Паскудник Аурел направлялся к островам Пасхи, когда судьба свела его с этим кораблем. Он своими глазами видел на палубе матросов и гражданских лиц, а кроме того вроде бы ничего такого уж особенного не заметил. Паскудник признавался, что он бы и сам не поверил, вздумай утверждать это кто-нибудь другой. Впрочем, ему тоже не поверили.
Внезапно эфир огласили сигналы бедствия, повергнувшие в шок каждого, кто их слышал: «SOS… SOS… «Стенли отдыхает»… мыс Фарер… Соленые огурцы кончились!.. Запасы соды иссякли… Мучаемся изжогой! SOS… SOS!»
Затем последовало сообщение с эсминца «Слава»: когда в поле видимости возник «Стенли», с ним немедленно наладили связь. С корабля просигналили в ответ – флажками: «Ах ты, паршивец! Да если твой папаша, почтенный крейсер, узнает, что ты пристаешь с разговорами к приличным судам, он со стыда мигом провалится сквозь землю… то бишь под воду. Внимание: во время уик-энда, в загородном доме и в городской квартире, дома и в пути вам скрасит жизнь стиральная машина «Индезит». Вы отдыхаете, она работает!»
Снабдив путников сим добрым напутствием, «Стенли» скрылся из виду.
Капитан Бриджес, который после амнистии занялся поставками селитры на грузовом судне «Люкс» и держал курс на Яву, а сам невесть как забрел в полярные широты, тоже имел несчастье столкнуться со «Стенли». У руля стояла Офелия Пепита в купальнике и дырявом черном котелке. Но что самое невероятное – вокруг котелка порхал воробей! Когда суда сблизились, глазам моряков «Люкса» предстало и вовсе фантасмагорическое зрелище: на палубе собралась изысканная компания дам в вечерних туалетах и мужчин во фраках; в весьма приподнятом настроении они оживленно махали встречным путникам. На капитанском мостике какой-то мрачный субъект с козлиной бородкой и в тоге римского сенатора дирижировал оркестром. Вытянувшись по стойке «смирно», пассажиры «Стенли» приветствовали близящийся «Люкс» маршем «Вставай, шотландец, родина зовет!». Будучи человеком не робкого десятка, капитан Бриджес крикнул в ответ: что, мол, там у них происходит.
Платяной шкаф, вскарабкавшись на самый верх пароходной трубы, учтиво извинился за то, что вмешивается в беседу, и попросил Бриджеса прислать карету скорой психиатрической помощи, если таковая встретится ему в пути. Затем вперед выступил господин в спортивных штанах и фраке, похожий на циркового шталмейстера, и, сложив ладони рупором, прокричал:
– Все пассажиры заражены проказой! Меня зовут Швахта Аристотель или Аристофан… а может, Гомер… либо Крат – лишнее вычеркнуть! Сегодня после обеда я прооперировал А. Винтера, но сейчас чувствую себя хорошо. А теперь, почтеннейшая публика, мы исполним для вас любимый шлягер нашего ансамбля «Не плачь, мамаша, пройдут года…».
Пение сопровождалось оглушительным грохотом и звоном посуды из камбуза. Грузовое судно «Люкс» на всех парах умчалось прочь от корабля безумцев.
Из района островов Тонга поступило еще одно сообщение. Однажды ночью, в непогоду, в опасной близости от берега на предельной скорости промчалось неопознанное судно с готовым взорваться котлом. С палубы доносились крики о помощи, но, прежде чем успели организовать спасателей, корабль скрылся в тумане.
Кретин Гарри, капитан весом под два центнера, клялся и божился, что тринадцатого, в пятницу, между тремя и четырьмя ночи, он собственными глазами видел, как «Стенли» движется по небу, от Млечного Пути к Южному Кресту.
А затем слухи о «Стенли» смолкли. То ли его поглотил океан, то ли призвали к себе небеса?… Кто знает…
Когда экспедиция направлялась к Самби-Сумби, столице островов Самби, казалось, участникам ее удастся избежать давно преследующего их рока. Небо нельзя было назвать безоблачным, однако то тут, то там проглядывали звезды, что дало повод Офелии подойти к какому-то мужчине, одиноко тоскующему на темной палубе.
– Сколько же звезд на небе!.. – проникновенно шепнула артистка.
– Почем мне знать, сколько их там! Надо спрашивать того, кто занимается небесной бухгалтерией! – раздраженно ответил господин Вагнер, и ему вторил птичий щебет.
– Ах, это вы, господин Вагнер?… Я ведь вас хорошо помню по «Вышибалам мозгов». Четыре года назад вы отлучились на минутку и остались должны мне доллар. Но я не за тем пустилась в экспедицию, чтобы взыскать с вас должок, – начала было светскую беседу Офелия Пепита и удивленно вгляделась в темноту. – Что это у вас чмокает?
