– Она ведь могла бы стать отличным членом семьи Мэнсона, принимай она побольше кислоты и проживи еще лет пять-шесть.
– Думаю, в каком-то смысле стало легче, когда выяснилось, наконец, что произошло, – она не обратила внимания на мой юмор. – А то было совсем как извещения «пропал без вести» из Вьетнама. По крайней мере, теперь люди могут перестать судачить об этом.
Мое сердце запнулось – и заколотилось в декседриновом бешеном ритме:
– Что-что?
– Ну, я имею в виду, когда нашли ее останки.
– Что?! Что нашли?
– Боже мой, я была уверена, что ты в курсе. Это было уже года два назад.
– Где?
– Скотт, у меня еще миллион звонков на сегодня. Может, поговорим об этом на встрече?…
– Гейл, не вешай трубку! Если ты мне сейчас же все не расскажешь, я приеду к тебе и затолкаю твою колли в мусорный бак, и буду ей лапы по одной перешибать. Давай выкладывай, либшен.
Я представил себе, как ее «мышкетирские» груди бабы средних лет трясутся от страха.
– Обнаружено ее тело, вот и все, – ответила она, задыхаясь. – Скелет. Когда строили эти многоквартирные дома. Вроде бы она носила браслет на лодыжке. Вот так ее и опознали.
– Это новостройки на Эспланаде?
– Да. Помнишь, там были старые многоэтажки? Она была закопана во дворике позади одного из них. Ее нашли, когда рыли фундамент для нового дома.
– Как она умерла?
– Не помню. Да там и был только скелет.
– Ну же, Гейл. Не темни с жизненно важной информацией. Уверен, ты после этой находки полгода ни о чем другом не говорила.
– Скотт, я действительно не помню. Почему бы тебе не поговорить с миссис Рэмптон, если уж ты действительно хочешь все знать?
– А она еще жива?
– Да. И живет там же. Скотт, мне правда уже давно пора.
Мне не верилось, что миссис Рэмптон все еще жива. Когда я видел ее последний раз, это было всклокоченное спившееся привидение, демон с иссохшей кожей и желтыми белками глаз. Это было в супермаркете «Боне», спустя неделю после того, как исчезла Черил – и тогда она запустила в меня вазой эпохи Тан и назвала убийцей.
Я разыскал ее номер и позвонил ей сразу же, пока еще был на взводе – я знал, что если отложу на потом, то не позвоню никогда. Назвался. Пауза. Я ожидал услышать короткие гудки или визгливые пьяные обвинения в духе «Крошки Джейн Хадсон».
Но когда она ответила, послышался приятный, мелодичный голос Бланш: «Скотт Кокрэн? Да, конечно, помню».
Она пригласила меня приехать.
Это был бледно-желтый оштукатуренный дом в Ломите, рядом с трассой – это по-прежнему был рабочий пригород из тех, где пикапы паркуют на крохотных газончиках перед домом. Она отперла дверь и впустила меня, шугнув белую кошку. Внутри мало что изменилось с начала шестидесятых – строгая мебель виниловой эры, торшеры, часы с изображением взрыва сверхновой на циферблате – впрочем, я приехал не за тем, чтобы выразить восхищение ее дурацкому чувству китча. Я был изумлен тем, как хорошо она выглядела. Ей было сильно за пятьдесят, а ее лицо было таким гладким – на самом деле, даже слишком гладким, словно керамическим. Может, алкоголь и взял свою дань, но ее хрупкая фигура выглядела достаточно молодой. У нее были такие же темно-каштановые волосы, такая же сияющая кожа и те же изумительные голубые глаза, что у Черил. Я проследовал за ней в дальнюю комнату, наши шаги по линолеуму разносились эхом; она предложила мне «Таб».
Вернувшись с пластиковым стаканчиком, она заговорила:
– Ты не представляешь себе, как я рада, что ты позвонил. Я уже давно считаю, что задолжала тебе извинение.
– Извинение? – я опустился на край глубокого кресла с искусственной обивкой «Ногахайд» зеленого цвета.
– Да. За то, как я вела себя после того, как пропала Черил. Знаю, знаю, это было уже много лет назад. Не хочется бередить старые раны, но…
– Все в порядке. Я совсем недавно много думал о тех днях. На самом деле…
– Вскоре после этого я бросила пить, – перебила она меня приятным голосом. – Довольно-таки скоро, – она улыбнулась и сделала глоток своей «Фреска». – И очень вовремя.
– Это хорошо, – я толком не знал, что сказать. – Насколько я понимаю сейчас, это всегда казалось мне чем-то вроде проблемы.
– Это было больше, чем проблема, – она сердечно рассмеялась и потянулась к своей пачке «Вирджиния Слимс». – Как бы то ни было, я прошу прощения.
– Да все нормально. Думаю, тогда было тяжелое время. Для всех… – я оборвал себя, так и не договорив «…кто любил Черил», поняв с неприятной мне ясностью, что скорее всего, это могло относиться только к ней и ко мне.
