Восхищен героизмом этой женщины. Выпустите хоть на минуту, глотнуть воздуха, изверг вы рода человеческого!»
– На редкость циничный тип! – пробормотал мистер Тео, узнав о содержании ответа.
Второе послание было призвано тактично подготовить супруга к страшной вести.
«Честь имею сообщить: мадам подхватила какую-то заразу в воздухе, глотнуть которого вам не удастся, потому как я стою у двери с палкой».
Ответ:
«Если и впредь станете держать меня в заточении, прокляну вас страшным проклятием, зараза вы этакая! И негодяй к тому же!»
Пожалуй, самое время сообщить правду.
«Проклятия ваши я в гробу видал, а вам желаю мужаться. (Мужество, оно на любых широтах не помеха.) Сейчас пришла радиограмма, а потому честь имею сообщить внизу следующее: мадам Барр в воздухе испустила дух».
Ответ был поразительным и вызывал недоумение:
«Жаль старушку! По сему случаю дали бы хоть немного колбаски. Говядина уже осточертела. Ну дайте! Что вам стоит?»
Джимми до такой степени возмутила эта бездушная черствость, что в тот день он вообще лишил пленника еды и питья. А к вечеру сунул ему в шкаф молитвенник.
– Отродясь не встречал таких закоренелых безбожников! – сурово отчитал он «Барра». – Помолитесь за упокой души несчастной женщины!
– Помолиться-то я помолюсь, – сокрушенно отвечал швейцар. – Только дайте копченой колбаски, а то от говядины с души воротит!
Джимми окатил чревоугодника кувшином воды.
Незадачливый швейцар горько плакал, утирая слезы краешком пледа. Стал бы он проситься в экспедицию, зная, к чему это приведет!.. А всему виной его брюки, случайно пробитые скоросшивателем.
Вечером разразились роковые события.
Небо было усеяно звездами, вода, отливающая диковинным бледно-зеленым глянцем, распадалась надвое, давая путь кораблю, за кормой стелилась длинным шлейфом дорожка, где фосфоресцировала потревоженная мелкая морская живность, а ветер доносил откуда-то издалека приятную мелодию.
Господин Вагнер с тоски напевал выходную арию Каварадосси из оперы «Паяцы». И впрямь затоскуешь, если заперт в картофельном складе! Но у окружающих лопнуло терпение, после того как супруга футбольного судьи четвертый раз за день хлопнулась в обморок. С другой стороны, кто бы устоял на месте господина Вагнера и при виде очередного давнего приятеля не кинулся к нему с распростертыми объятиями? Теперь его эмоциональным всплескам был положен конец.
Офелия Пепита сидела подле профессора Максвелла и сосредоточенно вертела в руках секстант.
– Какой прекрасный вечер!.. – мечтательно вздохнула артистка. – Слышали вы когда-нибудь о таком обычае – выбирать себе звезду?
– Как не слыхать? Конечно, слышал! – кивнул головой профессор. – Подобное случилось с Архимедом. Имея в виду звезды, он объявил миру: выберите ему во Вселенной одну-единственную точку опоры, и он перевернет земной шар. Точка выбирается произвольно. Главное, чтобы она была неподвижной.
– Согласна, – промурлыкала Офелия. – Неподвижная и главная – это хорошо, но и без побочных не обойдешься. Итак, выбираем звезду… – Последовала долгая пауза, а затем артистка шепнула: – Я уже выбрала.
Из-за вентиляционной трубы за интимной сценой наблюдал помрачневший Джимми От-Уха-До-Уха.
Тем временем Рыжий Васич с решительным видом постучал в каюту миллионера.
– Сударь! Команда готова на стенку лезть. Парни прослышали, что жена ученого скапутилась.
– Им-то какое дело?
– А теперь у нас на корабле кто-то играет на губной гармошке!
Среди экипажа поднялся ропот. Матросы сбивались. кучками, шушукались. В воздухе висело напряжение. Сопровождаемый Васичем, Тео торопливо подошел к одной группке.
– Я сам слышал ее, гармошку эту, – беззвучно просвистел астматик Петерс. – И Вихлястый Скелет тоже!
– Я стоял аккурат у спуска в трюм, – сказал Вихлястый Скелет, вынув изо рта несколько мелких гвоздиков. – Мы с Колючкой Ванеком проводкой занимались. Колючка ушел по какому-то делу на кухню…
– Топор надо было принести.
– Ага, – мотнул головой Вихлястый Скелет, – я тоже отщипнул кусочек… тьфу ты, я хотел сказать, топор и мне был нужен. И тут услышал, как в кладовке для инструментов кто-то на губной гармошке играет.
Обеспокоенные матросы двинулись к кладовке. Открыли дверь… Как и следовало ожидать – ни души!
– В конце концов, вы же не малые дети, чтобы ударяться в панику из-за таких пустяков, – пытался втолковать им мистер Тео, впрочем, без особой убежденности.
