Если с настоящей междугородней
станцией ничего случиться не могло - во всяком случае, это было слишком
маловероятно, то невозможность связаться с кем-либо по телефону вполне
могла объясняться тем, что не работала станция местная.
"Ну почему умные мысли приходят в голову так поздно?" - подумал он
зло ударяя себя кулаком по ноге.
- Эльвира...
- Что? - вскинула голову журналистка.
- Ты не знаешь, где у нас АТС? - вопрос прозвучал настолько глупо,
что Рудольф тут же смутился. Ничего себе - столько времени проработал тут,
а спрашивать приходиться у человека почти постороннего.
- Вы думаете, - прищурилась она, - можно связаться с другими
городами?
- А почему бы и нет?
- Да... - она хихикнула. - Самое простое решение приходит в голову
последним... Что ж, пойду поищу.
- Нет, стойте, - остановил ее рукой Рудольф, прежде чем Эльвира
успела встать с кресла. - Я сам... У вас есть дело.
Хорошие мысли и в самом деле приходят в голову слишком поздно - еще
около получаса Рудольф потратил на расспросы, прежде чем сообразил, что
гораздо проще посмотреть на план здания. Ругая последними словами свою
тупость, он принялся рыться в бумагах, затем едва ли не бегом помчался на
первый этаж...
Лежащий поперек коридора труп заставил его остановиться и замереть на
месте.
Все говорило о том, что трагедия разыгралась незадолго до его
прихода, прикосновение перечеркивало последние сомнения: тело еще не
успело остыть. Настороженным взглядом Рудольф осмотрелся по сторонам -
рядом не было ни одной живой души.
- Эй! - осторожно позвал он, никто не отозвался и Рудольфу пришлось
упрекнуть себя еще и за то, что ему не была свойственна привычка кричать
вслух и громко. - Тревога!
"Тревога" выходила неубедительно, ему пришлось повторить - но с тем
же результатом.
Стараясь держаться подальше от дверей из-за которых в любой момент
могли возникнуть руки убийцы, он пробежал по коридору в сторону медпункта.
Возле входа лежал еще один труп - Рудольф узнал в нем человека, специально
посланного охранять спокойствие Анны и больного. Заглядывая в дверь,
Рудольф уже знал, что увидит, и только скрипнул зубами, убедившись, что не
ошибся.
Но что могло означать это молчание, эти новые смерти? Неужели где-то
внизу оборона была прорвана, или стены не выдержали натиска? Рудольф
ощутил, как ускоряется биение сердца. Если сейчас из-за угла высунется
убийца...
"Спокойно, - он сжал кулаки, до боли врезаясь ногтями в мякоть
ладони. - Надо проверить посты. В первую очередь - это. Значит, я должен
вернуться к лестнице и спуститься таки на первый этаж. Так... и еще - надо
предупредить Эльвиру. Если рассудить логично, получается, что или внизу
никого не осталось - так как все группы постоянно поддерживают связь друг
с другом, или, что гораздо вероятней, констриктор пришел не извне. С
самого начала можно было ожидать, что среди нас есть уже зараженные... Так
это уже что-то".
Быстро заглянув в недавно покинутый кабинет, Рудольф сообщил Эльвире
о своем неприятном открытии и уже вдвоем они вернулись к первому трупу,
чтобы обогнув его на этот раз спуститься вниз.
Через некоторое время несколько человек с ружьями и один с пистолетом
(неучтенным Рудольфом при изначальных расчетах) протопали вверх по
лестнице, вскоре выстрелы сообщили, что констриктор найден.
- Может тебе лучше спуститься в убежище к детям и женщинам? -
предложил Рудольф Эльвире, немного успокоившись.
- Не стоит. - Эльвира поправила прическу. - Я на боевом посту и не
собираюсь его покидать. Ясно?
Она и в самом деле была настроена по-боевому, ничто, наверное, не
могло ее теперь заставить пойти на попятную.
- И все же... - продолжал настаивать Рудольф, пока женщина не
объяснила ему, что никогда прежде ей не приходилось жить так полноценно.
"Я впервые знаю, что зачем-то нужна этому миру, - заявила она, гордо
улыбаясь. - И я еще с ним поспорю..." После этого Рудольфу оставалось
только уступить и грустно поморщиться: ему очень хотелось бы сказать тоже
самое и о себе. Нет, он знал, что нужен, знал, что от него зависит многое,
но не мог справиться с чувством раздвоенности, непонятно чем и вызванной -
то ли было горько из-за прежней жизни, то ли просто не хотелось верить в
только сейчас открывающуюся ее подлость. Не время было сейчас для
прозрений, ох - не время, но однажды возникшее сомнение, несвоевременная
мысль не истребляются из памяти по первому же желанию. - Возьмите хотя бы
оружие. Нам с тобой слишком повезло на этот раз - констриктора понесло в
другую сторону. Если бы он вошел в наш кабинет... - Рудольф развел руками.
Эльвира кивнула - она прекрасно понимала, что со смертью им
разминуться помогло только чудо.
- Хватит. Я сама знаю, что делать, - отчеканила она, не сомневаясь,
что события только начинают разворачиваться: слишком уж достоверным
показалось ей на этот раз собственное предчувствие.
Рудольф прислонился на миг к стене и произнес задумчивым тоном:
- Да, и мы еще совсем недавно сетовали на бесконфликтность нашей
жизни... На то, что в ней ничего не происходит. А оказывается - и тогда
было много... происшествий.
- Вы что - о пророке? - остановилась уже готовая уйти журналистка.
- И о нем. Эльвира - скажите, когда я спал? Тогда? Или мне сниться
весь этот кошмар вместе с возникшими вдруг откровениями о прошлом? Ведь
если все было... Прости, я немного путаюсь в мыслях. Альбина считала, что
спокойствие предшествующее этой катастрофе сродни затишью перед бурей. Но
было ли затишье? Этот ваш профессор, наш приятель, другие - пророки или
кто они там? Да и вы сами в своем журнале, видно не скучали. Я хочу знать
правду.
- Вы тоже? - Эльвира выдавила эти слова чуть слышным шепотом. - Вы
думаете, нам отсюда не выбраться, да?
- Но почему... - он запнулся. В самом деле, только сейчас он осознал,
что подобное предчувствие живет и в нем.
- Вас тянет на откровенность, - пожала она плечами, с одного из
которых опять сползла ткань, но это больше ничего не означало. -
Романтика. Сантименты... Прозрение перед бесконечностью... Нет, вы не
ошибались, наш мир действительно был тих, как омут, в котором водятся
черти. Людей, выпадавших из общего правила не наберется и процента...
другое дело, что их-то как раз затравливали или усмиряли как раз потому,
что хотели эту тишину сохранить. Бесконфликтную, мягкую тишину. Или если
ты говоришь о теории Альбинины, догадывались о том, что так долго
продолжаться не может и приносили в жертву незаметных единиц, чтобы за их
счет оттянуть время "Ч".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51