. — Он иногда разыгрывает комедию, кстати, с моим старым другом. Вероятно, это отражается на его голове.
— Сэр Ричард разыгрывает комедию? — удивился Джон Блэйн.
— Да, я, к сожалению, должен это признать, — вздохнул Уэбстер. — Здесь происходят странные вещи. Вы не знаете всего.
— Кто такой Уэллс? — внезапно спросил Джон Блэйн. — Или хотя бы кем он себя считает?
— Это... дворецкий, — неуверенным тоном ответил Уэбстер.
Внимательно глядя на него, Джон Блэйн сказал:
— Я не верю этому. Уэбстер кашлянул.
— Почему бы и нет?
— Тогда я задам вам другой вопрос: кто такая Кэт?
— Кэт? — Уэбстер сделал шаг назад. — Насколько я знаю, это молодая, красивая девушка, которая старается всем быть полезной. Кроме того, она горничная...
Джон Блэйн перебил его:
— Красивая? Да она просто очаровательна! Вы говорите, горничная? Да ни с одной служанкой не обращаются так хорошо, как с Кэт! Скорее можно подумать, что она дочь хозяев и...
Уэбстер перебил его в свою очередь:
— Ну, это вовсе смешно! Она стоит, когда они сидят. Она никогда не обедает вместе с ними в большом зале. Правда... Но ведь в Англии часто детей учат говорить отцу «сэр».
— Отцу? — повторил Джон Блэйн. — Вы имеете в виду сэра Ричарда?
— Именно его! Уэбстер взял себя в руки.
— Послушайте, Блэйн, я не понимаю, о чем вы говорите. Да и почему я здесь, тоже не понимаю. Какая-то смехотворная история! И вообще, я не понимаю шуток посреди ночи! Впрочем, и днем тоже... Соблаговолите извинить меня...
Внезапная злость охватила Джона Блэйна. — Нет уж, это вы меня извините! — закричал он. — Я уезжаю и бросаю все это дело к чертям! Меня оно больше не интересует! Будьте так любезны передать сэру Ричарду, что я уехал.
Он почувствовал руку Уэбстера у себя на плече.
— Вы не имеете права уезжать теперь... когда мы уже о многом договорились. Вы делаете рискованный шаг... И если вы не хотите, чтобы мы передали дело в суд...
— Делайте как считаете нужным. Я предупрежу своих доверенных лиц. А теперь будьте так любезны покинуть мою комнату.
Блэйн ждал, но Уэбстер не уходил. Затянув потуже пояс на своем халате из коричневой фланели, он зашагал по комнате. Затем, очутившись рядом с глубоким креслом темно-красного бархата, он сел в него, деланно засмеявшись.
— Блэйн, выходит, вы тоже испугались привидений и по этой причине отказываетесь от замка.
У Джона Блэйна вовсе не было желания смеяться.
— Вы прекрасно знаете, что я ничего не боюсь. Но здесь нет ни одного человека, кому можно было бы доверять. Сегодня вечером за столом вы расценивали рассказы леди Мэри как глупости. А что я обнаруживаю в вашей комнате ночью? Дикое суеверие! Вы — лгун, Уэбстер!
— Ах, я лгун? — Он вскочил на ноги. — А кто видел летающую голову? Вы или я? Ну, скажите честно!
— Да, я ее видел!
— А по какому праву вы зашли ко мне в комнату? Они наскакивали друг на друга, сдовно петухи в драке. Джон Блэйн посмотрел в серые навыкате глаза Уэбстера. В
предрассветных сумерках он увидел, насколько его лицо было смешным: маленький расплющенный нос, узкий рот со сжатыми губами, торчащая клинышком борода.
Неожиданно Блэйн рассмеялся и протянул руку:
— Ну, хорошо! Садитесь в свое кресло. Я не выпущу вас, пока вы мне всего не расскажете. Меня разъедает любопытство. Скажите мне...
Опершись ему на плечи, он силой усадил его в то же кресло, а себе пододвинул обтянутый потертым шелком табурет.
— Скажите мне откровенно, конфиденциально, подробно — короче, как вам заблагорассудится: кто такие Уэллс и Кэт? У меня такое впечатление, что здесь кроется какая-то тайна... покрытая пылью и плесенью, как все в этом замке... Ну же, Уэбстер! Не стоит ломать передо мной комедию. Мы уже не дети.
Уэбстер слегка дрожал.
— Здесь сыро. Это опасно для здоровья. У меня ноги закоченели и пальцы сводит судорогой. — Он поднял воротник халата и засунул руки глубоко в карманы.
— Итак, Уэбстер, говорите же! — жестко приказал Джон Блэйн.
Уэбстер шумно чихнул, высморкался, бросил на него быстрый взгляд и, прежде чем заговорить, сильно откашлялся.