– Ежели Зеленая Рожа поблизости околачивается, то нечего удивляться, что покойница, профессорская жена, объявилась тут, чтобы на гармошке поиграть… – заметил Борк.
– Тот, кто вздумает сеять панику, имеет все шансы встретиться с покойницей на том свете, – холодно обронил Вильсон. – Транспортным средством я обеспечу, – он выразительно похлопал по заряженному револьверу.
– Смешно мне на вас, ребята, – вмешался Джимми От-Уха-До-Уха, зная, что матросы боятся только покойников, а значит, и Вильсону, чтобы запугать их, следует для начала самому отправиться на тот свет. – Помнится, о прошлом годе у мыса Доброй Надежды мне довелось четыре раза проплывать мимо корабля-призрака «Мортон Мертвая Голова», но никто у нас на борту не праздновал труса так, как вы. Правда, и в команду мы тогда слабонервных хлюпиков не набирали.
К тому времени как Джимми закончил свою краткую, но выразительную речь, компания начала разбредаться, и мистер Тео, хоть и не во всем разделял образ мыслей первого офицера, не мог не признать, что на людей каждой социальной категории надлежит воздействовать адекватными психологическими средствами.
– И все же, – тихо проговорил мистер Тео, – кто-то здесь развлекается игрой на губной гармонике.
– Я не из суеверных.
– Это настолько очевидно, что не нуждается в подтверждении. Первым делом следует осторожно, не привлекая внимания, обыскать судно.
Мистер Тео и Джимми уже направились было поскорее приняться за дело, когда вдруг из-за горизонта всплыло ветхое, с покореженными бортами суденышко, тарахтящее на ходу, что твоя кофейная мельница: «Господин Вагнер»!
В матросском обиходе это название, уже ставшее мировым рекордом, теперь использовалось в сокращенном виде.
За считаные часы «Стенли» обгонит старую посудину и навеки оставит ее позади – это ясно. Однако Колючка Ванек, астматик Петере и Вихлястый Скелет еще долгое время не спускали глаз с постепенно исчезающего в туманной дали «Господина Вагнера». И тут они заметили Джимми От-Уха-До-Уха: он стоял на капитанском мостике впереди капитана Вильсона, бледный, ни кровинки в лице, безмолвно уставясь в ту сторону, где вот-вот скроется ржавая посудина.
Лишь они знали, что это допотопное корыто, перекрашенное и переименованное, – на самом деле «Бригитта», чумной корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– На редкость циничный тип! – пробормотал мистер Тео, узнав о содержании ответа.
Второе послание было призвано тактично подготовить супруга к страшной вести.
«Честь имею сообщить: мадам подхватила какую-то заразу в воздухе, глотнуть которого вам не удастся, потому как я стою у двери с палкой».
Ответ:
«Если и впредь станете держать меня в заточении, прокляну вас страшным проклятием, зараза вы этакая! И негодяй к тому же!»
Пожалуй, самое время сообщить правду.
«Проклятия ваши я в гробу видал, а вам желаю мужаться. (Мужество, оно на любых широтах не помеха.) Сейчас пришла радиограмма, а потому честь имею сообщить внизу следующее: мадам Барр в воздухе испустила дух».
Ответ был поразительным и вызывал недоумение:
«Жаль старушку! По сему случаю дали бы хоть немного колбаски. Говядина уже осточертела. Ну дайте! Что вам стоит?»
Джимми до такой степени возмутила эта бездушная черствость, что в тот день он вообще лишил пленника еды и питья. А к вечеру сунул ему в шкаф молитвенник.
– Отродясь не встречал таких закоренелых безбожников! – сурово отчитал он «Барра». – Помолитесь за упокой души несчастной женщины!
– Помолиться-то я помолюсь, – сокрушенно отвечал швейцар. – Только дайте копченой колбаски, а то от говядины с души воротит!
Джимми окатил чревоугодника кувшином воды.
Незадачливый швейцар горько плакал, утирая слезы краешком пледа. Стал бы он проситься в экспедицию, зная, к чему это приведет!.. А всему виной его брюки, случайно пробитые скоросшивателем.
Вечером разразились роковые события.
Небо было усеяно звездами, вода, отливающая диковинным бледно-зеленым глянцем, распадалась надвое, давая путь кораблю, за кормой стелилась длинным шлейфом дорожка, где фосфоресцировала потревоженная мелкая морская живность, а ветер доносил откуда-то издалека приятную мелодию.
Господин Вагнер с тоски напевал выходную арию Каварадосси из оперы «Паяцы». И впрямь затоскуешь, если заперт в картофельном складе! Но у окружающих лопнуло терпение, после того как супруга футбольного судьи четвертый раз за день хлопнулась в обморок. С другой стороны, кто бы устоял на месте господина Вагнера и при виде очередного давнего приятеля не кинулся к нему с распростертыми объятиями? Теперь его эмоциональным всплескам был положен конец.