– Да, так и было.
Я почти осушил свой стаканчик «Таб» – нервничал. В банке было еще, я налил себе и слегка смущаясь, пересказал то, что недавно услышал от Гейл Спайви, добавив, что узнал об этом совсем недавно. Пока я говорил, миссис Рэмптон поднялась, подошла к сдвижной стеклянной двери и поглядела на убогий задний дворик. На ней были облегающие слаксы и блузка, подчеркивающие фигуру. И когда она обернулась и поглядела на меня, яркий свет из-за спины скрыл черты лица, и она более, чем обычно, напомнила мне Черил – стоящую у окна моей комнаты в похожий день. На миг я выпал из реальности, представив себя и Черил, стареющими вместе, с обвисшей кожей и брюшками в наши шестьдесят, но любящими друг друга по-прежнему. Когда я закончил говорить, миссис Рэмптон ответила не сразу.
– Наверное, сердцем я всегда знала, что она мертва, – наконец заговорила она. – Я пыталась убедить себя, что она просто сбежала из дому. Господь свидетель, у нее были для этого причины. Я была совершенно отвратной матерью.
Я мысленно увидел сцену двадцатилетней давности, лета шестьдесят четвертого, когда я зациклился на одном-единственном объяснении тому, куда Черил могла уехать – потому что оно казалось самым правдоподобным.
На закате я въезжаю на стоянку для трейлеров в пустынном районе Аризоны и выясняю, где живет отец Черил. Припарковываю машину и подхожу к неприметному алюминиевому трейлеру, сердце гулко колотится. Едва не вздрагиваю, увидев пару брючек-капри цвета морской волны, висящих на подвязанной сзади веревке. Подхожу к двери-ширме, в крови бушует адреналин, наконец-то я нашел ее. Она приехала сюда, к отцу, как и говорила тогда: «если дела будут совсем плохи». Стучу в дверь.
Открывает пожилая женщина с увядшим лицом:
– Да?
– Здесь живут Хортоны?
Она в нерешительности:
– Вообще-то наша фамилия сейчас Брайер. Вы спрашиваете моего покойного мужа. Он умер некоторое время назад.
Ошарашенный, я объясняю, что вообще-то я ищу дочь покойного мистера Хортона, Черил.
– Знаете, по-моему, последний раз я ее видела на похоронах ее отца. Лет шесть назад.
Возвращаясь к своей машине, я еще раз бросаю взгляд на брючки-капри. Они на полную девушку.
И мчусь через Долину Монументов со слезами на глазах, думая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Думаю, в каком-то смысле стало легче, когда выяснилось, наконец, что произошло, – она не обратила внимания на мой юмор. – А то было совсем как извещения «пропал без вести» из Вьетнама. По крайней мере, теперь люди могут перестать судачить об этом.
Мое сердце запнулось – и заколотилось в декседриновом бешеном ритме:
– Что-что?
– Ну, я имею в виду, когда нашли ее останки.
– Что?! Что нашли?
– Боже мой, я была уверена, что ты в курсе. Это было уже года два назад.
– Где?
– Скотт, у меня еще миллион звонков на сегодня. Может, поговорим об этом на встрече?…
– Гейл, не вешай трубку! Если ты мне сейчас же все не расскажешь, я приеду к тебе и затолкаю твою колли в мусорный бак, и буду ей лапы по одной перешибать. Давай выкладывай, либшен.
Я представил себе, как ее «мышкетирские» груди бабы средних лет трясутся от страха.
– Обнаружено ее тело, вот и все, – ответила она, задыхаясь. – Скелет. Когда строили эти многоквартирные дома. Вроде бы она носила браслет на лодыжке. Вот так ее и опознали.
– Это новостройки на Эспланаде?
– Да. Помнишь, там были старые многоэтажки? Она была закопана во дворике позади одного из них. Ее нашли, когда рыли фундамент для нового дома.
– Как она умерла?
– Не помню. Да там и был только скелет.
– Ну же, Гейл. Не темни с жизненно важной информацией. Уверен, ты после этой находки полгода ни о чем другом не говорила.
– Скотт, я действительно не помню. Почему бы тебе не поговорить с миссис Рэмптон, если уж ты действительно хочешь все знать?
– А она еще жива?
– Да. И живет там же. Скотт, мне правда уже давно пора.
Мне не верилось, что миссис Рэмптон все еще жива. Когда я видел ее последний раз, это было всклокоченное спившееся привидение, демон с иссохшей кожей и желтыми белками глаз. Это было в супермаркете «Боне», спустя неделю после того, как исчезла Черил – и тогда она запустила в меня вазой эпохи Тан и назвала убийцей.
Я разыскал ее номер и позвонил ей сразу же, пока еще был на взводе – я знал, что если отложу на потом, то не позвоню никогда. Назвался. Пауза. Я ожидал услышать короткие гудки или визгливые пьяные обвинения в духе «Крошки Джейн Хадсон».