— Видите ли, что касается Уэллса, то я думаю, что он не более чем дворецкий. В молодости, когда сэр Ричард только родился, он был выездным лакеем, а позже был назначен дворецким. Ему уже было много лет, когда он женился на дочери фермера. Ее звали Элси. Я помню, что она была очень
красива и гораздо моложе его. К сожалению, она умерла во время родов, оставив Уэллсу их единственного сына, Колэна. Этот взбалмошный, неугомонный молодой человек и был отцом Кэт.
— Объясните, в каком смысле неугомонный?
- Я рискую подхватить здесь смертельную простуду, — проворчал Уэбстер. — Под словом «неугомонный» я имею в виду «подвижный». Он получил воспитание, которое гораздо выше его социального уровня. Колэн был умным мальчиком, и сэр Ричард баловал его. Кроме того, он был очень красив, унаследовав черты лица от своей матери-ирландки. Жаль, что у сэра Ричарда не было своих детей.
— Кто в этом виноват: он или леди Мэри?
— Виноват? — удивленно поднял брови Уэбстер. — Это слово здесь неуместно. Никто в действительности. Бесплодие супружеской пары объясняется иногда психологической несовместимостью. Вполне возможно, что один из супругов обретает способность быть отцом или матерью при смене партнера. Но, в конце концов, все это не имеет никакого отношения... Сэр Ричард всегда был верен своей жене. Нет, Нет! Тот факт, что он проявлял большой интерес к мальчику, был полне естественным. Ребенок не выказывал в его присутствии ни страха, ни стеснения. Он не отходил от сэра Ричарда ни на шаг, хорошо держался на лошади и проявил большие способности к живописи. Сэр Ричард финансировал его учебу, несмотря на то что Уэллс был против, считая, что его сына слишком балуют. Помню, как он однажды выразил мне свое опасение, что такое воспитание вырвет его сына из среды, в
которой родился, и что ни к чему хорошему это не приведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Какое вы имеете право шутить относительно головы герцога Старборо?
Оторопев, Джон Блэйн отступил назад, но Уэллс наступал на него, приговаривая:
— Если бы вы знали, с кем говорите, вы никогда не осмелились бы...
Джон Блэйн, не сводя с него глаз, думал про себя, что знает его слишком хорошо: это был дед Кэт, незаменимый дворецкий замка. Но он не видел никакой связи с головой герцога и не понимал странной реакции Уэллса на его слова.
— Право, Уэллс, я сожалею, но...
Старик прошел мимо, не удостоив его взглядом, и молча удалился по коридору.
— Он что, сумасшедший? — спросил' Джон Блэйн и очень удивился, не увидев на лице Уэбстера ничего кроме неловкости.
— Не то чтобы сумасшедший, но, во всяком случае, странный, — ответил Уэбстер. — Он иногда разыгрывает комедию, кстати, с моим старым другом. Вероятно, это отражается на его голове.
— Сэр Ричард разыгрывает комедию? — удивился Джон Блэйн.
— Да, я, к сожалению, должен это признать, — вздохнул Уэбстер. — Здесь происходят странные вещи. Вы не знаете всего.
— Кто такой Уэллс? — внезапно спросил Джон Блэйн. — Или хотя бы кем он себя считает?
— Это... дворецкий, — неуверенным тоном ответил Уэбстер.
Внимательно глядя на него, Джон Блэйн сказал:
— Я не верю этому. Уэбстер кашлянул.
— Почему бы и нет?
— Тогда я задам вам другой вопрос: кто такая Кэт?
— Кэт? — Уэбстер сделал шаг назад. — Насколько я знаю, это молодая, красивая девушка, которая старается всем быть полезной. Кроме того, она горничная...
Джон Блэйн перебил его:
— Красивая? Да она просто очаровательна! Вы говорите, горничная? Да ни с одной служанкой не обращаются так хорошо, как с Кэт! Скорее можно подумать, что она дочь хозяев и...
Уэбстер перебил его в свою очередь:
— Ну, это вовсе смешно! Она стоит, когда они сидят. Она никогда не обедает вместе с ними в большом зале. Правда... Но ведь в Англии часто детей учат говорить отцу «сэр».
— Отцу? — повторил Джон Блэйн. — Вы имеете в виду сэра Ричарда?
— Именно его! Уэбстер взял себя в руки.
— Послушайте, Блэйн, я не понимаю, о чем вы говорите. Да и почему я здесь, тоже не понимаю. Какая-то смехотворная история! И вообще, я не понимаю шуток посреди ночи! Впрочем, и днем тоже... Соблаговолите извинить меня...
Внезапная злость охватила Джона Блэйна. — Нет уж, это вы меня извините! — закричал он. — Я уезжаю и бросаю все это дело к чертям! Меня оно больше не интересует! Будьте так любезны передать сэру Ричарду, что я уехал.
