– Она рассмеялась и захлопнула передо мной дверь телефонной кабинки.
Я отправился в туалет. Амальфи стоял возле унитаза и тихонько напевал. Я подошел к соседнему унитазу.
– Привет, Джонни, что случилось?
– Чарли, дорогуша. – Он улыбнулся. – Как дела? Рад видеть старого приятеля…
– И я рад. Мы празднуем день рождения Сьюзан.
– А вот этого я бы на ее месте не делал… возраст… – Он довольно осклабился. – Люблю трахать эту сучку.
Я не сразу нашелся что ответить.
– Мы все не прочь…
– Хочешь сказать, ты еще этого не сделал? Не дурачь меня. Если не врешь, можешь хоть сегодня ночью, никому неохота остаться в одиночестве в день рождения. Попробуй. – Амальфи подался в мою сторону. – Ты ведь не промах, а?
– Думаю, нет.
Он посмотрел на меня, стараясь сосредоточиться и чуть пошатываясь. Итальянским типом лица, темными волосами и смуглой кожей он напоминал мне портреты Кривелли. Эдакий Макиавелли в костюме от Версаче.
– Не подкачаешь?
– Нет, Джонни.
Он рассмеялся. Схватил меня за рукав пиджака одной рукой, а другой натянул свои штаны.
– Ты долбаный чистюля, парень.
Я покачал головой и протянул ему баночку, полученную от Киттен. Амальфи насыпал порошок на внешнюю сторону кисти и вдохнул.
– О! Чистая штука! Ты не перестаешь меня удивлять. – Он вернул мне банку.
Я открыл дверь.
– А сам не хочешь?
– Уже, – соврал я.
– Да? Ты меня удивляешь. – Настроение у него заметно улучшилось.
– А что случилось с твоим другом? Ты что-то торопился увести его.
– Он давно там сидел. Ему не везло. Он хороший бизнесмен, но никудышный игрок.
– Серьезно?
– О да. Любит казино. И лошадей любит, и собак. Умудряется делать самые дерьмовые ставки. Знаешь, старик, он даже на футбольные матчи ставил, не зная правил. Еще и во всякую чушь играл в День всех святых…
– А я думал, ему везет во всем, за что он берется, – вроде похож на счастливчика.
– Он мог быть счастливчиком, если бы не подцепил этих уродов там…
– Что ты имеешь в виду?
– Ты пропал, если заводишь бездарных партнеров. Они тебе ничего не дадут, но будут вытягивать из тебя деньги…
– Могу я тебя угостить? – предложил я.
– Пожалуй.
Мы вернулись в бар. Зули уже упорхнула к своему Принцу, и мы могли, наконец, посидеть спокойно. Кроме нас в баре оставались только двое арабов, о чем-то спорящих на своем языке. Однако я, к своему удивлению, расслышал три имени – Зули, Кара и Киттен. Амальфи заказал коньяк, а я – шампанское.
– Запишите на счет мистера Казановы.
– Хорошо, мистер Амальфи, – ответил бармен.
– Так в чем проблема?
– Просто любопытствовал.
– Тебя не утомляет твоя работа?
Я и не предполагал, что выгляжу усталым.
– Нет!
Он рассмеялся и похлопал меня по колену:
– Да я пошутил, не бери в голову. Никогда не слыхал, чтобы такой здоровяк, как ты, мог уставать. Ты из тех, у кого сил на десятерых хватит. Так что советую не тянуть со Сьюзан. Ее надо хватать сразу, пока не вывернулась и не поставила тебя на место.
– Что ж, попробую. Мне она нравится, но я вряд ли могу понять, что такая девушка находит во мне… в таком парне, как я…
– Ничего, кроме фотографии с обложки «Вог».
– Значит, она не любит мужчин?
– Ты притворяешься придурком? Она любит мужчин больше, чем все остальное. – Джонни высокомерно посмотрел на меня: – Ну, где мой коньяк?
Он протянул руку к бокалу, и хотя переизбыток алкоголя в его организме был заметен в каждом движении, глаза у него опять сделались ясными.
– Не передашь от меня привет мисс Китти? Она как раз идет сюда…
– Привет, Джонни! – крикнула Киттен ему, помахав рукой.
– Привет, детка…
Он подставил ей щеку, и она поцеловала его с абсолютно холодным выражением лица.
– Я не знал, что вы знакомы…
– Все девушки знакомы с Джонни Амальфи, – усмехнулся Джонни.
Киттен толкнула меня под ребра и тут же отдернула руку.
– О, – воскликнул я, – я ему дал!
– Ему дал! Чарли, я думала, тебе можно доверять.
– Идем, детка, – предложил Джонни, – пойдем со мной.
И они, взявшись за руки, направились в женский туалет.
После танцев мы посетили еще пару клубов. Солнце только-только вставало, когда мы загрузились в машину и покатили по шоссе в рассветных сумерках. Киттен включила приемник, как раз попав на песню Дэвида Боуи «Фейм».