– Не чмокает, а чирикает, – внес ясность господин Вагнер. – Воробей по кличке Арнольд, свивший гнездо у меня в кармане, счел нужным вставить замечание. Способный парень, знаете ли. Уже вполне сносно исполняет свадебный марш Мендельсона и траурную мелодию из «Лоэнгрина». Над судьбой героя оперы и правда обрыдаешься: ему ужасно хотелось жить, а пришлось отдать концы.
– М-да, странные дела творятся у вас в кармане, – задумчиво произнесла Офелия и, подхватив под мышки, подняла господина Вагнера, который, подобно тающему снеговику, плавно сполз на пол возле каюты футбольного судьи. – Уж не пьяны ли вы?
– Я бы попросил без намеков! – возмутился господин Вагнер и, словно отталкивая от себя гнусное подозрение, выкинул вперед руки. Резкий жест возымел последствия: господин Вагнер провалился в окно каюты по самые плечи и бесцеремонно разъединил прозектора и супругу футбольного судьи – уютно устроившись, парочка шушукалась в потемках. Сам разлучник тотчас же погрузился в сон, а руки его болтались в опасной близости от физиономий собеседников. Доктор Рюгер предостерегающе коснулся его ладони кончиком сигары, и господин Вагнер вскрикнул от боли, но сразу же утешился, поняв, что счастливым образом разжился куревом.
– Отличная каюта! – сообщил он Офелии. – Здесь трогательно заботятся о ближнем.
Палач заказал ужин в каюту, чтобы лечь пораньше, остальные же пассажиры наслаждались мирным отдыхом – кто в постели, кто в шкафу, как придется.
Мадам Барр и мистер Тео увлеченно беседовали.
– Будь я с вами знаком раньше, ни за что не пустился бы в эту авантюру, – сказал мистер Тео.
– Почему?
– Не стал бы искать Густава Барра.
– Во всем вы сами виноваты. Я прибыла в Сан-Франциско инкогнито и там узнала, что вы намеренно отплыли, не дожидаясь меня. И все же я последовала за экспедицией. Одна из моих приятельниц, общаясь с вашим секретарем, выдала себя за жену Барра. Она же и распустила слух о моей гибели.
– А при чем здесь этот толстяк, А. Винтер?
– Мы столкнулись с ним на судне ночью. Словно два призрака слонялись мы возле камбуза. Кстати, Винтер многим обязан мне, вернее, моей обезьянке. Дебби сбежала от меня и спряталась в трюме. Там она и подглядела сцену, когда А. Винтера заперли в сейфе. Когда трюм опустел, обезьянка принялась забавляться с ключом, подражая подсмотренным ею действиям людей, и случайно открыла дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Внезапно эфир огласили сигналы бедствия, повергнувшие в шок каждого, кто их слышал: «SOS… SOS… «Стенли отдыхает»… мыс Фарер… Соленые огурцы кончились!.. Запасы соды иссякли… Мучаемся изжогой! SOS… SOS!»
Затем последовало сообщение с эсминца «Слава»: когда в поле видимости возник «Стенли», с ним немедленно наладили связь. С корабля просигналили в ответ – флажками: «Ах ты, паршивец! Да если твой папаша, почтенный крейсер, узнает, что ты пристаешь с разговорами к приличным судам, он со стыда мигом провалится сквозь землю… то бишь под воду. Внимание: во время уик-энда, в загородном доме и в городской квартире, дома и в пути вам скрасит жизнь стиральная машина «Индезит». Вы отдыхаете, она работает!»
Снабдив путников сим добрым напутствием, «Стенли» скрылся из виду.
Капитан Бриджес, который после амнистии занялся поставками селитры на грузовом судне «Люкс» и держал курс на Яву, а сам невесть как забрел в полярные широты, тоже имел несчастье столкнуться со «Стенли». У руля стояла Офелия Пепита в купальнике и дырявом черном котелке. Но что самое невероятное – вокруг котелка порхал воробей! Когда суда сблизились, глазам моряков «Люкса» предстало и вовсе фантасмагорическое зрелище: на палубе собралась изысканная компания дам в вечерних туалетах и мужчин во фраках; в весьма приподнятом настроении они оживленно махали встречным путникам. На капитанском мостике какой-то мрачный субъект с козлиной бородкой и в тоге римского сенатора дирижировал оркестром. Вытянувшись по стойке «смирно», пассажиры «Стенли» приветствовали близящийся «Люкс» маршем «Вставай, шотландец, родина зовет!». Будучи человеком не робкого десятка, капитан Бриджес крикнул в ответ: что, мол, там у них происходит.
