– «Лорд&Тэйлор», – поправила я, она кивнула в ответ. – Давайте покончим с этой бодягой.
Торжище было переполнено спешащими по своим делам людьми с полиэтиленовыми пакетами в руках. Мы вышли из «Нордстрома», и в ту же минуту сердце мое заколотилось. Страх мне больше всего ненавистен из-за того, что он словно пелену с глаз снимает и заставляет видеть дерьмо так, как оно выглядит на самом деле, без всяких прикрас. Я окинула взглядом раскинувшееся передо мной пространство Торжища и внезапно увидела все как есть. Я превратилась в охотника, и прикосновение оружия к голой ноге вдруг наполнило меня странным ощущением. Будто бы я смотрю сейчас на деревья, фрукты, животных, гнезда, реки и всякие другие элементы экологической структуры, какие только существуют в природе: они все были здесь, точнее, их грубая подделка из плитки и стекла, выставленная в витринах магазинчиков. Словно кому-то пришло в голову сотворить паршивую имитацию реальности, отлив ее из пластмассы марки «Фишер прайс», а потом выставить передо мной, чтобы я в штаны наделала от восторга. Все здесь существует только с одной целью, подумала я. Запудрить мне башку так, чтобы я кинулась покупать барахло вместо того, чтобы разрывать зубами сырое мясо. И знаете, что самое интересное? Сырое мясо лично мне кажется более привлекательным. Я, блин, нисколько не горю желанием приобретать что-нибудь в «Нейчур компани».
Однако даже страх не помешал мне здраво рассудить, что в настоящих джунглях я бы больше десяти секунд вряд ли продержалась. Хотя воображение и захватило меня полностью, я все же чувствовала вонь выхлопных газов от машин, несущихся по шоссе № 4, к нему примешивался идущий от моих волос аромат мусса «Л'Ореаль», к тому же от ресторана доносился еще и запашок кипящего масла, так что на меня прямо там чуть не нахлынуло некое подобие просветления. Но, видать, не судьба, потому что в эту самую минуту Сук Хи увидела те туфли.
– О, детка! – завопила она, стремглав рванув к витрине.
Сук Хи передвигается маленькими изящными шажками, как будто ее ноги все еще связаны своего рода воспоминанием о былых гонках. Улыбаясь, она наставляет тонкий пальчик на пару розовых кед. Должна признать, выглядят они и впрямь славно. Вообще-то, если бы я не знала, что на мне они будут смотреться совсем по-дурацки, я бы даже и сама купила такую пару. Я принялась оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь такого, в чем смогла бы ходить, не рискуя повредить лодыжку.
Вся соль в том, что ты незаметно скатываешься до состояния под названием «почти подойдет». Эта вещь так близка к тому, чтобы «подойти», что напрочь забываешь о том, что такое «подходить на все сто», и начинаешь радоваться новой паре ненужных серег, попадаешь под власть какого-нибудь коварного футового снимка великолепных ног красивой девчонки, когда она куда-то несется в последнем рекламном ролике о женских прокладках. Ты веришь, что существует реальный мир, в котором живет она, такая совершенная, такая радостная, где все гораздо привлекательнее, чем в твоем мире с недалекой матерью, тоскливой школой, нехваткой привлекательных парней и прочими столь же трагическими недостатками. Поэтому ты горишь желанием проникнуть в этот таинственный рекламный мир, думаешь, он ждет тебя, а тем временем мало-помалу теряешь себя. По крайней мере у меня все происходит именно так.
– Двинули, девочки, – говорит Кери. – Потом их купим. Сначала в «Лорд&Тэйлор».
Сук Хи надувает губки. Она терпеть не может, когда ей указывают, что делать, но при этом никогда не возмущается, потому как боится, что будет казаться менее привлекательной, если проявит каким-нибудь образом свое недовольство. Так что она плетется следом за нами, поедая глазами витрину с канцелярскими принадлежностями.
Когда мы приближаемся к «Лорд&Тэйлор», СХ внезапно издает пронзительный вопль и начинает проталкиваться к отделу с игровыми автоматами «Видеоэкстраваганца от Винни», расположенному рядом с магазином «Банановая республика».
– Хочу поиграть в «Когда свиньи летают»! – визжит она.
– Пра-а-да-да, – пропела Кери так, словно дразнила Сук Хи вишнями.
– Морфический боров, – возразила СХ. – Я хочу Морфического борова.
– Сегодня не получится, – пробормотала я. – У нас встреча.
– А после? – спросила Сук Хи. – После мы сможем поиграть?
– Да-да. Конечно. Но придется биться в компании восьмилеток. Почему бы тебе не взять диск с игрой домой?
– Потому что я просто кипятком писаю, когда жму на те большущие кнопки. А еще мне нравится сидеть в этой штуковине.
– Фу, что за пошлость, – сказала я. – Как-то раз Кен прилепил внутрь свою жвачку, так там их уже было столько, что походило на самое настоящее кладбище жевательных резинок.
Сук Хи дулась, пока мы не дошли до отдела косметики в «Ниман-Маркусе», где, кто бы сомневался, на меня накатывает такое отчаяние, что даже смех разбирает.
Но посетительницы отдела косметики, вот так гадость, все как на подбор относятся к средневозрастной группе. Мне на глаза не попадается ни одной из нас: только кучка престарелых сорокалетних теток с хозяйственными сумками и солнечными очками, лихо водруженными на голову. Ди-джей, подбиравший музыку для трансляции по сети «Мьюзак», явный профан: сейчас играет запись в стиле Генри Манчини или какое-то похожее барахло. Благоухание духов и вид всех этих прозрачных витрин и упаковок с указанием цвета вызывает у меня чувство полного сумбура и неполноценности. Продавщицы сложены как языческие богини и все до одной сияют такой чистотой, словно работают в спа-салонах.
Да, теперь-то я начинаю догадываться, почему у меня до сих пор нет приятеля.
– Мы сейчас купим тебе те темно-перламутровые тени для век, о которых я тебе говорила, – деловито сообщает мне Сук Хи и тянет за рукав. Я не вижу никого, кто хотя бы чуть-чуть смахивал на 10Ешу.
У меня странное ощущение. Мысли то и дело возвращаются к той пятнице, когда у нас был урок истории. Бульдозеры, передвигающие штабеля человеческих тел. Люди с ввалившимися глазами, обреченные на смерть, знавшие, что они уже считай что покойники, но тем не менее продолжавшие упорно цепляться за жизнь, как ребенок за любимую куклу. Когда я увидела эти кадры, то подумала: после такого мне никогда уже не быть прежней. Я стану другой.
Но сейчас я здесь, в «Лорд&Тэйлор», а Кери выбирает духи и антиаллергенную губную помаду. Посещение магазинов похоже на подготовку к спектаклю, которому не суждено увидеть свет пюпитров.
– «Прада»! – провозглашает Сук Хи. – Мы сейчас испытаем эти. Вот, попробуй.
Она протягивает мне пробник, и я покорно наношу на глаза выбранные ею тени. Сук Хи делает то же самое, и мы смотрим на свое отражение в увеличивающем зеркале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112