Но когда она ответила, послышался приятный, мелодичный голос Бланш: «Скотт Кокрэн? Да, конечно, помню».
Она пригласила меня приехать.
Это был бледно-желтый оштукатуренный дом в Ломите, рядом с трассой – это по-прежнему был рабочий пригород из тех, где пикапы паркуют на крохотных газончиках перед домом. Она отперла дверь и впустила меня, шугнув белую кошку. Внутри мало что изменилось с начала шестидесятых – строгая мебель виниловой эры, торшеры, часы с изображением взрыва сверхновой на циферблате – впрочем, я приехал не за тем, чтобы выразить восхищение ее дурацкому чувству китча. Я был изумлен тем, как хорошо она выглядела. Ей было сильно за пятьдесят, а ее лицо было таким гладким – на самом деле, даже слишком гладким, словно керамическим. Может, алкоголь и взял свою дань, но ее хрупкая фигура выглядела достаточно молодой. У нее были такие же темно-каштановые волосы, такая же сияющая кожа и те же изумительные голубые глаза, что у Черил. Я проследовал за ней в дальнюю комнату, наши шаги по линолеуму разносились эхом; она предложила мне «Таб».
Вернувшись с пластиковым стаканчиком, она заговорила:
– Ты не представляешь себе, как я рада, что ты позвонил. Я уже давно считаю, что задолжала тебе извинение.
– Извинение? – я опустился на край глубокого кресла с искусственной обивкой «Ногахайд» зеленого цвета.
– Да. За то, как я вела себя после того, как пропала Черил. Знаю, знаю, это было уже много лет назад. Не хочется бередить старые раны, но…
– Все в порядке. Я совсем недавно много думал о тех днях. На самом деле…
– Вскоре после этого я бросила пить, – перебила она меня приятным голосом. – Довольно-таки скоро, – она улыбнулась и сделала глоток своей «Фреска». – И очень вовремя.
– Это хорошо, – я толком не знал, что сказать. – Насколько я понимаю сейчас, это всегда казалось мне чем-то вроде проблемы.
– Это было больше, чем проблема, – она сердечно рассмеялась и потянулась к своей пачке «Вирджиния Слимс». – Как бы то ни было, я прошу прощения.
– Да все нормально. Думаю, тогда было тяжелое время. Для всех… – я оборвал себя, так и не договорив «…кто любил Черил», поняв с неприятной мне ясностью, что скорее всего, это могло относиться только к ней и ко мне.
– Да, так и было.
Я почти осушил свой стаканчик «Таб» – нервничал. В банке было еще, я налил себе и слегка смущаясь, пересказал то, что недавно услышал от Гейл Спайви, добавив, что узнал об этом совсем недавно. Пока я говорил, миссис Рэмптон поднялась, подошла к сдвижной стеклянной двери и поглядела на убогий задний дворик. На ней были облегающие слаксы и блузка, подчеркивающие фигуру. И когда она обернулась и поглядела на меня, яркий свет из-за спины скрыл черты лица, и она более, чем обычно, напомнила мне Черил – стоящую у окна моей комнаты в похожий день. На миг я выпал из реальности, представив себя и Черил, стареющими вместе, с обвисшей кожей и брюшками в наши шестьдесят, но любящими друг друга по-прежнему. Когда я закончил говорить, миссис Рэмптон ответила не сразу.
– Наверное, сердцем я всегда знала, что она мертва, – наконец заговорила она. – Я пыталась убедить себя, что она просто сбежала из дому. Господь свидетель, у нее были для этого причины. Я была совершенно отвратной матерью.
Я мысленно увидел сцену двадцатилетней давности, лета шестьдесят четвертого, когда я зациклился на одном-единственном объяснении тому, куда Черил могла уехать – потому что оно казалось самым правдоподобным.
На закате я въезжаю на стоянку для трейлеров в пустынном районе Аризоны и выясняю, где живет отец Черил. Припарковываю машину и подхожу к неприметному алюминиевому трейлеру, сердце гулко колотится. Едва не вздрагиваю, увидев пару брючек-капри цвета морской волны, висящих на подвязанной сзади веревке. Подхожу к двери-ширме, в крови бушует адреналин, наконец-то я нашел ее. Она приехала сюда, к отцу, как и говорила тогда: «если дела будут совсем плохи». Стучу в дверь.
Открывает пожилая женщина с увядшим лицом:
– Да?
– Здесь живут Хортоны?
Она в нерешительности:
– Вообще-то наша фамилия сейчас Брайер. Вы спрашиваете моего покойного мужа. Он умер некоторое время назад.
Ошарашенный, я объясняю, что вообще-то я ищу дочь покойного мистера Хортона, Черил.
– Знаете, по-моему, последний раз я ее видела на похоронах ее отца. Лет шесть назад.
Возвращаясь к своей машине, я еще раз бросаю взгляд на брючки-капри. Они на полную девушку.
И мчусь через Долину Монументов со слезами на глазах, думая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93