Поскольку слова были всем известны, Кара, Киттен, Зули и Сьюзан стали подпевать хором. Наверное, это был самый известный хор в мире, и повторял он с азартом одно и то же слово: «Фейм», «Фейм», «Фейм»…
ПОРОЧНЫЙ МИР БАРТА МАСТЕРСОНА
Барт Мастерсон, красивый парень, худощавый и энергичный, с темно-русыми волосами с проседью, зачесанными назад на манер тридцатых годов, одевался с безупречной элегантностью. Предпочитал в основном брэнды французских модельеров и дизайнеров. Единственными экстравагантными деталями в его внешности были трехдневная щетина и ботинки на босу ногу.
Барт жил на Сниффен-корт и ездил на автомобиле, который некогда принадлежал Фрэнку Синатре. Богачом он не стал – слишком много экс-жен, чтобы он мог позволить себе роскошествовать. Но он был эстетом до мозга костей и большим любителем искусства. В нем все свидетельствовало о прекрасном вкусе, начиная с гастрономических пристрастий и заканчивая произношением. Его акцент напоминал о знаменитых в свое время бруклинских гангстерах.
Барт был настолько «своим» в фэшн-мире, что мог позволить себе вести себя как аутсайдер. Пожалуй, он никогда бы не добился признания и даже не был бы принят в узкий круг избранных нашей индустрии, если бы не его потрясающий талант делать сексуальные фотографии моделей и разного рода знаменитостёй. Во всяком случае, целый ряд журналов и рекламных агентств мечтали заполучить его работы. Но у него было множество врагов и завистников, которые стремились отбить клиентов и не гнушались даже распускать про Барта самого нелепого рода порочащие слухи и сплетши. Один из его соперников, например, обычно говорил клиентам, что Барт страдает синдромом Туретта и временами бывает совершенно невменяемым. Порой Барт действительно страдал нервными тиками, но до развития серьезного заболевания ему было еще очень далеко.
О его эксцентричности ходили легенды. Рассказывали, что однажды он схватился за запястья редакторши одного журнала и держал ее до тех пор, пока она не согласилась, чтобы он сделал фотографии такими, какими ему хотелось. Среди других его выходок были попытки прыгать с парашютом, когда вертолет едва мог избежать крушения в грозовую погоду. Однажды «Вог» оплатил очень дорогую фотосессию с двумя супермоделями и отправил их на курорт в Мексику, но Барт привез как результат своей работы немыслимые снимки на фоне гигантских кактусов в пустыне. Когда его спросили, где же курорт, он ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Я отправился в туалет. Амальфи стоял возле унитаза и тихонько напевал. Я подошел к соседнему унитазу.
– Привет, Джонни, что случилось?
– Чарли, дорогуша. – Он улыбнулся. – Как дела? Рад видеть старого приятеля…
– И я рад. Мы празднуем день рождения Сьюзан.
– А вот этого я бы на ее месте не делал… возраст… – Он довольно осклабился. – Люблю трахать эту сучку.
Я не сразу нашелся что ответить.
– Мы все не прочь…
– Хочешь сказать, ты еще этого не сделал? Не дурачь меня. Если не врешь, можешь хоть сегодня ночью, никому неохота остаться в одиночестве в день рождения. Попробуй. – Амальфи подался в мою сторону. – Ты ведь не промах, а?
– Думаю, нет.
Он посмотрел на меня, стараясь сосредоточиться и чуть пошатываясь. Итальянским типом лица, темными волосами и смуглой кожей он напоминал мне портреты Кривелли. Эдакий Макиавелли в костюме от Версаче.
– Не подкачаешь?
– Нет, Джонни.
Он рассмеялся. Схватил меня за рукав пиджака одной рукой, а другой натянул свои штаны.
– Ты долбаный чистюля, парень.
Я покачал головой и протянул ему баночку, полученную от Киттен. Амальфи насыпал порошок на внешнюю сторону кисти и вдохнул.
– О! Чистая штука! Ты не перестаешь меня удивлять. – Он вернул мне банку.
Я открыл дверь.
– А сам не хочешь?
– Уже, – соврал я.
– Да? Ты меня удивляешь. – Настроение у него заметно улучшилось.
– А что случилось с твоим другом? Ты что-то торопился увести его.
– Он давно там сидел. Ему не везло. Он хороший бизнесмен, но никудышный игрок.
– Серьезно?
– О да. Любит казино. И лошадей любит, и собак. Умудряется делать самые дерьмовые ставки. Знаешь, старик, он даже на футбольные матчи ставил, не зная правил. Еще и во всякую чушь играл в День всех святых…
– А я думал, ему везет во всем, за что он берется, – вроде похож на счастливчика.
– Он мог быть счастливчиком, если бы не подцепил этих уродов там…
– Что ты имеешь в виду?
– Ты пропал, если заводишь бездарных партнеров. Они тебе ничего не дадут, но будут вытягивать из тебя деньги…
– Могу я тебя угостить? – предложил я.
