– Эй! – крикнула Наоми, выглядывая поверх своего экрана. – Успокойся, Менискус.
Берни пошатнулся. Новые слезы заструились по его белым ресницам.
– Прости меня, – прошептал он. – Прости меня, хорошо? Я прошу у тебя прощения.
Менискус опустил стул.
– Ты даже не знаешь, за что извиняешься. Просто уходи отсюда. Проваливай! Тебе здесь нечего делать.
Доктор, казалось, сократился в размерах. Он сокрушенно покачал головой, все его тело съежилось. Тактаров запустил руку в дамскую сумочку и вытащил измятую бумажную салфетку «Клинекс».
– Гм, вообще-то перед уходом ты можешь кое-что сделать, – предложил Сияющий доктору, пока тот сморкался. – Ты можешь открыть эту дверь и выпустить меня. Я не держу против тебя никакого зла.
Доктор шмыгнул и скомкал салфетку.
– Не могу сделать даже этого. Меня выкинули из Попечительского совета. Они поставили на мне крест. Вот почему я пришел сюда. Подумал, что смогу как-то пригодиться. О, во всем замешана политика – я не стал безумнее, чем был пять лет назад, но, полагаю, просто пришло мое время.
– Но ты ведь должен знать, как открывается эта дверь, Берни.
– Они забрали мои коды безопасности, лишили доступа в систему, у меня не осталось ничего, кроме трейлера, который Дженнифер собирается в эту минуту отбуксировать. Они хотят упечь меня в психушку.
– Что ж, чертов нытик, – сказал Менискус, – значит, тебе пора сваливать.
– Нет, подожди! – сказал Сияющий. – Все же ты можешь сделать кое-что полезное. Доставь этот бланк заказа в журнал «Велосипедный фан». Надо, чтобы они доставили мне детали как можно быстрее.
Тактаров взял листок из передаточного лотка и просмотрел его.
– Хорошо, если вам больше ничего не надо.
Его взгляд задержался на Менискусе. Он снова стал плакать.
– Перестань на меня пялиться, ты, мерзкий старикашка! Проваливай.
После того как Берни Тактаров вышел, размазывая слезы по бланку заказа для «Велосипедного фана», Сияющий резко повернулся к Менискусу и спросил:
– Что здесь только что случилось? В чем твоя проблема?
– Ни в чем! – закричал Менискус. – Пошел на хрен!
– Эй, попридержи лошадей! – Сияющий угрожающе выплевывал слова, выставив перед собой ладони, словно желая успокоить Менискуса. – Давай-ка без грубостей, парень. Я тебе не враг.
– Просто оставь меня в покое.
– Нет, я тебя одного не оставлю. Хочу знать, что за гвоздь засел в твоей заднице. Ты начал себя странно вести еще с той минуты, как ушла Бальдино. Что у тебя к ней? Ты что, втюрился в нее или еще что? Или дело в Наоми? Ты ревнуешь? Хочешь со мной подраться? В чем, на хрен, дело?
Менискус обхватил голову и повернулся спиной с Сияющему. Мышцы на спине заходили ходуном. Сияющий заговорил тише.
– Слушай, я собираюсь сделать отсюда ноги как можно скорее, но не хочу оставлять тебя в таком состоянии, поэтому или ты мне скажешь то, что я хочу от тебя услышать, или я надеру тебе задницу.
– Да уж, хотелось бы посмотреть, как у тебя получится, – прорычал Менискус.
Сияющий просто рассмеялся. Менискус развернулся и набросился на него, как маленький бычок. Сияющий успел отскочить в сторону и взять голову Менискуса в захват, легко повалив его на пол.
– Хочешь драться? А? Ты и правда надумал драться?
Менискус стал задыхаться, но воздуха не поступало. Перед глазами засверкали звезды, а свет стал меркнуть. Сияющий отпустил его. Менискус стоял на коленях, заглатывая воздух, словно кит, всплывающий на поверхность после глубокого погружения.
– Что такое, Пискля? Блин, скажи мне, что с тобой случилось?
Менискус обхватил колени Сияющего и разразился слезами.
– Y-чума! – судорожно выдохнул он. – В… в… освежителе в-в-воздуха.
Сияющий сразу не стал отвечать. Он вздохнул.
– Что ж, думаю, мне она вряд ли навредит. Я уже сполна насмотрелся на все это. Вирусы меня не беспокоят. – Затем он посмотрел на Менискуса. – Знаешь, Пискля, я подумал, что ты сдвинулся. Прости.
Последние остатки гнева испарились из Менискуса, на смену ему пришла решимость.
– Ты должен забрать меня с собой.
– Если пойду. – Сияющий помрачнел, и Менискус понял, что именно его заботило: его неудавшийся побег. Затем СЕ сказал: – Откуда ты знаешь, что это Y-чума? Ты что, типа можешь унюхать ее в освежителе воздуха?
– Я понял, кто они, как только они проникли в мое тело. Теперь я все равно что мертвый. Я не знаю, как с ними обращаться.
Сияющий сочувственно покачал головой.
– Глупые бабы. Готовы на все пойти ради спермы. Но если тебе станет легче, ты не сможешь уехать из этого места. Раньше или позже ты подцепишь какую-нибудь заразу. Снаружи они повсюду, и они могут бездействовать, блин, на протяжении многих лет.
Менискус кивнул, и взгляд Сияющего потух – он словно отгородился глухой стеной от мира. Оба некоторое время молчали, через плексигласовую перегородку чуть слышно доносился храп Наоми. Сияющий по-прежнему не находил себе места, словно чего-то ожидая. Менискус голову ломал, что бы это могло быть. Но так и не понял, потому что стояла глухая ночь, а вокруг не было ни души. Но в глазах Сияющего появилось такое отстраненное выражение, какое возникает, только когда в вас бурлит жажда крови – Менискусу уже не раз приходилось сталкиваться с подобным в Молле. Менискусу хотелось разговаривать, а Сияющему хотелось убивать. Поэтому Менискус едва не передумал сказать то, что он все же сказал.
Но голос Сияющего звучал в его голове, и этот голос стал голосом Менискуса. Сияющий, засевший в его голове, произнес: «Говори, ты, ублюдок, за всю свою жизнь ты еще ни разу никому не сказал правды».
Он откашлялся.
– Я сейчас жив только благодаря тебе, – сказал он.
– Да? – рассеянно бросил Сияющий.
– Благодаря тому, что ты колотил меня, учил меня драться. Сияющий по-прежнему постукивал ногами по полу. Он рассмеялся:
– Я пытался, но некоторым уже ничего не поможет. Менискус улыбнулся.
– Я использовал тебя. Я научился драться внутри. Выдержал их атаку. И знаешь что? Они не так уж плохи. Они могут сделать для нас то, что нам самим не удастся. Они могут попасть туда, куда нам доступа нет.
– Угу.
Сияющий явно не слушал, иначе он не казался бы таким равнодушным.
– Блин, я есть хочу. Пойду-ка разбужу Наоми.
– Нет! Нет, подожди, не буди ее пока. Нам надо поговорить, Сияющий.
– Как ты меня назвал? Менискус пожал плечами.
– Мне никто тебя не представил.
– Черт возьми, никто и не представит. Поговорить о чем?
– О том, как я могу изменять себя. Мою химическую сущность. Вирусы разговаривают с моими клетками. Я могу видеть, что происходит у меня внутри. – Менискус понимал, что кажется назойливым, возбужденным – он и был таким, потому что Y-чума нависала над ним дамокловым мечом и он едва соображал от страха.
– Да, я тоже могу посмотреть, что творится у меня внутри, если сумею заглянуть в собственную задницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112