Он почувствовал руку Уэбстера у себя на плече.
— Вы не имеете права уезжать теперь... когда мы уже о многом договорились. Вы делаете рискованный шаг... И если вы не хотите, чтобы мы передали дело в суд...
— Делайте как считаете нужным. Я предупрежу своих доверенных лиц. А теперь будьте так любезны покинуть мою комнату.
Блэйн ждал, но Уэбстер не уходил. Затянув потуже пояс на своем халате из коричневой фланели, он зашагал по комнате. Затем, очутившись рядом с глубоким креслом темно-красного бархата, он сел в него, деланно засмеявшись.
— Блэйн, выходит, вы тоже испугались привидений и по этой причине отказываетесь от замка.
У Джона Блэйна вовсе не было желания смеяться.
— Вы прекрасно знаете, что я ничего не боюсь. Но здесь нет ни одного человека, кому можно было бы доверять. Сегодня вечером за столом вы расценивали рассказы леди Мэри как глупости. А что я обнаруживаю в вашей комнате ночью? Дикое суеверие! Вы — лгун, Уэбстер!
— Ах, я лгун? — Он вскочил на ноги. — А кто видел летающую голову? Вы или я? Ну, скажите честно!
— Да, я ее видел!
— А по какому праву вы зашли ко мне в комнату? Они наскакивали друг на друга, сдовно петухи в драке. Джон Блэйн посмотрел в серые навыкате глаза Уэбстера. В
предрассветных сумерках он увидел, насколько его лицо было смешным: маленький расплющенный нос, узкий рот со сжатыми губами, торчащая клинышком борода.
Неожиданно Блэйн рассмеялся и протянул руку:
— Ну, хорошо! Садитесь в свое кресло. Я не выпущу вас, пока вы мне всего не расскажете. Меня разъедает любопытство. Скажите мне...
Опершись ему на плечи, он силой усадил его в то же кресло, а себе пододвинул обтянутый потертым шелком табурет.
— Скажите мне откровенно, конфиденциально, подробно — короче, как вам заблагорассудится: кто такие Уэллс и Кэт? У меня такое впечатление, что здесь кроется какая-то тайна... покрытая пылью и плесенью, как все в этом замке... Ну же, Уэбстер! Не стоит ломать передо мной комедию. Мы уже не дети.
Уэбстер слегка дрожал.
— Здесь сыро. Это опасно для здоровья. У меня ноги закоченели и пальцы сводит судорогой. — Он поднял воротник халата и засунул руки глубоко в карманы.
— Итак, Уэбстер, говорите же! — жестко приказал Джон Блэйн.
Уэбстер шумно чихнул, высморкался, бросил на него быстрый взгляд и, прежде чем заговорить, сильно откашлялся.
— Видите ли, что касается Уэллса, то я думаю, что он не более чем дворецкий. В молодости, когда сэр Ричард только родился, он был выездным лакеем, а позже был назначен дворецким. Ему уже было много лет, когда он женился на дочери фермера. Ее звали Элси. Я помню, что она была очень
красива и гораздо моложе его. К сожалению, она умерла во время родов, оставив Уэллсу их единственного сына, Колэна. Этот взбалмошный, неугомонный молодой человек и был отцом Кэт.
— Объясните, в каком смысле неугомонный?
- Я рискую подхватить здесь смертельную простуду, — проворчал Уэбстер. — Под словом «неугомонный» я имею в виду «подвижный». Он получил воспитание, которое гораздо выше его социального уровня. Колэн был умным мальчиком, и сэр Ричард баловал его. Кроме того, он был очень красив, унаследовав черты лица от своей матери-ирландки. Жаль, что у сэра Ричарда не было своих детей.
— Кто в этом виноват: он или леди Мэри?
— Виноват? — удивленно поднял брови Уэбстер. — Это слово здесь неуместно. Никто в действительности. Бесплодие супружеской пары объясняется иногда психологической несовместимостью. Вполне возможно, что один из супругов обретает способность быть отцом или матерью при смене партнера. Но, в конце концов, все это не имеет никакого отношения... Сэр Ричард всегда был верен своей жене. Нет, Нет! Тот факт, что он проявлял большой интерес к мальчику, был полне естественным. Ребенок не выказывал в его присутствии ни страха, ни стеснения. Он не отходил от сэра Ричарда ни на шаг, хорошо держался на лошади и проявил большие способности к живописи. Сэр Ричард финансировал его учебу, несмотря на то что Уэллс был против, считая, что его сына слишком балуют. Помню, как он однажды выразил мне свое опасение, что такое воспитание вырвет его сына из среды, в
которой родился, и что ни к чему хорошему это не приведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51