Бледное английское солнце пробивалось сквозь высокие окна замка. Как обычно, поднявшись рано утром, он верхом объехал все свои владения, пока она спала.
Чувствуя нарастающий аппетит, он тяжелым шагом вошел в просторную столовую, где они завтракали, обедали и ужинали. Она предпочла бы завтракать в более интимной обстановке, но он с детства привык к этому обширному залу, длинному столу и висевшей над ним люстре. Вот и сегодня они сидели здесь, на противоположных концах стола.
В это утро она, вероятно, встала раньше обычного. Иначе как объяснить появление на столе букета диких нарциссов. Три или четыре дюжины желтых головок покачивались в серебряной вазе, стоявшей на кружевной салфетке. Или, может быть, это Кэт успела побывать в саду?
Много лет назад они решили не разговаривать за столом, но часто нарушали данное себе обещание. В первые дни своего замужества она жаловалась, что он заставляет ее завтракать вместе с ним. Он как сейчас видел ее молодой, этакий зародыш будущей женщины, воплощение чисто английской красоты — голубоглазую, с волосами цвета меда, сидящую с противоположной стороны стола. Он слышал ее нежный голос, заявлявший непререкаемым тоном:
— Это поистине ужасный момент за весь день, Ричард! Моим родителям никогда не приходило в голову видеться за завтраком.
— Дорогая, — улыбаясь, воскликнул он, — если бы я был вынужден сидеть каждое утро напротив вашей матери, я, возможно, испытывал бы те же чувства, что и ваш отец! Это же
была мегера! Но вы! Ваше лицо подобно розе, Мэри. Я испытываю огромное удовольствие, когда вижу его напротив своей тарелки почек с беконом. Это мое исключительное право!
— Ах так?! Ну тогда я не промолвлю ни слова! — пригрозила она, пряча улыбку в глубине глаз.
— И не нужно, — ответил он.
Таким образом, в течение тридцати пяти счастливых лет их совместной жизни она, завтракая с ним, неизменно хранила почти полное молчание. Вот упрямица!
Он взглянул на ее лицо, подобное розе. Оно еще было красиво. Пусть роза немного увяла, но ею еще можно было любоваться. Мэри совершенно не была похожа на свою мать, а походила скорее на отца, добродушного лорда, рано удалившегося на покой в свой старинный и порядком обветшавший замок в Корнуолле. Выйдя замуж, она просто поменяла один замок на другой, но Ричард никогда не допустит, чтобы его замок превратился в развалины, хотя в эту ужасную эпоху ругают каждого, кто родился в фамильном поместье.
Краешком глаз, отмеченных легкими морщинами, Мэри заметила его взгляд, брошенный на нее поверх вазы с нарциссами. Она вопросительно посмотрела на него.
—Нет, нет, ничего... Так, мимолетное воспоминание... — коротко бросил он.
Уэллс, исполнявший в эти трудные времена обязанности повара и дворецкого, стояд возле сервировочного столика спиной к ним. Разбив яйцо, он вылил его в кастрюльку с кипящей водой. Она любила яйца, сваренные в «мешочек», со слабосоленой селедкой.
Иссушенный возрастом, но по-прежнему высокий и стройный в своей поношенной ливрее, с безукоризненно причесанными седыми волосами, Уэллс держался прямо, и руки его не дрожали. Он служил выездным лакеем, когда сэр Ричард был еще совсем мальчиком, а леди Мэри — маленькой девочкой со светлыми волосами, носившей короткие белые платьица. В то время они не были дружны, а их семьи жили довольно далеко друг от друга. Мэри делала вид, что не замечает Ричарда, когда тот приходил к ним в дом со своей матерью, приглашенной на чашку чая, и пытался привлечь ее внимание всевоз-
можными прыжками, кувырками и другой акробатикой на лужайке, куда их отправляли взрослые.
Повернув свое длинное бесстрастное лицо к хозяину, Уэллс спросил:
— Сэр Ричард желает съесть сегодня утром яйцо и почки с беконом?
— Да, пожалуйста. Думаю, это как раз то, что мне нужно. Кэт уже уехала на вокзал?
— Еще рано, сэр. В связи с приездом американца она убирается в большом салоне.
—Идите и скажите ей, что она рискует опоздать. — Слушаюсь, сэр Ричард. Старик удалился, мужественно преодолевая свою легкую хромоту. Воцарилось молчание. Леди Мэри пила свой чай и задумчиво разглядывала нарциссы. Намазывая маслом тост, сэр Ричард бросил на Нее взгляд:
— Скажите, дорогая, вы останетесь, когда я буду его принимать?
Он было подумал, что она не нарушит своего обычного молчания, но она заговорила все тем же звонким и мягким голосом, оставшимся удивительно молодым, несмотря на поседевшие волосы.
— Я не думаю, что это так необходимо. Как вы считаете?
— Мне бы хотелось принимать его с глазу на глаз, — признался он.
— Вы звонили Филиппу Уэбстеру? — Черт побери, забыл!
Он вскочил и был уже почти в дверях, когда услышал голос Мэри:
— Я это сделала.
— Что? Ну и ну! Право, это очень мило с вашей стороны! Как же я мог об этом забыть?
— Если он будет на встрече, мое присутствие не обязательно.
— Вовсе нет. Мне необходима ваша моральная поддержка. Уэбстер такой пессимист! Он постоянно готов к худшему, и в его присутствии я легко дам себя уговорить.
Он вновь опустился в кресло. Теперь, когда разговор был начат, ему хотелось его продолжить.
— Это ведь Уэбстер затеял эту сделку с американцем! Те перь он будет давить на меня, утверждая, что этот край при ходит в упадок, а вместе с ним и замок.
Мэри налила себе вторую чашку чая и спросила:
— Почему он нашел именно американца? Может быть, потому, что в год нашей свадьбы ваш отец продал какому-то американцу две картины из бального зала? Но ведь это было так давно! Вы помните? Если мне не изменяет память, деньги были нужны для нашего свадебного путешествия! Бедный папочка!
— За свадебное путешествие платил я. — возразил сэр Ричард. — Отец взял на себя заботу о залах для балов, В то время весь наличный капитал должен был оставаться в имении. Когда я учился в Оксфорде, он присылал мне просто смехотворную сумму. Такая экономия должна была принести нам всем пользу! Тем не менее лучше не стало. Да и никогда не станет, если мы не обновим все хозяйство. А налоги! Я думал, что, устроив платные осмотры замка для туристов, я поправлю дела, но денег все равно не хватает. Правительство отнимает все...
Намазав апельсиновый джем на тост, Мэри заметила:
— Да, скорее всего те самые картины и навели Филиппа на мысль найти американца, не иначе!
Внезапно Ричард почувствовал раздражение. Ужасная мигрень, мучившая его в течение целого года, вновь вцепилась в него.
— Перестаньте жаловаться на вещи, которые я не в силах изменить, — сухо произнес он.
В холле Уэллс осуждающе выговаривал внучке:
— Тебя спрашивают, Кэт. Они боятся, что ты опоздаешь к поезду.
— Хорошо, дедушка, одну минутку.
Девушка вытирала пыль с массивного панно из английского дуба, изображавшего королевский герб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51