– Пожалуй.
Мы вернулись в бар. Зули уже упорхнула к своему Принцу, и мы могли, наконец, посидеть спокойно. Кроме нас в баре оставались только двое арабов, о чем-то спорящих на своем языке. Однако я, к своему удивлению, расслышал три имени – Зули, Кара и Киттен. Амальфи заказал коньяк, а я – шампанское.
– Запишите на счет мистера Казановы.
– Хорошо, мистер Амальфи, – ответил бармен.
– Так в чем проблема?
– Просто любопытствовал.
– Тебя не утомляет твоя работа?
Я и не предполагал, что выгляжу усталым.
– Нет!
Он рассмеялся и похлопал меня по колену:
– Да я пошутил, не бери в голову. Никогда не слыхал, чтобы такой здоровяк, как ты, мог уставать. Ты из тех, у кого сил на десятерых хватит. Так что советую не тянуть со Сьюзан. Ее надо хватать сразу, пока не вывернулась и не поставила тебя на место.
– Что ж, попробую. Мне она нравится, но я вряд ли могу понять, что такая девушка находит во мне… в таком парне, как я…
– Ничего, кроме фотографии с обложки «Вог».
– Значит, она не любит мужчин?
– Ты притворяешься придурком? Она любит мужчин больше, чем все остальное. – Джонни высокомерно посмотрел на меня: – Ну, где мой коньяк?
Он протянул руку к бокалу, и хотя переизбыток алкоголя в его организме был заметен в каждом движении, глаза у него опять сделались ясными.
– Не передашь от меня привет мисс Китти? Она как раз идет сюда…
– Привет, Джонни! – крикнула Киттен ему, помахав рукой.
– Привет, детка…
Он подставил ей щеку, и она поцеловала его с абсолютно холодным выражением лица.
– Я не знал, что вы знакомы…
– Все девушки знакомы с Джонни Амальфи, – усмехнулся Джонни.
Киттен толкнула меня под ребра и тут же отдернула руку.
– О, – воскликнул я, – я ему дал!
– Ему дал! Чарли, я думала, тебе можно доверять.
– Идем, детка, – предложил Джонни, – пойдем со мной.
И они, взявшись за руки, направились в женский туалет.
После танцев мы посетили еще пару клубов. Солнце только-только вставало, когда мы загрузились в машину и покатили по шоссе в рассветных сумерках. Киттен включила приемник, как раз попав на песню Дэвида Боуи «Фейм».
Поскольку слова были всем известны, Кара, Киттен, Зули и Сьюзан стали подпевать хором. Наверное, это был самый известный хор в мире, и повторял он с азартом одно и то же слово: «Фейм», «Фейм», «Фейм»…
ПОРОЧНЫЙ МИР БАРТА МАСТЕРСОНА
Барт Мастерсон, красивый парень, худощавый и энергичный, с темно-русыми волосами с проседью, зачесанными назад на манер тридцатых годов, одевался с безупречной элегантностью. Предпочитал в основном брэнды французских модельеров и дизайнеров. Единственными экстравагантными деталями в его внешности были трехдневная щетина и ботинки на босу ногу.
Барт жил на Сниффен-корт и ездил на автомобиле, который некогда принадлежал Фрэнку Синатре. Богачом он не стал – слишком много экс-жен, чтобы он мог позволить себе роскошествовать. Но он был эстетом до мозга костей и большим любителем искусства. В нем все свидетельствовало о прекрасном вкусе, начиная с гастрономических пристрастий и заканчивая произношением. Его акцент напоминал о знаменитых в свое время бруклинских гангстерах.
Барт был настолько «своим» в фэшн-мире, что мог позволить себе вести себя как аутсайдер. Пожалуй, он никогда бы не добился признания и даже не был бы принят в узкий круг избранных нашей индустрии, если бы не его потрясающий талант делать сексуальные фотографии моделей и разного рода знаменитостёй. Во всяком случае, целый ряд журналов и рекламных агентств мечтали заполучить его работы. Но у него было множество врагов и завистников, которые стремились отбить клиентов и не гнушались даже распускать про Барта самого нелепого рода порочащие слухи и сплетши. Один из его соперников, например, обычно говорил клиентам, что Барт страдает синдромом Туретта и временами бывает совершенно невменяемым. Порой Барт действительно страдал нервными тиками, но до развития серьезного заболевания ему было еще очень далеко.
О его эксцентричности ходили легенды. Рассказывали, что однажды он схватился за запястья редакторши одного журнала и держал ее до тех пор, пока она не согласилась, чтобы он сделал фотографии такими, какими ему хотелось. Среди других его выходок были попытки прыгать с парашютом, когда вертолет едва мог избежать крушения в грозовую погоду. Однажды «Вог» оплатил очень дорогую фотосессию с двумя супермоделями и отправил их на курорт в Мексику, но Барт привез как результат своей работы немыслимые снимки на фоне гигантских кактусов в пустыне. Когда его спросили, где же курорт, он ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109