Офелия Пепита сидела подле профессора Максвелла и сосредоточенно вертела в руках секстант.
– Какой прекрасный вечер!.. – мечтательно вздохнула артистка. – Слышали вы когда-нибудь о таком обычае – выбирать себе звезду?
– Как не слыхать? Конечно, слышал! – кивнул головой профессор. – Подобное случилось с Архимедом. Имея в виду звезды, он объявил миру: выберите ему во Вселенной одну-единственную точку опоры, и он перевернет земной шар. Точка выбирается произвольно. Главное, чтобы она была неподвижной.
– Согласна, – промурлыкала Офелия. – Неподвижная и главная – это хорошо, но и без побочных не обойдешься. Итак, выбираем звезду… – Последовала долгая пауза, а затем артистка шепнула: – Я уже выбрала.
Из-за вентиляционной трубы за интимной сценой наблюдал помрачневший Джимми От-Уха-До-Уха.
Тем временем Рыжий Васич с решительным видом постучал в каюту миллионера.
– Сударь! Команда готова на стенку лезть. Парни прослышали, что жена ученого скапутилась.
– Им-то какое дело?
– А теперь у нас на корабле кто-то играет на губной гармошке!
Среди экипажа поднялся ропот. Матросы сбивались. кучками, шушукались. В воздухе висело напряжение. Сопровождаемый Васичем, Тео торопливо подошел к одной группке.
– Я сам слышал ее, гармошку эту, – беззвучно просвистел астматик Петерс. – И Вихлястый Скелет тоже!
– Я стоял аккурат у спуска в трюм, – сказал Вихлястый Скелет, вынув изо рта несколько мелких гвоздиков. – Мы с Колючкой Ванеком проводкой занимались. Колючка ушел по какому-то делу на кухню…
– Топор надо было принести.
– Ага, – мотнул головой Вихлястый Скелет, – я тоже отщипнул кусочек… тьфу ты, я хотел сказать, топор и мне был нужен. И тут услышал, как в кладовке для инструментов кто-то на губной гармошке играет.
Обеспокоенные матросы двинулись к кладовке. Открыли дверь… Как и следовало ожидать – ни души!
– В конце концов, вы же не малые дети, чтобы ударяться в панику из-за таких пустяков, – пытался втолковать им мистер Тео, впрочем, без особой убежденности.
– Ежели Зеленая Рожа поблизости околачивается, то нечего удивляться, что покойница, профессорская жена, объявилась тут, чтобы на гармошке поиграть… – заметил Борк.
– Тот, кто вздумает сеять панику, имеет все шансы встретиться с покойницей на том свете, – холодно обронил Вильсон. – Транспортным средством я обеспечу, – он выразительно похлопал по заряженному револьверу.
– Смешно мне на вас, ребята, – вмешался Джимми От-Уха-До-Уха, зная, что матросы боятся только покойников, а значит, и Вильсону, чтобы запугать их, следует для начала самому отправиться на тот свет. – Помнится, о прошлом годе у мыса Доброй Надежды мне довелось четыре раза проплывать мимо корабля-призрака «Мортон Мертвая Голова», но никто у нас на борту не праздновал труса так, как вы. Правда, и в команду мы тогда слабонервных хлюпиков не набирали.
К тому времени как Джимми закончил свою краткую, но выразительную речь, компания начала разбредаться, и мистер Тео, хоть и не во всем разделял образ мыслей первого офицера, не мог не признать, что на людей каждой социальной категории надлежит воздействовать адекватными психологическими средствами.
– И все же, – тихо проговорил мистер Тео, – кто-то здесь развлекается игрой на губной гармонике.
– Я не из суеверных.
– Это настолько очевидно, что не нуждается в подтверждении. Первым делом следует осторожно, не привлекая внимания, обыскать судно.
Мистер Тео и Джимми уже направились было поскорее приняться за дело, когда вдруг из-за горизонта всплыло ветхое, с покореженными бортами суденышко, тарахтящее на ходу, что твоя кофейная мельница: «Господин Вагнер»!
В матросском обиходе это название, уже ставшее мировым рекордом, теперь использовалось в сокращенном виде.
За считаные часы «Стенли» обгонит старую посудину и навеки оставит ее позади – это ясно. Однако Колючка Ванек, астматик Петере и Вихлястый Скелет еще долгое время не спускали глаз с постепенно исчезающего в туманной дали «Господина Вагнера». И тут они заметили Джимми От-Уха-До-Уха: он стоял на капитанском мостике впереди капитана Вильсона, бледный, ни кровинки в лице, безмолвно уставясь в ту сторону, где вот-вот скроется ржавая посудина.
Лишь они знали, что это допотопное корыто, перекрашенное и переименованное, – на самом деле «Бригитта», чумной корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62