Господин Вагнер снова разразился было оперной арией, но под порывом ветра пламя со свечи перекинулось на котелок, и тот, естественно, вспыхнул. Привычным движением владелец макнул его в воду и снова напялил на голову. Теперь со свечи живописно свисали водоросли.
Наконец ящик оказался на борту.
Уже зажглись фонари, когда прибыл еще один груз: Джимми От-Уха-До-Уха тоже доставил какой-то ящик. Что в нем, не знал никто. Джимми велит оттащить ящик к себе в каюту. Из ящика вылезает совершенно обезумевший человек. Джимми угощает его колотушками и заталкивает в шкаф. Позднее заталкивает туда же свою ветровку и кусок говядины.
При этом на всякий случай снова колошматит обитателя шкафа.
Полночь, 24 часа, никаких тебе минут и ноль секунд.
«Стенли» отправляется в плавание. Звуки музыки, толпы провожающих – все как обычно, сами знаете. С берега кажется, будто у парохода три трубы, однако не обольщайтесь: третья труба – это всего-навсего высоченный цилиндр сэра Максвелла.
Лорд Гамильтон взошел на борт в сопровождении некоего седовласого господина с благородной осанкой. Сам он – белокурый, моложавый – улыбался своей знаменитой приветливой улыбкой. Раскланиваясь направо и налево, лорд Гамильтон вместе с сопровождающим прошел к себе в каюту, где и принял мистера Тео.
Пускай его присутствие на корабле никого не смущает, пожелал лорд Гамильтон, путешествует он как частное лицо.
Затем его лордство познакомился со всеми спутниками. На лице у него отразилось некоторое смущение, когда вслед за сэром Максвеллом от имени прочих исследователей его приветствовал прозектор Рюгер, а ювелир преподнес памятную бронзовую медаль.
– Кто здесь у вас еще? – нервно поинтересовалось его лордство.
– Есть еще футбольный судья высшей категории, – не моргнув глазом ответствовал мистер Тео. – А вон тот элегантный господин с подзорной трубой – Сократ Швахта, можно просто Крат. Он цветовод и бывший палач по совместительству. Вот, пожалуй, и все.
Однако мистер Тео заблуждался.
Внезапно послышались звуки гитары.
– Сударь, – шепнул мистеру Тео Джимми, – я доставил на борт Офелию, потому как без нее мне жизнь не в жизнь.
– Помилуйте! – схватился за голову мистер Тео. – Что делать на борту музыкантше?!
– Офелия – барышня смекалистая и переимчивая. Понаблюдает в деле футбольного судью, палача и потрошителя и сможет делать то же самое.
Мистер Тео посопротивлялся, покуда хватило сил, после чего вынужден был признать, что экспедиции не обойтись без испытанной алкоголички, к тому же умеющей играть на гитаре. А уж аргументы, приведенные самой артисткой, и вовсе его сразили.
– Кто сказал, будто в экспедиции следует подыхать со скуки? – низким, вкрадчивым голосом проворковала Офелия Пепита. – Любая научная работа веселее пойдет под звуки танго, когда я стану петь, травить анекдоты, играть на гитаре…
– И попыхивать сигарой, – проникновенно добавил капитан обоих рангов, не давая свою протеже в обиду, и мистер Тео вынужден был окончательно сдаться.
«Стенли отдыхает» бодро и уверенно на всех парах несся к своей цели. Курс – юго-восток, время – четыре двадцать по полудню. Погода – лучше не бывает!
Под утро Джимми насильно вытряхнули из койки. У изголовья стоял мистер Тео.
– У нас новости! Рыжий Васич пырнул ножом Борка, а Енэ Кривая Рожа сломал кому-то большой палец на руке. Футбольный судья разводится с женой, палач довел ювелира До белого каления, и никто не знает, куда идет корабль, поскольку у Вильсона никотиновое отравление от чересчур крепких вирджинских сигар, а Максвелл еще почивает, так как до рассвета учился танцевать танго. Что же касается меня, то я… – мистер Тео не закончил фразу. При полном штиле корабль вдруг резко накренился.
– Рулевой надрызгался, что ли?!
– Нет! – отрезал мистер Тео и, чуть не плача, добавил: – Что вы натворили, разбойник вы этакий! Теперь вся экспедиция псу под хвост! У руля Офелия Пепита с гитарой!
Письмо Джимми От-Уха-До-Уха
кронпринцу Сан-Антонио,
правителю Островов Благоденствия
Альмира
Королевская крепость,
первый этаж

Ваше уважаемое Величество!
Отплыли мы наконец-то, и тут посыпались неприятности, как из худой бочки. В том ящике, который мистер Тео заказал за свои кровные денежки, Офелия Пепита обнаружилась.
Вдобавок этот гнусняк Вагнер тоже контрабандой пробрался на судно: он, вишь ли ты, не мог уплыть назад к берегу, потому как свечка у него на шляпе потухла. А как же ей не потухнуть, когда он ее вместе со шляпой в воду макнул!
Еще нашего полку прибыло: ученый – взаправдашний который, Густав Барр, – у меня в шкапе теперь поселился. Сидит там безвылазно, потому как едва сунется вылезти, я его – трах по башке! Он и не рыпается.
Вы небось интересуетесь, Ваше Величество, как это оно все вокруг закрутилось-завертелось? А вот как. Перед тем как судну нашему отчалить, мы с Офелией на пару очень даже приятно время проводили. И тут нам в голову взбрело: а чего бы и ей в икспедицию не отправиться? Пораскинул я мозгами и – нет, говорю, ничего не получится, работодатель мой, мистер Тео, нипочем на это не согласится. Офелия – в слезовую; хоть и недолго мы вместе побыли, но уж очень она ко мне прикипела… Потолковали мы с господином Вагнером, и все хорошенько обмозговали. Решено было, что Вагнер доставит Офелию на судно в ящике, потому как у него лодка есть.
Десять долларов запросил, мерзавец, и медальку в отдачу, которая у меня завалялась, когда он мне ее показывал.
А потом началась какая-то хренотень, совсем уж непонятная. Приходит ко мне мистер Тео и говорит, что он, мол, никак не сообразит, что к чему. Секретарь его, мистер Торн, телеграмму отбил и сообщает, что сыскал этого нашего пропащего ученого – Густав Барр который. Он якобы в гостинице обретается, на островке неподалеку от нас. А на самом-то деле он у меня в шкапу сидит безвылазно. Но мистер Тео, про то не зная, велит мне отправиться на остров за Барром этим, затолкать его в ящик, доставить на борт и держать у себя в каюте, покуда икспедиция его не отыщет. И кроме меня, чтобы никто его не видел, не слышал и словечком с ним не перемолвился. Верно, так оно надежнее. Вот и выходит, что я теперь голова всей этой затее безголовой. Сел я в лодку моторную и сплавал на остров, а там и вправду дожидается мужик, усатый и в юбке, и сразу видать, что у него не все дома.
Словом, Густав это, больше некому. С юбкой тоже все ясно: ведь я его без штанов видел, когда из сейфа, изнутри в дырочку разглядывал. Теперь и в лицо его рассмотрел. Не сказать, чтобы сверху он краше был, чем снизу.
«Это вас, – спрашиваю, – секретарь взашей вытолкал?»
«Пять раз», – отвечает.
«Из-за мистера Тео?»
«Ага, – говорит. – И из-за него тоже».
И давай мне рассказывать, как он без штанов остался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62