Платяной шкаф, вскарабкавшись на самый верх пароходной трубы, учтиво извинился за то, что вмешивается в беседу, и попросил Бриджеса прислать карету скорой психиатрической помощи, если таковая встретится ему в пути. Затем вперед выступил господин в спортивных штанах и фраке, похожий на циркового шталмейстера, и, сложив ладони рупором, прокричал:
– Все пассажиры заражены проказой! Меня зовут Швахта Аристотель или Аристофан… а может, Гомер… либо Крат – лишнее вычеркнуть! Сегодня после обеда я прооперировал А. Винтера, но сейчас чувствую себя хорошо. А теперь, почтеннейшая публика, мы исполним для вас любимый шлягер нашего ансамбля «Не плачь, мамаша, пройдут года…».
Пение сопровождалось оглушительным грохотом и звоном посуды из камбуза. Грузовое судно «Люкс» на всех парах умчалось прочь от корабля безумцев.
Из района островов Тонга поступило еще одно сообщение. Однажды ночью, в непогоду, в опасной близости от берега на предельной скорости промчалось неопознанное судно с готовым взорваться котлом. С палубы доносились крики о помощи, но, прежде чем успели организовать спасателей, корабль скрылся в тумане.
Кретин Гарри, капитан весом под два центнера, клялся и божился, что тринадцатого, в пятницу, между тремя и четырьмя ночи, он собственными глазами видел, как «Стенли» движется по небу, от Млечного Пути к Южному Кресту.
А затем слухи о «Стенли» смолкли. То ли его поглотил океан, то ли призвали к себе небеса?… Кто знает…
Когда экспедиция направлялась к Самби-Сумби, столице островов Самби, казалось, участникам ее удастся избежать давно преследующего их рока. Небо нельзя было назвать безоблачным, однако то тут, то там проглядывали звезды, что дало повод Офелии подойти к какому-то мужчине, одиноко тоскующему на темной палубе.
– Сколько же звезд на небе!.. – проникновенно шепнула артистка.
– Почем мне знать, сколько их там! Надо спрашивать того, кто занимается небесной бухгалтерией! – раздраженно ответил господин Вагнер, и ему вторил птичий щебет.
– Ах, это вы, господин Вагнер?… Я ведь вас хорошо помню по «Вышибалам мозгов». Четыре года назад вы отлучились на минутку и остались должны мне доллар. Но я не за тем пустилась в экспедицию, чтобы взыскать с вас должок, – начала было светскую беседу Офелия Пепита и удивленно вгляделась в темноту. – Что это у вас чмокает?
– Не чмокает, а чирикает, – внес ясность господин Вагнер. – Воробей по кличке Арнольд, свивший гнездо у меня в кармане, счел нужным вставить замечание. Способный парень, знаете ли. Уже вполне сносно исполняет свадебный марш Мендельсона и траурную мелодию из «Лоэнгрина». Над судьбой героя оперы и правда обрыдаешься: ему ужасно хотелось жить, а пришлось отдать концы.
– М-да, странные дела творятся у вас в кармане, – задумчиво произнесла Офелия и, подхватив под мышки, подняла господина Вагнера, который, подобно тающему снеговику, плавно сполз на пол возле каюты футбольного судьи. – Уж не пьяны ли вы?
– Я бы попросил без намеков! – возмутился господин Вагнер и, словно отталкивая от себя гнусное подозрение, выкинул вперед руки. Резкий жест возымел последствия: господин Вагнер провалился в окно каюты по самые плечи и бесцеремонно разъединил прозектора и супругу футбольного судьи – уютно устроившись, парочка шушукалась в потемках. Сам разлучник тотчас же погрузился в сон, а руки его болтались в опасной близости от физиономий собеседников. Доктор Рюгер предостерегающе коснулся его ладони кончиком сигары, и господин Вагнер вскрикнул от боли, но сразу же утешился, поняв, что счастливым образом разжился куревом.
– Отличная каюта! – сообщил он Офелии. – Здесь трогательно заботятся о ближнем.
Палач заказал ужин в каюту, чтобы лечь пораньше, остальные же пассажиры наслаждались мирным отдыхом – кто в постели, кто в шкафу, как придется.
Мадам Барр и мистер Тео увлеченно беседовали.
– Будь я с вами знаком раньше, ни за что не пустился бы в эту авантюру, – сказал мистер Тео.
– Почему?
– Не стал бы искать Густава Барра.
– Во всем вы сами виноваты. Я прибыла в Сан-Франциско инкогнито и там узнала, что вы намеренно отплыли, не дожидаясь меня. И все же я последовала за экспедицией. Одна из моих приятельниц, общаясь с вашим секретарем, выдала себя за жену Барра. Она же и распустила слух о моей гибели.
– А при чем здесь этот толстяк, А. Винтер?
– Мы столкнулись с ним на судне ночью. Словно два призрака слонялись мы возле камбуза. Кстати, Винтер многим обязан мне, вернее, моей обезьянке. Дебби сбежала от меня и спряталась в трюме. Там она и подглядела сцену, когда А. Винтера заперли в сейфе. Когда трюм опустел, обезьянка принялась забавляться с ключом, подражая подсмотренным ею действиям людей, и случайно открыла дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62